Дверь не была заперта. Дом встретил полумраком и затхлостью. В первый момент я пыталась привыкнуть к запаху и хоть что-то разглядеть.
— Разожги огонь в печи, раз уж явилась, — раздался откуда-то справа старческий голос.
Глаза постепенно привыкали к темноте, и печь мне удалось рассмотреть. Она белела крупным пятном посреди огромной комнаты. Как он тут вообще живет, в собачеевке такой? Я зябко поежилась и принялась разжигать печь из того немногого, что нашла рядом в ведре — обломки поленьев, щепки и куски газеты. Негусто и надолго этого точно не хватит.
Огонь разгорался все ярче и я, наконец-то, увидела узкую кровать в углу комнаты, а на ней мумию. Да-да, именно таким сначала мне показался Демид — кости, обтянутые кожей. А на лице его ярко горели неестественно огромные глаза. Они, не мигая, смотрели на меня, как я топчусь на месте в нерешительности. А решительность я вдруг резко растеряла, поняв, с какой нуждой и беспомощностью столкнулась тут. Никакое колдовство не в силах помочь. Если человек, наделенный им, стар и совершенно одинок. В душе шевельнулась жалость к этому покинутому всеми существу. Я его уже простила, потому что суровое наказание он понес за все те злодеяния, что причинил своим колдовством и ненавистью. Осталось сделать так, чтобы и он простил нас, если уж считал виноватыми во всех своих бедах.
— Подойди!
А голос у этого мумифицированного существа довольно властный и сильный. Наверное, это все, что осталось у него.
Я приблизилась к кровати, но остановилась, не доходя до нее нескольких шагов.
— Вот ты какая — Инга, великая колдунья и белая волчица? — уперся в меня пристальный прожигающий насквозь взгляд.
Скажет тоже, колдунья. Да будь я такой, не тряслась бы сейчас от суеверного страха.
— А вас я совсем другим представляла, — набралась я храбрости и ответила ему.
— Да никак ты меня не представляла, — шевельнул он рукой под одеялом. — Пару дней назад ты и вовсе не знала обо мне. И надо же было случиться такому, что узнала раньше, чем я отправился к праотцам! — жестко закончил, сжав свои и без того узкие и бескровные губы.
— Туда вам дорога заказана, — выпалила я, как обычно, подумав потом. Но слово — не воробей… — Дорога вам в ад, если не снимете заклятье с моего жениха.
И тут он засмеялся, а вернее, беззвучно затрясся всем телом, аж одеяло заходило на нем ходуном. Господи, сколько же он тут лежит? Немытый, голодный… Рядом с кроватью я заметила большой бидон, на дне которого угадывалась вода. К нему была привязана кружка на длинной веревке. Видимо, это все, что ему было доступно на протяжении многих дней. Да и та уже заканчивается. Новый приступ жалости к этому опустившемуся существу проник в душу, и как ни гнала его, покидать ее он не собирался.
— Напугала… — произнес Демид, когда смог заговорить. — Я и при жизни ничего хорошего не видел, чтобы бояться попасть в ад.
— Уже сама жизнь хороша, — сумничала я.
— Что ты понимаешь?..
Он отвел от меня взгляд и уставился им в потолок. А потом снова заговорил:
— Примешь мой дар?
— А зачем он мне? — я аж рот открыла от удивления. Про себя подумала, что со своим-то не знаю, что делать.
— Таково мое условие, — отвернулся он и вовсе к стене, — если хочешь спасти этого… Некому больше передать…
Тут меня осенило, что просит он о милости. Не очень вежливо, не так, как это делают другие… но эта просьба идет от его сердца. Вспомнила страшилки, что нельзя колдуну умирать, не передав свою силу. Только вот теперь мне все это не казалось обычными пугалками. Как-то враз поверила, что так оно и есть.
— Сначала снимите заклятье, — решила стоять на своем.
— Позови…
Я пригласила Антона в избу, сделав знак остальным ждать снаружи. Сама присоединилась к ним, хоть и опасалась оставлять этих двоих наедине. И потекло время… Наверное, прошло не больше десяти минут, но мне они показались вечностью. А когда распахнулась дверь и на крыльцо выскочил черный волк, которого я так давно не видела, то едва не сошла с ума от счастья.
Демид выполнил обещание — снял с Антона заклятье. Отныне он мог оборачиваться волком, когда пожелает. Так же сбылось пророчество, что когда черный волк сойдется с белой волчицей, приобретет он силу настоящего вожака клана. Только вот, нам еще предстояло кое-что сделать — свергнуть Артема Давыдовича, выжившего из ума самодура.
В тот день, когда к Антону вернулись силы, я осталась в доме Демида, чтобы принять дар, ну и навести там порядок. Ничего не могла с собой поделать, но к этой заблудившейся по жизни душе испытывала настоящую жалость. Да и не желала я ему смерти, вот и решила навещать его периодически и помогать по хозяйству. Кроме того, своим даром он еще должен был научить меня пользоваться, а подвластно ему было многое. Но все это было уже после того, как мы нанесли визит отцу Антона…
Глава 15
— Может, останешься?
— Еще чего! Бросить тебя одного с этим извергом?
Антон уже не в первый раз заводил разговор на тему того, чтобы отправиться в клан одному. Прошла неделя с того момента, как мы забрали его из зоопарка, и я обрела новую жизнь. За это время он окончательно поправился стараниями моими и Евгения и собрался идти в клан на разговор с отцом. Только вот что-то мне подсказывало, что культурной беседы у них не получится, об этом во всеуслышание заявляла интуиция, которая с приобретением разнообразных магических способностей усилилась в разы.
— Нет, нет и еще раз нет! Я иду с тобой и разговор окончен!
Ксюша с Димой уже три дня, как ушли к своим детям. Они собирались погостить в клане, пока тут все не утрясется. Мы с Антоном уговорили их не торопиться возвращаться, пока еще существовала угроза со стороны Маркова. Хотя его я не боялась, потому что больше того, что он сделал с нашими жизнями когда-то и что мы с таким трудом вернули на круги своя, он уже сделать не мог. И все же нашим друзьям лучше было вернуться домой чуть позже.
Евгений заметно окреп за эти дни. Даже стал выглядеть моложе. По праву приписывала эту заслугу себе, не страдая ложной скромностью. Дело в том, что к нему у меня сложилось странное отношение. Я по-прежнему не могла даже в мыслях называть его отцом, но до боли в сердце желала компенсировать ему все то, чего он был лишен долгие годы одиночества и тоски. Наверное, моя жалость была сродни любви, и сама я считала это чувство очень нежным и теплым. Именно поэтому старалась окружить его всяческой заботой. Порой даже действовала слишком навязчиво, но он все сносил терпеливо, потому что любил меня. В итоге, мои старания увенчались успехами — он выглядел почти здоровым. И, как ни странно, мне здорово помогли способности, полученные от Демида. Теперь я помимо владения силами стихии, ясновидения и гиперострого слуха, обладала еще и целительскими способностями. И вот как тут не зазнаться?.. Но это я так шутила сама с собой, а на деле, так иногда «включала» даже чрезмерную серьезность. В такие моменты Антон называл меня «мой скромный профессор».
