Естественно, когда экран оживает, на телефон сыплются уведомления о пропущенных звонках от Винса и еще пары человек, и сообщения от них же. Я игнорирую коллег и друзей и сразу перехожу к самому интересному.
Винс: «Ты шутишь?!»
Винс: «Эли?»
Винс: «Элисон, в течение получаса жду нормальное фото»
Винс: «Осталось пять минут. Если я не получу то, о чем просил, я тебя выпорю»
И последнее сообщение было прислано через десять минут после предыдущего.
Винс: «Сегодня»
Ох, я покрываюсь мурашками, только лишь перечитывая последние два сообщения. Я решила, что моя шутка будет невинной и легкой, а теперь лежу во влажных трусиках, потому что могу себе только представить, какие это для меня возымеет последствия. Пока листаю сообщения от коллег и отвечаю на них, на телефон приходит новое.
Винс: «Чтобы я не будил твою маму, сама молча тихо выйди»
Сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Дыхание застревает где-то в горле, и я не могу сделать полноценный вдох. Подскакиваю с кровати и слегка отодвигаю штору, чтобы одним глазком выглянуть на улицу. Так и есть: на нашей подъездной дорожке стоит его машина. Он ждет меня. Разворачиваюсь, выбегаю из комнаты, даже толком не заботясь о том, чтобы вести себя тихо, выскакиваю в коридор, прыгаю в кроксы и лечу на улицу. Мы не виделись со вчерашнего дня, а я уже так сильно скучаю по нему. И теперь еще сутки не увидимся, потому что с утра у меня смена. Бегом преодолеваю короткое расстояние до его машины и, распахнув дверь, прыгаю на пассажирское сидение.
На моем лице счастливая улыбка, а руки уже сами тянутся к его шее. Но Винс не улыбается, он слишком серьезный, каким никогда со мной не был. Он смотрит на меня так, что руки мгновенно опускаются и пальцы сплетаются в замок на моих коленях. От желания к нему подрагивает все тело, но Винс держит меня на расстоянии. Неужели так сильно обиделся из-за снимка?
– Винс? ― робко зову я, потому что не знаю, чего ожидать от него в таком настроении.
– Ты меня ослушалась, ― спокойно говорит он. Таким голосом он разговаривал со мной в приватной комнате клуба. Тон глубокий, мрачный, с такими тягучими нотками, от которых скручивает внутренности. И да, если бы я стояла, колени бы сами подогнулись перед ним. ― Я просил тебя о снимке.
– Я прислала, ― звучит тихо. А еще мне хочется треснуть себя по лбу, потому что я прекрасно знаю, что эта фраза прозвучала по-идиотски. И так понятно, какого именно снимка он ждал.
Винс отворачивается и смотрит в лобовое стекло, а потом медленно переводит взгляд на меня.
– Ты прислала фотографию своих трусиков, спущенных по ногам, ― цедит он.
– Тебя это не возбуждает? ― делаю последнюю попытку.
Винс приподнимает одну бровь.
– Я просил о другом.
– Я знаю, прости, ― выдыхаю я. ― Я думала, ты оценишь шутку. Ты же любишь юмор.
– Речь шла об игре, Эли. И если в нее играет только один человек, она становится бессмысленной.
Мы действительно говорили об игре неделю назад. Винс сказал, что ожидание секса, прелюдия и предвкушение ― это то, что делает оргазм ярче. Это игра разума, где ты подключаешь свою фантазию и воображение, чтобы ощущения после были намного острее. Именно в этом заключается суть Темы. Мы договорились, что в начале таких сообщений он будет присылать смайлик с бомбой, чтобы я понимала, что сейчас общаюсь с ним не просто как со своим мужчиной, а передо мной сообщение от Доминанта. И да, я на все это согласилась, а когда дошло до дела, спасовала и решила пошутить.
– Я знаю, ― киваю для пущей убедительности. ― Винс…
– Я обещал наказать тебя за это, Эли, ― перебивает он. В тусклом свете я вижу, как темнеют его глаза и взгляд становится тяжелым. По телу проходит новая волна дрожи, и я киваю. Господи, пусть делает со мной все, что захочет, только бы удовлетворил мой голод. ― Снимай шорты и трусики, Элисон, ― твердо добавляет он.
― Прямо здесь?
– С этого момента ты ведешь себя тихо. Проще говоря, ты молчишь, Эли. Не вынуждай меня носить с собой кляп. Ясно?
Я киваю, сжав губы. Черт, эта игра будоражит, а Винс просто сводит с ума. Всегда такой смешливый и забавный, в роли Доминанта он очень эффектный. Независимо от того, где мы находимся, в машине или приватной комнате, ему хочется подчиняться. Поэтому я молча запускаю пальцы под резинку своих шорт и белья и стягиваю их в кратчайшие сроки, скинув при этом кроксы. Я поворачиваюсь лицом к Винсу, а он перегибается через меня и нажимает кнопку, чтобы опустить мое сидение.
– Встань на локти и колени, Эли. ― Я дрожу, пока переворачиваюсь. В его машине это сделать не так-то просто, она слишком маленькая для подобных маневров, даже если их исполняет такая коротышка, как я. ― Попку выше, ― добавляет он слегка севшим голосом.
Горячая ладонь касается кожи ягодиц, и я выгибаюсь сильнее, подаваясь ему навстречу. Прикрываю глаза и впитываю ощущения. Я так соскучилась по нему за эти сутки, что теперь просто изнываю от желания. Уверена, он чувствует запах моего возбуждения и слышит мое тяжелое прерывистое дыхание. А потом ладонь поднимается и с громким шлепком опускается на мою попку, вырывая из меня громкое оханье.
– Тихо, Элисон, ― цедит Винс сквозь зубы.
Еще удар, за ним еще и еще. Несколько шлепков по уже чувствительной коже, к которой, кажется, прилила кровь всего организма. Моя задница пылает, а я только тихонько всхлипываю и мычу, прикусив до боли нижнюю губу. Мне так хочется, чтобы он прекратил и в то же время не останавливался. Я чувствую каплю возбуждения, стекающую по моему бедру, слышу в тишине салона наше тяжелое шумное дыхание, которое смешивается с громкими шлепками.
Винс прекращает мою пытку, когда я, не сдержавшись, стону. Он медленно поглаживает пульсирующую кожу, а потом вставляет в меня два пальца разом. Меня всю трясет и ослабевают колени, я едва держусь в той позе, в которой нахожусь. Несколько фрикций пальцами, и я уже готова кончить, но Винс убирает руку, а я хнычу и подаюсь бедрами назад за ускользающим удовольствием. Поворачиваюсь лицом к нему и смотрю на то, как Винс, не сводя с меня взгляда, с особым усердием вылизывает свои пальцы. В другой ситуации мне, возможно, стало бы неприятно смотреть на то, как он слизывает мои соки, но Винсент умеет создать особую атмосферу между нами, когда все, что казалось ранее постыдным, теперь воспринимается как норма и, более того, приветствуется. Движения его губ по длинным пальцам, язык, который пробирается между ними ― все это заставляет мышцы внизу живота пульсировать и сжиматься. Если бы он позволил мне разговаривать, я бы сейчас, унижаясь, умоляла трахнуть меня и прекратить эту агонию.
Винс откидывается на спинку сиденья, расстегивает ширинку на брюках и достает налитый кровью член, а я облизываюсь и сглатываю скопившуюся слюну.
