– Помогите! – выкрикивает Элисон, завидев меня. – Винсент! Помогите! У меня… у меня судорогой свело ногу, я не могу плыть!
Пока забегаю в воду и с остервенением гребу к середине озера, не свожу взгляда с ее лица. На нем паника и ужас. От былого веселья не осталось и следа. Элисон знает, что с каждой минутой все больше рискует жизнью, оставаясь в холодной воде. Я же совсем не замечаю холода. У меня есть цель, к которой нужно добраться в считанные секунды, иначе она может пойти ко дну. Как только я оказываюсь рядом, Элисон вцепляется в меня мертвой хваткой, обхватывая ногами и руками. Черт, девочка, со мной так лучше не делать. Боюсь, что и в холодной воде ничто не помешает мне возбудиться.
– Тихо, тихо, – бормочу я, прижимая ее к себе. Ее лицо перекашивает гримаса боли. – Где схватило?
– Икры.
– Обе? – Она кивает. Да, совсем хреново дело. – Давай, малышка, перелезай мне на спину, поплыли к берегу.
Она послушно выполняет просьбу, и я начинаю грести. После нескольких гребков я чувствую, как хватка на моих плечах ослабевает, и Элисон начинает медленно соскальзывать. Резко разворачиваюсь и хватаю ее за руки. Она слабеет. Видимо, устала, когда барахталась и боролась с судорогой, поэтому подхватываю ее под грудью и начинаю грести одной рукой, лежа на спине. Элисон доверчиво откидывает голову на мое плечо.
– Потерпи, малышка, мы близко, – говорю ей, на что она лишь кивает.
Как только мы добираемся до берега и мои ступни касаются дна, я выпрямляюсь и выношу Элисон на руках из воды. Она ежится и пытается выпрямить ноги, которые наверняка болят, скованные судорогой. Укладываю ее на покрывало и начинаю разминать икры. Элисон ахает и морщится от боли, но я не останавливаюсь. Подонок во мне шепчет, что вот она, обнаженная и слабая, лежит передо мной, можно же рассмотреть и насладиться видом. Но здравый смысл побеждает, и я сосредотачиваю взгляд только на ее лице. Растираю ноги по очереди, чтобы судорога быстрее отпустила, и буквально ощущаю облегчение Элисон, после чего она шумно выдыхает и, прикрыв глаза, расслабленно опускает плечи.
В этот момент я позволяю себе увидеть то, что ранее было скрыто водой. Я скотина, если в такой момент наслаждаюсь зрелищем. Но не отказываю себе в том, чтобы пробежать быстрым взглядом по телу, которое никого не может оставить равнодушным. Округлая грудь, плоский живот с небольшим бугорком в самом низу, у паха. Я привык к женщинам с идеальными формами, но эта пикантная особенность Элисон что-то творит со мной. Хочется опустить голову и поцеловать ее там, лизнуть кожу, возможно, даже спуститься ниже и попробовать ее на вкус. Внизу, между бедер, у Элисон имеется маленький треугольник волос, а не гладко выбритая кожа, что тоже для меня является чем-то новым. Я извращенец, потому что у меня аж пальцы подрагивают, так сильно мне хочется слегка потянуть за волоски и сорвать резкий вздох с ее губ.
Я резко отвожу взгляд, когда она открывает глаза. Черт, я завелся, глядя на девушку, которая едва не утонула. Хватаю лежащее на покрывале полотенце и прикрываю им Элисон.
– Спасибо, – говорит она дрожащими губами.
И в этот момент я начинаю злиться на нее. Возбуждение разом проходит, когда ярость накрывает темным покрывалом мою душу. Подскакиваю с колен и начинаю натягивать на себя штаны. Мне плевать, что от мокрых боксеров те тоже намокнут.
– Чем ты думала, Элисон?! – ругаюсь я. – Ты же медсестра! Знаешь, что в холодной воде нельзя долго находиться! К тому же, ты была одна. А если бы я не пришел? Если бы некому было тебя спасти? Твою мать! Да здесь на десятки километров ни души!
