Марков получил заслуженную награду за годы деспотизма над собственным семейством — все они разом отвернулись от него, даже Виктория, которая казалась вообще не от мира сего. И он это тоже понял. Задрав морду, бурый волк пронзительно завыл, а потом рванул в лес, только мы его и видели. Больше он не вернулся в клан, но иногда по ночам люди слышали тоскливый вой волка одиночки, в одночасье по своей собственной воле потерявшего все, ради чего жил.
Эпилог
Антон стал вожаком клана, пройдя церемонию посвящения, как того и требовали обычаи. Бизнес его по-прежнему приносил солидный доход, а вот с домом за городом пришлось расстаться, как и с Нелей. Последнее обстоятельство, конечно же, расстраивало Антона сильнее всего, но Неля была человеком, и вряд ли смогла ужиться среди оборотней, хоть и самых культурных и высокоорганизованных. Поэтому, рисковать мы не стали, и Антон ее щедро рассчитал.
Я переживала, что Матвей будет чувствовать себя чуточку оскорбленным, уступая власть брату, но этот свободолюбивый и драчливый волк казался абсолютно счастливым. Мы с ним по-настоящему подружились, и частенько я залечивала его раны, чем неизменно приводила в щенячий восторг.
— Вот уж не думал, что когда-нибудь у меня будет собственная колдунья, которая одним прикосновением будет избавлять меня от финаков, — ухмыляясь, говорил он, за что я его больно щипала, чтобы жизнь не казалась малиной. Сейчас я уже и не помнила, каким отвратительным показался мне он сначала. С уверенностью могла назвать его одним из лучших из людей.
Евгения мы уговорили перебраться жить к нам и занять место шамана в клане. Конечно же, перед этим Антон с песнями выгнал Петра — горе алхимика. Теперь мой кровный отец потихоньку шаманил, а заодно учил меня управлять своими колдовскими способностями, чтобы, когда захочет он уйти на покой, я заняла его место.
Ксюша с Димой и волчатами продали дом в деревне и тоже перебрались к нам. Сообща мы построили им просторный дом, где они и зажили счастливо рядом с такими же, как они сами.
В жизни Павла и Марии ничего не изменилось, разве что избавились от деспотизма Маркова. А вот Викторию я постаралась окружить максимумом заботы и внимания. Попросила ее остаться жить в нашем доме и заменить Антону мать, которую тот потерял в раннем детстве. Удивительная женщина! Я-то считала ее поверхностной и даже глуповатой, но сколько нового и интересного я открывала в ней при каждом нашем общении. И кажется, мне удалось заслужить ответное если не любовь, то уважение.
А вот самой мне пришлось ох как туго. И причиной тому стали не новая жизнь и сверх способности, а мои родители. Не откладывая в долгий ящик, я привела Антона домой и представила, как своего жениха. И у мамы, моей сильной и грозной мамы, случился сердечный приступ. Думаете, до такой степени ей не понравился Антон? Ничего подобного! В тот момент я совершенно забыла, что обладаю суперслухом. А вот мама это заметила сразу и упала в обморок, и повлекший за собой столь плачевные последствия. В общем, моя беспечность стоила ей недели в больнице и еще двух — восстановительной терапии на дому. Правда за это время мы с Антоном сочинили историю о моем чудесном исцелении во время мифического паломничества по священным местам. Не могу утверждать, что родители нам поверили, но на свадьбу согласились, какую мы и сыграли с особой пышностью и кучей гостей, чтобы удовлетворить их амбиции.
Конечно же я не призналась им ни в чем и в душе по-прежнему считала самыми любимыми и родными мамой и папой, хоть и Евгения начинала любить все сильнее. Теперь я с уверенностью могла называть себя настоящей богачкой, ведь отцов у меня было два. А еще я чувствовала себя по-настоящему счастливой. У меня был самый лучший муж в мире, и я занималась любимым делом. Помимо учебы шаманскому мастерству, я продолжала писать своих любимых волков. И получалось у меня это лучше прежнего, потому что теперь я знала все их повадки и могла отражать их на холсте. А еще меня, наконец-то, перестало тошнить, когда расставалась с обликом белой волчицы, и между моими двумя сущностями воцарилась полная гармония.
Как-то вечером мы с Ксюшей занимались на кухне стряпней по случаю именин ее мальчишек. Я резала хлеб и вдруг замерла с ножом в руке.
— Что случилось? — подошла ко мне Ксюша и аккуратно забрала нож. Видимо, выглядела с ним я устрашающе.
Она усадила меня на стул, видя, что транс никак не хочет покидать меня. Я и сама какое-то время не понимала, что происходит, почему вдруг все внутри меня затрепетало так, словно предупреждая о чем-то. Даже когда ко мне вернулся слух, я не испытала такого полного потрясения, как в тот момент, когда все осознала. Из глаз моих хлынули слезы, и какое-то время я отчаянно рыдала, не в силах остановить этот мокрый поток. Да и потом еще долго икала и стучала зубами о край стакана с водой, что поднесла мне Ксюша.
— Я… я… — икота не давала говорить, и мне пришлось осушить стакан залпом.
— Что ты? Говори уже, если не хочешь свести меня с ума! — закричала Ксюша.
— У меня… кажется, будет… ре… волчонок, — жалобно взглянула я на нее.
Если бы в тот момент я обернулась к двери, то заметила бы там мужа, янтарные глаза которого подозрительно увлажнились и переполнились нежностью.
