Целью всех этих ухищрений было обеспечить долговечность при ежедневном использовании. Сутра предназначалась не для коллекционеров и не для короля, поэтому логично задаться вопросом: почему же пещера была запечатана лишь через двести лет после того, как книга была напечатана, как раз накануне битвы при Гастингсе, если провести параллель с событиями западной истории? Ваши догадки будут иметь под собой не больше оснований, чем найденные мной предположения ученых: одни ссылаются на угрозу войны, другие – на крах существующего общественного строя. Если удосужиться прочесть сутру, можно заметить, что в ней Будда дает некий намек, ссылаясь на стадии, которые, по его мнению, суждено пройти буддизму. Он предполагает, что его заповеди будут исковерканы, на время забыты, им уготованы многочисленные взлеты и падения. В свете описанной выше истории о горе Тайшань, где в запечатанных пещерах хранилось множество древних свитков, складывается впечатление, что идея заключалась в том, чтобы спрятать Алмазную сутру в сухой пещере, в сухом воздухе пустыни только для того, чтобы однажды ее отыскали, причем в то время и в том месте, где она могла бы пригодиться. Судя по всему, этим местом стал беспокойный Лондон XX века. Помимо всего прочего, вьетнамский дзен-буддийский монах Тхить Нят Хань называет сутру «самым древним текстом по глубинной экологии». Эта книга, хранимая как святыня, как одно из «сокровищ Британской библиотеки» наряду с первым фолио Шекспира и Великой хартией вольностей, вполне возможно, представляет собой не что иное, как некую служащую во благо бомбу замедленного действия.
Однажды мне приснился сон, указавший путь к написанию этой главы. Британская библиотека координирует работу международной группы исследователей, занимающихся библиотекой в пещерах Могао. Я заработался допоздна, читая материалы, накопившиеся в их электронном архиве за последние двадцать пять лет, и нашел раздел, посвященный самым разным аспектам изучения Алмазной сутры, как вдруг сайт завис, и я пошел спать. Ранее в тот день я прочитал текст самой сутры. Как и большинству людей, обычно мне снятся сны о скучных повседневных мелочах или тревогах, но в этот раз я проснулся в три часа ночи под впечатлением от яркого сновидения: я увидел сидящего на красивом пне поползня, который обернулся зимородком, тот в свою очередь превратился в птенца, а птенец – в кольцо маленьких зимородков в полметра диаметром, оно висело передо мной, словно картина, и медленно вращалось. Даже самого поверхностного анализа достаточно, чтобы понять, что это была мандала – воплощающий собой целостность круг, образ которого есть в любой духовной традиции. Зимородок, или альциона, в западной культуре считается предвестником мира и укротителем бушующей стихии.
В упомянутом выше Оксфордском справочнике по книгам, как и в любом другом источнике, рассказывающем о библиотеке в пещерах Могао, в качестве «первооткрывателя» упоминается вовсе не Ван Юаньлу, а венгерский археолог Аурел Стейн. Он «открыл» пещеры Могао так же, как Колумб открыл Америку, а капитан Кук – Австралию: будто бы, когда он приехал, там никого не было. История о том, как Стейн заполучил сутру и пятьдесят ящиков со свитками, заплатив за них 130 фунтов, – это для китайцев мрачная страница истории. Стейн сказал Вану, который потратил вырученные деньги на дальнейшее восстановление пещер, что книги отправятся в «великий храм знаний» (Британский музей).
Пустеющая пещера, 1900–1920
После визита Стейна Ван Юаньлу получил плату еще от нескольких посетителей. В 1908 году молодой француз Поль Пеллио, в отличие от Стейна хорошо знавший древнекитайский, забрал из пещеры 30 000 книг и рукописей, большая часть которых теперь хранится в Национальной библиотеке Франции. Среди его многочисленных трофеев оказались буддийские джатаки, или притчи IX века, написанные на прежде неизвестном согдийском языке, на котором некогда говорили на территории современного Таджикистана. Благодаря фотографической памяти он запомнил тексты многих свитков, оставшихся в пещере. Их количество и древность были настолько поразительны, что парижане сурово критиковали Пеллио, называли его лжецом и выдумщиком, а привезенные свитки – подделкой, пока Стейн однажды не опубликовал результаты собственных изысканий, послужившие неопровержимым доказательством правдивости рассказов Пеллио о китайской пещере.
