– Устала? – в какой-то момент обратил Игорь внимание, как я отстала и привалилась к дереву.
Меня еще и тошнило сегодня сильнее обычного. Не помогали ни таблетки Олега, ни запах хвои, который всегда действовал на меня живительно.
– Немного, – честно призналась.
Тогда он соорудил под деревом для меня небольшое сидение из сухих веток и сухих листьев и велел ждать его.
– Далеко не пойду, не волнуйся. Но я по запаху чую рядом грибной Клондайк.
Я откинулась на ствол дерева и прикрыла глаза. Тошнота постепенно отступала вместе с тем, как переставали гудеть ноги.
Едва расслышала волчий вой, как поняла, что история повторяется. Выл не Игорь, да и с чего бы ему перекидываться, да еще и с лукошком, полным грибов. Это выл чужой волк, и догадки уже вовсю роились в моей голове. А когда я увидела самого зверя, с щерящейся пастью и капающей слюной, то первой мыслью стала, что это бешеный волк, а совсем не оборотень. И только глаза его, с вполне разумной и неприкрытой злобой, опровергли мои предположения. А еще на этот раз зверь не хотел меня изнасиловать, а намеревался расправиться и быстро. В общем, я принялась готовиться к смерти, понимая, что Игорь может находиться далеко от меня и на помощь прийти не успеет.
Когда-то мне казалось, что вижу собственную смерть в волчьих глазах Кондрата, но как же я ошибалась. Когда волк хочет убить, глаза его горят решимостью, и не существует преград. Он не замедляет шаг, не раздумывает. Он просто движется навстречу собственной цели. А потом распахивает пасть в паре сантиметров от моего лица и…
Я только поняла, что все еще жива, и что что-то изменилось. А еще до меня донеслась смесь звуков: рычания, визга, воя и борьбы. И тогда я рискнула распахнуть глаза.
Игорь успел и сейчас он буквально рвал шкуру волка-убийцы в клочья своими острыми зубами. Тот отчаянно защищался, но перевес был явно не на его стороне. Мне было ужасно страшно, но я понимала, что именно то, что Игорь защищает меня, и придает ему силы, делает даже внешне мощнее противника. Все его движения были четно выверены – он нападал беспрерывно, не давая противнику очухаться. Он защищал свое: самку и детенышей. И больше всего я боялась, что он убьет волка. И тогда проблемы будут не только у нас с ним, но и у дяди. Но и вмешаться не могла, не рискуя попасть под раздачу.
Сколько длилась свирепая схватка, понятия не имею. Время казалось остановилось. А все мое внимание было приковано к волку, которого сейчас считала своим. Целый букет чувств разрывал душу: страх за него, потому что я видела, что и он тоже слабеет, хоть и не так стремительно, как его враг; ужас перед возможным убийством, которого не желала всей душой; невозможность защитить наших детей, если Игорь вдруг падет в этой схватке… Никогда еще до этого мне не было настолько страшно перед лицом реальной опасности.
Вскоре волк, чья шерсть отливала серебром, вцепился в горло сопернику и, казалось, намертво сжал челюсти. Второй волк забился в конвульсиях, и я даже не сразу поняла, чей это крик прорезал лес.
– Игорь!..
Только через какое-то время до меня дошло, что кричала я, и именно этим спасла жизнь оборотню, что хотел напасть на меня. Надеялась, что спасла, потому что когда Игорь разжал челюсти, тот даже встать какое-то время не мог. И все это время серебристый волк нависал над ним со страшным рычанием, готовый довести дело до конца.
Наконец, волк смог подняться с земли и из последних сил (я видела это) заковылял прочь от нас. Пусть он выживет! – только и оставалось, что молиться.
Игорь перекинулся обратно и пошатываясь приблизился ко мне. Он так тяжело дышал, что дыхание его со свистом вырывалось из груди.
– Ты как? – практически упал он рядом со мной.
– В порядке…
И только тут я заметила, насколько он изранен тоже. Повсюду на его теле сочились кровью раны от когтей и зубов противника. Некоторые показались мне пугающе глубокими. Сразу же замутило. И я бросилась к ближайшему дереву.
– Прости, – вернулась к Игорю, испытывая стыд за то, что он стал невольным свидетелем моей слабости.
– Пойдем домой, но тебе придется немного помочь мне, – слабо улыбнулся он и положил мне руку на плечо.
Мамочки! Да он еле на ногах держится, хоть и храбрится. И бледный такой…
С трудом, останавливаясь на передышки, мы добрались до дому. И хоть Игорь всю дорогу успокаивал меня, говорил, что совсем скоро начнется регенерация, я видела, что с каждым шагом последующий ему дается с большим трудом. А дома он практически упал на тахту на веранде и сразу же потерял сознание.
Дальнейшие события дня мне запомнились, как калейдоскоп по обработке ран и смене повязок на изодранном теле оборотня. Я не отходила от него ни на шаг, и дядя тоже все время был рядом, но пришел в себя Игорь, только когда спустилась ночь.
– Уезжать вам нужно от греха подальше, – проговорил дядя, когда все мы собрались за довольно поздним ужином.
Игорь уже смог встать с кровати, да и всем нам нужно было подкрепиться. Меня так уже и вовсе пошатывало от усталости и голода.
– Не подумайте, что гоню вас. Но так будет лучше для всех, – добавил дядя и выглядел при этом непривычно грустным.
Я так и вовсе едва не разрыдалась, еле сдержалась.
– У каждой твари свое место. И ваше далеко отсюда…
Игорь кивнул.
– Все правильно. Завтра полетим домой.
– Как завтра? Ты еще слишком слаб! – возмутилась я.
Нет, ну правда, не собирается же он в таком виде появиться в аэропорту, да и в городе. Вся полиция будет нашей.
– Завтра ты меня не узнаешь, – усмехнулся оборотень. – На мне же, как на собаке…
И он оказался прав – от той развалины-оборотня, каким был накануне, с утра не осталось и следа. Разве что следы от ран еще имелись повсеместно, но и те не выглядели уже пугающе. И сам Игорь был бодрячком.
Собрались мы очень быстро, много нажить тут я не успела. Ну а Игорь, как приехал с одним рюкзаком, так и отправлялся обратно, разве что еще и моя сумка прибавилась.
– Привык я к вам, молодежь, – вздохнул дядя, когда привез нас в город, в аэропорт, и настало время прощания. – Надеюсь, навестите еще старого отшельника?
– Никакой ты не старый, – упрекнула я. – И ты тоже можешь к нам приехать, раз уж нам к тебе пока нельзя.
Пока страсти не улягутся, я бы побоялась соваться в дядин лес, на территорию, которую оборотни-отщепенцы считали своей. От дяди мы узнали, что никто там не умер. И на том спасибо!
В общем, простились мы довольно тепло, и некоторые не удержались-таки от слез. Ну и договорились видеться в будущем. А еще дядя передал маме не только привет, но и увесистый подарок в виде большого свертка.
– Там всякие лесные радости, – смущенно сообщил. – По сестре я тоже скучаю.
