Из душа я вышла, когда от воды уже начало тошнить. И мне совершенно было наплевать, сколько прошло времени, опаздываю я на ужин или нет. Да и счет времени я потеряла за всеми этими безрадостными мыслями, что постоянно крутились в голове и сводили меня с ума.
Пока приводила себя в порядок, не переставала размышлять, каким образом можно сбежать отсюда. А именно это я и должна была сделать – сбежать, спрятаться, затаиться на время от зверя, пока этого времени не пройдет столько, что я стану для него бесполезной, ненужной.
И еще меня терзал скрытый страх. Никак не получалось забыть лицо Кондрата. Вот уж кто поистине был только наполовину человеком. И в повадках его было больше звериного. Б-р-р, меня аж передергивало каждый раз, стоило вспомнить, как зажимал тот меня в дверном проеме.
Тянуть время и дальше было бессмысленно. Если не приду сама, Игорь отправит кого-нибудь за мной. А этого я точно не хотела. Да и организм напоминал о себе легким чувством голода.
Белоснежную гостиную нашла без труда – навигационная память работала хорошо, когда включала ту. А пока гуляли с Томой именно этим я и занималась: запоминала расположение комнат в доме, самого дома в лесу и дорогу к поселку. Правда, я так и не имела понятия, как буду выбираться из самого леса. Да и сначала нужно найти такую возможность.
Несмотря на то что в моей жизни все пошло наперекосяк, в глубине души я радовалась, что не отчаиваюсь и строю план побега. А себя я знала, что если чего-то настолько сильно хочу, то обязательно добьюсь этого. И пусть в такие передряги я еще никогда не попадала, этот случай не станет исключением. Мама мне всегда говорила, что с раннего детства я четко знаю, чего хочу. «Есть люди, что плывут по течению. И гораздо меньший процент твердо стоят на ногах. Ты у меня такая», – слова мамы.
– Опаздываешь.
Игорь уже находился в гостиной. Сидел за столом в белоснежной рубахе (что за любовь такая к белому?) и пристально смотрел на меня. От его взгляда мне стало жарко. Вот зачем он так смотрит, что вновь мое тело невольно откликается? Глаза его прямо горят, и снова на самом их дне я вижу присутствие красного. А еще он совершенно не злился, хоть, как догадывалась, опоздала я не на пару минут. Впрочем, утверждать не бралась, потому как сама потеряла счет времени, а часов у меня не было.
Пока шла к столу на негнущихся ногах, он продолжал меня раздевать взглядом. И нервничала я все сильнее, хоть и не подавала вида.
– Могла бы надеть что-нибудь посексуальнее, – усмехнулся он, когда я хоть на половину, но спряталась от его липкого взгляда за разделяющим нас столом.
Вот уж о чем я думала в последнюю очередь, так это о том, что надеть. И домашний брючный костюм выбрала скорее машинально, нежели специально. А сейчас даже обрадовалась этому.
– Для тебя что ли? – невольно фыркнула, ощутив привычный прилив злости. – Стала бы я стараться…
– Ну-ну, – лениво проговорил он, откидываясь на спинку стула. – Это мы еще посмотрим.
В этот момент дверь в гостиную распахнулась, впуская небольшую цепочку из горничных, несущих уставленные подносы. Только сейчас обратила внимание, что стол хоть и сервирован, но не накрыт. Интересно, как это он понял, когда именно нужно это делать? Или за мной ведется еще и видео наблюдение? Хм… этот вопрос мне тоже надо бы как-то выяснить.
Ужин проходил в каком-то тягостном для меня молчании. Под взглядом Игоря, который тот практически не отводил от меня, становилось все неуютнее и жарче. Я даже почувствовала, как по спине скатилась струйка пота. Так и хотелось попросить его отвернуться, а еще лучше, смотреть в свою тарелку, чтобы не пронести ненароком вилку мимо рта.
Сама тоже боялась оконфузиться – руки дрожали от внутреннего потряхивания. Я уже с трудом усиживала на месте и не понимала даже, что ем. Но упорно поглощала какое-то мясо с картофельным гарниром. Ела, потому что знала, что силы мне понадобятся.
И почему он молчит?! Сказал бы уже хоть что-то! Я бы сейчас и его голосу обрадовалась, чем слушать это непрекращающееся позвякивание приборов в звенящей тишине.
И мои молитвы были услышаны, но совсем не так, как планировала.
– Хватит! – со звоном опустил Игорь бокал и посмотрел на меня так, что захотелось съежиться. – Вставай.
– Что?
– Вставай. Мы идем в твою комнату.
Он говорил отрывисто и хрипло. Я же только и могла делать, что разглядывать его кадык. В глаза смотреть боялась, потому что там уже бушевало самое настоящее красное пламя.
И конечно же, я приросла к стулу, ведь знала, зачем он предлагает пройти в мою комнату. Мы вплотную приблизились к тому, что надвигалось пусть и не так стремительно, но неизбежно.
Видя, что я не шевелюсь (как бы не грохнуться в обморок!), Игорь обогнул стол и приблизился ко мне вплотную. Молча взял за руку и поднял со стула. Невольно пошатнулась, и он обхватил меня за талию. А в мозгу опять набатом звучала фраза: «отдайся Игорю сегодня».
– Ничего не бойся, – жарко прошептал он мне на ухо, а по телу пробежала рябь, как от ледяного ветра. – Я тебя не обижу.
– Ты ведь все равно сделаешь это? – набралась я смелости и заглянула в его черно-красные сейчас глаза.
Как же мне хотелось разрыдаться от беспомощности, но именно в этот момент я поняла, что только так и смогу усыпить его бдительность, если отдамся ему по доброй воле.
– Сделаю, – кивнул он. – Мы вместе это сделаем. Обещаю, что тебе понравится.
– И никакие уговоры на тебя не подействуют?
– Даже не начинай, не порть очарование момента, – криво улыбнулся он.
И пока я лихорадочно соображала, что еще можно сказать или сделать, чтобы только оттянуть этот момент, он спокойно взял меня за руку и повел за собой.
Я двигалась навстречу собственному падению, добровольно шла за человеком, который собирается растоптать мою гордость. Во мне росла ненависть, даже невзирая на все более сильное возбуждение. Это уже была и не я даже, потому что та девушка, которую я знала с рождения, ничего подобного не могла испытывать. Несмотря на противоречия и контрасты, которыми полна наша жизнь, мое состояние можно было охарактеризовать единственно правильным и емким словом «ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННОЕ»!
– Сама разденешься, или доверишь это мне? – первое, что спросил Игорь, когда мы оказались в отведенной мне комнате.
– Я… не знаю…
Господи! Ну что я несу! Надо бы послать его, обругать последними словами. Закатить, наконец, истерику, а еще лучше устроить рукопашную. Я же стою как овца, которую вот-вот принесут в жертву.
Игорь не торопясь развязал тесемки на моей кофточке и потянул вниз собачку молнии. И вот я уже стою перед ним в одном лифчике и трусиках, от штанов он меня освободил так же ловко и быстро. Я и не заметила, как все произошло, как и то, что сам он остался в чем мать родила. Или в чем она там его родила? Ой, да разве же это сейчас важно?!
