От меня ждали покорности, в то время как намеревалась я совершить самый настоящий подвиг. Темнота пугала до дрожи во всем теле, но я смело шагнула в нее и наощупь, вдоль стены приблизилась к соседней двери. Мое присутствие не было тайной для того, кто находился за этой дверью. Физически ощутила напряжение, исходящее от нее.
В соседней комнате царила тишина, но я слышала тяжелое дыхание волка, словно он пробежал длинную дистанцию, и улавливала его запах. Рука дрожала, когда вела ею по стене в поисках выключателя. Приглушенный щелчок нарушил тишину, и в первый момент я ослепла от яркого света.
Когда открыла глаза, взгляд уперся в клетку. Не считая ее, в комнате больше ничего не было. Сразу же определила, что в клетке сидит волчица — бурая, сильная. Она не мигая смотрела на меня, а потом приблизилась к решетке и жалобно заскулила, потерлась о крупные прутья мордой.
— Кто же с тобой так обошелся и за что? — пробормотала я и сделала несколько шагов к клетке.
Интуитивно чувствовала, что бояться волчицы не стоит, что зла мне она не желает. Напротив, взгляд ее «кричал» о помощи. Только что я могла сделать? Клетка была заперта на массивный амбарный замок. При всем желании сломать его у меня бы не получилось. А волчица все молила меня о чем-то, неотрывно заглядывая в глаза. Что-то знакомое было в том, как она смотрела. Не так давно это уже делал кто-то. Только вот кто, моя память отказывалась даже намекать. Одно я знала точно, что это не простая волчица, а оборотень, по каким-то причинам не имеющая возможности вернуть себе человеческую оболочку.
Повинуясь порыву, я подошла вплотную к клетке и погладила жесткую шерсть на морде волчицы. Она с благодарностью потерлась о мою руку.
— Что же нам делать? Как спасти тебя? — спросила я и поняла, что человеческую речь она понимает.
Волчица закружилась по клетке, жалобно скуля, ударяясь мордой об решетку. В какой-то момент я испытала безотчетный страх и попятилась от клетки, но сразу же сообразила, что так она выплескивает отчаяние, что движения ей заменяют речь. Всем своим видом она показывала мне, что промедление опасно, что как можно быстрее ей нужно вырваться на волю. Но что я могла предпринять?
— Я не могу сломать замок, и у меня нет ключа, чтобы открыть его, — уговаривала я больше себя, чем ее.
Но я могла бы поискать хоть что-то в доме, что послужит отмычкой. Конечно, медвежатник из меня никакой, ни разу в жизни не вскрывала вот так вот замки. Но попробовать-то можно.
— Подожди немного, я сейчас вернусь, — пообещала я волчице и покинула комнату, стараясь не смотреть в ее глаза. Мука, застывшая в них, выворачивала мне душу.
Очень надеялась, что в доме все спят, потому что как буду объяснять свое присутствие, понятия не имела. Еще я не знала, откуда пришла мысль, что волчица эта — такая же жертва, как и я, что ее похитили и держат тут силой, как и меня. Все, что могла для нее сделать, это помочь вырваться из клетки. Как она поступит дальше, получись у меня это, я старалась не думать.
В гостиной, кроме ваз, салфеток и картин на стенах, ничего полезного я не обнаружила. Правда и осмотр вела довольно беглый, боясь долго держать включенным свет, чтобы не привлекать внимание. Столовая тоже отпугнула стерильной чистотой. Оставалась библиотека. Помнится, там я видела письменный стол. Возможно, в одном из его ящиков я найду что-то полезное.
Потеряв бдительность, я распахнула дверь в библиотеку и тут же поняла, что в ней кто-то есть. Этот кто-то сидел в кресле, за спинкой которого я его не видела. Рядом горел торшер, свет которого я тоже не заметила под дверью.
Реакция моя была молниеносной. Уже собиралась захлопнуть дверь и бежать оттуда со всех ног, когда раздался спокойный приказ:
— Стой!
Матвей развернулся ко мне, не вставая с кресла.
— Войди. Все равно тебя за километр слышно, как по дому шаришься.
Ни голос его, ни вид не выдавали ровным счетом ничего. Даже толики любопытства я не уловила. Разговаривать с ним не было никакого желания. Даже видеть его снова было неприятно, но и уйти после его слов не смогла. Именно поэтому сделала шаг вперед и плотно прикрыла дверь библиотеки.
— Что ищешь? — прищурился он, и это была первая эмоция на его лице.
— Ничего, — храбро соврала я. — Книгу хотела взять…
— А-а-а… ну бери, — кивнул он, не переставая меня разглядывать.
Я двинулась вдоль стеллажей, делая вид, что читаю названия на корешках книг, хоть ровным счетом ничего не видела. В голове билась мысль, что очень не кстати Матвей оказался в библиотеке. Как же мне теперь приблизиться к заветному столу, что маячил раздражителем в углу? Взгляд мой то и дело метался в ту сторону.
— Ничего интересного? Может, в столе поищешь?
Я дернулась, как от удара. А он далеко не дурак, как показалось мне раньше, и очень даже наблюдательный.
В два прыжка Матвей настиг меня и прижал к стеллажу.
— Говори, что ищешь? Только правду!..
В голосе его не было угрозы, но и ласково он не звучал. А почему бы нет, собственно говоря? Почему я не могу сказать ему правду, раз ее не постарались от меня скрыть?
— Руки убери, — для начала попросила я. А потом и вовсе оттолкнула его и отошла в сторону. — Рядом с моей комнатой, в клетке сидит волчица.
— И что?
— А ничего! — возмутилась я. — Не могу видеть ее мучения!
— Так ты решила освободить ее? — хохотнул он. Эмоция номер два. А нам, оказывается, ничто человеческое не чуждо. — А ну, пошли отсюда, — схватил он меня за руку и потащил упирающуюся за собой. Если бы и дальше продолжала тормозить движение, наверное, поволок бы по полу, с такой силой держал. — У папаши слух, как у локационной установки. В подвале можно поговорить спокойнее…
Оставалось надеяться, что изнасиловать он меня не захочет. Хотя что-то мне подсказывало, что я не в его вкусе.
Мы спустились в подвал, и повел меня Матвей не в мою комнату, а в ту, где сидела волчица.
— Привет, малышка! — по всей видимости, сказал Матвей волчице. — Давно не виделись. Какими судьбами тут?..
Не ждет же он, что она начнет отвечать ему? Но додумать мысль я не успела. Прямо на моих глазах Матвей обратился в волка и приблизился к клетке. Какое-то время они с волчицей смотрели друг на друга. Периодически облезлый волк, что был Матвеем, крутил мордой и фыркал. Мне почему-то казалось, что делал он это недовольно. Скорее всего, волчица сейчас рассказывает ему историю своего пленения, о которой он, судя по всему, ничего не знает.
Сеанс общения закончился довольно быстро. Матвей обратно превратился в человека, причем совершенно голого, потому что вещи его остались валяться на полу. Не спеша оделся и только потом заговорил.
— Ты не узнала ее? — задал он неожиданный вопрос. — Она говорит, что вы встречались.