Свитки и ксилографические книги, увезенные участниками нескольких немецких экспедиций, нашли приют в Берлинском этнологическом музее. Впоследствии их ждало немало испытаний. Во время войны их прятали в трех соляных шахтах, а после разделили между Восточным и Западным Берлином. Наконец, в 1989 году уцелевшие тексты (многое за долгие годы оказалось утеряно) разошлись по нескольким государственным учреждениям Германии.
Зажиточный двадцатисемилетний японец граф Отани был настоящим буддистом. Он навестил Вана накануне Первой мировой войны и выкупил у него 369 свитков, но, вернувшись на родину, оказался втянут в денежный скандал и продал свою коллекцию, разделив ее между Китаем, Кореей и Японией.
В 1914 году русский исследователь Сергей Ольденбург выкупил около 300 свитков, которые теперь хранятся в Институте восточных рукописей в Санкт-Петербурге.
В 1915 году живший в Шанхае датский телеграфист Артур Соренсен решил вернуться домой в Копенгаген, по пути заехав в пещеры Могао. Он купил у Вана четырнадцать свитков эпохи династии Тан. Так они оказались в Королевской библиотеке Дании, и до 1988 года, когда свитки наконец были внесены в каталог, на них почти не обращали внимания.
Даже после всех разграблений в Китае осталось 16 000 рукописей, 8000 из которых были спасены в 1910 году усилиями чиновника из Министерства образования Пекина по имени Фу Баошу.
Ван жил в Могао, в небольшом жилище прямо напротив библиотечной пещеры до тех пор, пока не скончался в 1931 году в возрасте восьмидесяти трех лет. Историки одновременно восхищаются им и осуждают его – прямо как того коренастого венгра, который появился в его жизни в 1907 году. В 1943 году Стейн осуществил свою мечту – пересек границу Афганистана и доехал на джипе до столицы страны. Правда, замерзнув в Кабульском музее, он подхватил простуду, его здоровье пошатнулось, и он скончался в американском посольстве в возрасте восьмидесяти лет. Его могила в Кабуле заросла сорной травой.
Мари, эксперт по инкунабулам
Инкунабулы – книги, появившиеся на заре книгопечатания, до 1500 года. Инкунабулист – человек, коллекционирующий инкунабулы или интересующийся ими.
Оксфордский толковый словарь английского языка, издание 1933 г.
Я вырос на инкунабулах – на слове, а не на самих книгах. Мой отец часто говорил о них, но никогда не находил их, прочесывая прилавки на Портобелло-роуд, где, казалось, знал каждого лоточника в лицо. Самая старинная книга в его коллекции была опубликована в 1543 году. По сравнению с настоящими инкунабулами – младенцами в колыбели книгопечатания, этот текст – скорее уже сделавший первые шаги карапуз.
В моем юном воображении такие «книги в пеленках» окружал ореол уникальности, как лунный камень, о котором все говорят, но который нечасто увидишь своими глазами. За всю жизнь мне довелось лицезреть их всего пару раз – под стеклом в галерее Британской библиотеки. Будучи книготорговцем, который работает в сетевом магазине, я сомневаюсь, что когда-нибудь получу аффидевит, необходимый для того, чтобы мне разрешили взять драгоценную инкунабулу в руки. Я так и не смог зарегистрироваться на сайте Британской библиотеки, застряв на этапе, когда мне предложили выбрать из выпадающего меню название организации, к которой я принадлежу. Варианта «Другое» там, к сожалению, не было. Кружок правил дорожного движения – вот единственный клуб, в который я вступал когда-либо (в 1961 году, если быть точным), но этой элитной ассоциации, символом которой служит рыжая белка, обладающая непревзойденными навыками распознавания опасности на дороге, в списке предложенных не было.