Я распаляюсь все сильнее и начинаю повышать голос.
– Но ты же был тут, – слабо спорит она, садясь и заворачиваясь в полотенце.
– А если бы не был?! – Я смотрю в ее глаза, полные ужаса и какого-то… восхищения?
– Тогда я, наверное, утонула бы, – тихо произносит она, поднимаясь с покрывала.
Я замираю, когда вижу, как она двигается в мою сторону. Не знаю, чего ждать от нее. Ее взгляд полон восторга, и я понимаю, откуда он берется. Ее мозг быстро проанализировал ситуацию, подсказав, что опасность миновала, а вот этот мужик – спаситель, которого срочно нужно отблагодарить, чтобы он запомнил это надолго. Женщина, побывавшая в опасной ситуации, настроена продемонстрировать свою благодарность спасителю одним единственным способом. Потому что в крови все еще плещется адреналин, а я кажусь ей божеством, которому она обязана поклоняться. Нет, я не имею ничего против поклонения, но не в этой ситуации. Ей самой потом будет стыдно от своего поведения, и она возненавидит сначала себя, а потом и меня.
Я только открываю рот, чтобы удержать ее от этого шага, как Элисон оказывается на расстоянии вытянутой руки и резко сбрасывает полотенце. Я уже видел это тело, но снова пялюсь на него, как умалишенный. Мне нужно оттолкнуть ее, нужно объяснить, чем вызван этот ее внезапный порыв отдаться мне. Но продолжаю стоять и глазеть, как подросток, который впервые видит голую девушку.
Не знаю, зачем это делаю, но внутри меня бурлит кровь, летит с сумасшедшей скоростью по венам, запускает сердце, которое начинает колотиться так неистово, что того и гляди выпрыгнет. Я жду секунду, две, три. Жду, что он протянет руку и облегчит мне задачу. Не знаю, притянет меня к себе, поцелует, а потом уложит на покрывало и будет любить. Мысленно усмехаюсь. Такие мужчины, как он, не любят. Они занимаются жестким сексом. Я об этом читала. Но почему-то меня не пугает даже то, что мой первый раз может оказаться далеким от романтических идеалов из книг.
Я протягиваю руку и робко касаюсь его груди. Горячая. И сердце под ладонью так колотится, будто сейчас выскочит из груди. От чувства неловкости не смотрю ему в глаза, но не от того, что сама проявляю инициативу, нет. Мне неловко, потому что я не умею соблазнительно касаться мужчин, не знаю, что нужно делать. Что их возбуждает? Напор? Или, наоборот, нужно сдаться и позволить ему все делать самому? Веду ладонью ниже, очерчивая крепкие мышцы, любуюсь татуировками, которыми покрыто его тело. А он стоит без движения, только сжимает и разжимает кулаки. Тяжело дышит, и чувствую, что не сводит с меня взгляда. Прожигает им до самых костей, отчего я покрываюсь мурашками. Я как будто чувствую его обжигающий взгляд на лице, шее, груди. Мне не стыдно стоять перед ним голой, я, что удивительно, чувствую себя естественно. Как будто рядом с ним только так и надо.
Его сердце ускоряет ритм, когда я провожу пальцами по твердым мышцам живота, отчего его кожа покрывается мурашками, и он выдыхает еще громче. Я вижу, что он хочет меня, что возбужден, но сдерживает себя. Наклоняюсь и целую его грудь. Только когда мои губы касаются его кожи, я понимаю, насколько мне нравится этот контакт. Винсент притягивает меня к себе невидимыми веревками. Вот он стоит, ничего не делает, не прикасается ко мне, а я не могу от него оторваться. Наслаждаюсь тем, как мои губы скользят по его коже, отрываются и снова прижимаются, а он вздрагивает от каждого прикосновения. Я могла бы провести так вечность, просто вдыхая его запах, чувствуя его вкус и ощущая дрожь его тела. Не знаю, почему для меня так важно чувствовать от него отклик. Но у меня даже голова кружится от того, насколько мне хочется знать, что ему нравится то, что я делаю.
