Она перешла сюда из другого известного магазина – ныне позабытого Collets на Чаринг-Кросс-роуд, которым заправляли две женщины. Там присущий Рут дух независимости обрел бунтарские черты, а книжный магазин стал рассматриваться как площадка, с которой начинаются перемены. Ева Коллет (1890–1976) и Олив Парсонс (ум. 1993), которые всю свою жизнь симпатизировали идеям коммунизма, открыли магазин рядом с Foyles, где продавали коммунистическую и прогрессивную литературу, периодические издания Восточного блока и, впервые среди всех книжных магазинов, музыку. Говорили, что здесь можно было купить книги и периодические издания практически о любом освободительном движении мира. Collets считался книжным магазином вольнодумцев, хотя сотрудники МИ5 видели в нем более серьезную угрозу, прослушивали телефон Евы и читали ее переписку.
Страсть Евы Коллет подогревалась картинами, которые она наблюдала во время работы на фабрике в военное время, подкреплялась данными Департамента исследования рынка труда и разгорелась еще жарче, когда в возрасте 31 года она решила получить степень по философии в Университетском колледже Лондона (в итоге она получила степень бакалавра). Коллет основала китайский книжный магазин неподалеку от Британского музея, а также открыла филиалы в Манчестере и Нью-Йорке.
Чтобы более полно передать свободолюбивую атмосферу в магазине Collets, нелишним будет вспомнить Рея Смита, возглавлявшего музыкальный отдел (который впоследствии будет называться Ray’s Jazz Store в магазине Foyles). Он любил постреливать из пневматического ружья по пластинкам на 78 оборотов в минуту производства советской фирмы «Мелодия», демонстрируя таким образом свое презрение к государственной музыкальной марке СССР.
Рут Хэдден, воспитанная в духе коллективизма и впитавшая радикализм Евы Коллет, стала идеальным управляющим Slaney and McKay. Несмотря на претенциозное место, в котором располагался магазин, Челси в ту пору кипел и бурлил от перемен. Чуть выше по улице располагался магазин модельера Вивьен Вествуд, творческий тандем Люсьена Фрейда и Фрэнсиса Бэкона был на пике популярности, а панки со всего мира болтались около аптеки Chelsea Drugstore, которую Rolling Stones прославили в песне You Can’t Always Get What You Want.
Рут пренебрегла традиционными принципами классификации и превратила весь первый этаж в постоянно меняющуюся, но синергетическую смесь нового мышления, искусства, моды и музыки. Особенно хорошо продавались, например, книги издательства Women’s Press, получившие известность благодаря Элис Уокер. На окнах заднего фасада Хэдден поместила черную вывеску 1,5 × 2,5 м с названием нового отдела «Стиль и пол», которое должно было быть написано тем же шрифтом, что и название знаменитого альбома Sex Pistols. Салли Слэйни и Лесли Маккей начали осознавать ту силу, которую они высвободили.
В Челси пока этого не понимали. Фрэнсис Бэкон был завсегдатаем магазина и покупал книги по искусству и труды Андроса, оглашая помещение безошибочно узнаваемым гнусавым зычным голосом и претенциозным выговором, который практически точь-в-точь копирует британский актер Дерек Джекоби в биографическом сериале «Любовь – это дьявол. Штрихи к портрету Ф. Бэкона». Голос его был столь пугающе громким, что я слышал его на первом этаже, когда он спускался в подвал. Как-то летним утром Бэкон встретил в магазине еще одного постоянного клиента – Энтони Хопкинса. Будущий Ганнибал Лектер и создатель «Кричащего папы»
[251], цитируя знаменитые слова Бэкона, «открыли вентили чувств» и долго общались на разные темы. Мои беседы с Хопкинсом касались в основном тем, которые сейчас можно было бы назвать «нью-эйдж»
[252]. В те годы актер по-прежнему крепко выпивал в попытках избавиться от чувства, что актерство – поверхностное занятие, главные действующие лица которого недалекие люди.
Салли Слэйни всегда знала, что будут с удовольствием читать любители художественной литературы. Недавно я звонил ей и был поражен, насколько она современна: не зря она стала личным ассистентом по покупкам Джоан Плаурайт, не забывая при этом время от времени передавать какую-нибудь успокаивающую книгу болеющему Лоренсу Оливье. Благодаря энтузиазму Слэйни и ее любви к художественной литературе магазину довелось организовать вечеринку по случаю выпуска книги Джулиана Барнса, а ее страсть к книгам об искусстве привлекла Мика Джаггера, который сделался ее постоянным клиентом, исправно закупавшимся альбомами Джона Сингера Сарджента и прерафаэлитов
[253].
Известный артист Майкл Хордерн пришел в книжный магазин после смерти жены Ив, с которой он прожил сорок лет, – он хотел научиться готовить. Салли предложила ему книгу Делии Смит «Готовить на одного – весело» (One is Fun). Когда я укладывал книгу в пакет, актер надтреснутым голосом заметил: «Не так уж и весело на самом-то деле».
Печаль Алана Джея Лернера заключалась в том, что в то время на книжном рынке не было представлено ни одной книги о мюзиклах, хотя я, не теряя надежды, методично проверял микрофиши (пластинки размером 6 × 12 см на полимерной пленке со списком опубликованных книг; мы исправно просматривали их на манер слайдов с праздников на устройстве, которое большинство посетителей называли «компьютером», хотя в действительности это была лишь коробка, напоминавшая монитор, с лампой внутри). «Уверен, – говорил он, – таким музыкальным фильмам, как «Жижи» и «Моя прекрасная леди» (для которых он написал сценарии), найдется место в истории».
Тесная связь между благосостоянием Челси и творческим радикализмом этого района никуда не девалась. В наш книжный магазин по-свойски заходил молодой и худощавый Боб Гелдоф. Вместе со своей женой Паулой Йейтс они увлеченно рассматривали книги, а их дочь Фифи с друзьями носилась сломя голову в детском отделе. Как-то утром, незадолго до фестиваля Live Aid
[254], идея проведения которого подогревалась неугасимым бунтарским огнем Гелдофа, он зашел в магазин и, увидев, как я выставил в витрине альбом Тамары де Лемпицки
[255] стоимостью 120 фунтов, задал вполне резонный вопрос: «Знаете, сколько чертовых мешков риса я мог бы купить за эти деньги?» После Live Aid он приходил за советом относительно хороших современных автобиографий, пока писал собственную под названием «Это все?» (Is That It?).
