Олеся перехватила мой взгляд и, что-то шепнув Серхио, встала из-за стола и направилась в мою сторону.
— Ты на меня не злишься? — спросила она, занимая пустующее рядом место, где до этого сидел Дарио.
— За что? — притворилась я, хоть и отлично понимала, что она имеет в виду.
— Ну, я весь вечер с Серхио… Ты не скучаешь? — озабоченно поинтересовалась она.
— Ни капельки! — бодро ответила я. — Я развлекаю себя, наблюдая за твоими гостями, — слукавила. Спроси меня потом, кто и как выглядел, вряд ли смогла бы ответить.
— Ох, и задам я этому Дарио! — воскликнула Олеся. — Так неожиданно слинял. Хотя, что-то мне подсказывает, что без кавалера ты не останешься… — Она лукаво зыркнула в сторону Алессандро, который в данный момент был увлечен беседой с рядом сидящей красавицей, чем-то напоминающей Орнеллу. Наверное, это точно его типаж женщины. Он с улыбкой слушал, как она ему что-то рассказывала, томно облизывая губы.
— А его ты зачем пригласила? — не смогла удержаться от недовольства я.
— Как зачем? Не могла же я после всего, что он для нас сделал, обойти его вниманием. Это выглядело бы грубо. И потом… такой гость за столом является украшением, — довольно улыбнулась она.
— Да уж… — не нашлась, что ответить я. Боялась и дальше продолжать эту тему, рискуя испортить ей настроение.
— Люсь, — нерешительно заговорила Олеся, теребя руками салфетку. Она нервничает что ли? Странно… В такой-то день? — Я хотела тебе завтра рассказать, но не могу удержаться… — Она подняла на меня глаза, в которых плескалась радость, предвкушение чего-то, с изрядной примесью стыда и неуверенности.
Такое начало пугало. Что еще придумала моя неугомонная подруга. Редко когда она проявляет такую нерешительность, как сейчас. Она явно не знала, как сообщить мне то, что собиралась.
— Ну, говори уже, чего мнешься! — не выдержала я.
— Серхио предложил слетать во Флоренцию, — выпалила она. — Там живут его родители, и он хочет познакомить нас. — Олеся покраснела, как девчонка.
Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и до боли закусила губу, чтобы они не выступили. Господи! Да я ей завидую со всеми последствиями, вытекающими из этого пакостного чувства. Я завидую своей подруге, потому что она влюблена, а я нет. И свинское поведение тоже из-за этого.
Осознав всю степень своего падения, я не выдержала и резко отвернулась.
— Люсь, — позвала Олеся. — Ты обиделась?
Да, обиделась! Только не на нее, а на себя, если такое возможно.
— Ну, хочешь, я никуда не поеду? — Олеся тронула меня за плечо, и в голосе ее появились просительные нотки. Она спрашивала одно, а имела в виду другое. Она молила меня отпустить ее.
— Конечно, поезжай, — уверенно произнесла я, поворачиваясь к ней и стараясь, чтобы мой взгляд выражал нужные чувства. — Надолго?
— Дня на три-четыре. — Подруга уже улыбалась и вновь светилась счастьем.
— А когда?
— Завтра днем.
Я молча кивнула, надеясь, что получилось это оптимистично.
— Ты точно не пропадешь тут без меня?
Она спрашивала, а я видела, что меньше всего ее сейчас волнует вопрос моей безопасности или буду ли я тут скучать без нее. Счастье делает человека эгоистом. Но, в то же время, каждый имеет на него право. И осуждать за это нельзя.
— Олесь, за меня не переживай. — Эта фраза далась мне с легкостью. Я наконец-то осознала, что занимаюсь ерундой, завидуя подруге. — Буду бездельничать днями напролет, а еще читать и обжираться, и много-много спать, — улыбнулась я, радуясь, что получилось это естественно.
Олеся быстро чмокнула меня в щеку и упорхнула к своему Серхио. Я больше не могла сидеть за столом. Моему осознанию требовался простор. А где еще, как не возле моря, можно пустить мысли в свободное плавание?
На меня никто не обращал внимания. Краем глаза заметила, что Алессандро стоит ко мне спиной и разговаривает по телефону, под пристальными взглядами телохранителей и лицом к ним.
На землю опустились сумерки, но не слишком густые, и я без труда лавировала между крупных камней, направляясь к морю. Возле самой кромки воды я выбрала укромное место, спрятавшись за большую глыбу и усевшись на камень поменьше. Теперь из кафе меня никто не увидит. Хотя, скорее всего, моего исчезновения никто и не заметит. А Олеся простит, когда поймет, что я смылась, не попрощавшись.
Поверхность моря, спокойная и гладкая, блестела серебром в свете луны. Сумерки густели стремительно, яркая иллюминация вокруг кафе сюда не доставала. С опозданием сообразила, что выбираться будет проблематично, я не видела даже собственных рук и ног. Только вода влажно поблескивала, касаясь моих обнаженных ступней. Еще и босоножки предстоит разыскивать в темноте. Куда бросила их могла обозначить очень примерно.
Но это все не имело сейчас значения. Я прислонилась спиной к еще теплой поверхности глыбы и наслаждалась покоем под звуки музыки, доносящиеся из кафе. Едва различимый шелест моря рождал глобальные мысли. Я вспомнила Лизу из сказки деда. Была ли она счастлива? То недолгое время, что прожила с любимым мужем и дочерью… Хватило ли ей этого времени, чтобы насладиться счастьем? А может ли вообще этого чувства быть достаточно? Есть ли разница — три года или всю жизнь? Наверное, есть, раз человеку отведено определенное время, длинною в жизнь. И предполагается, что все это время он должен быть счастлив. А Лиза ухватила лишь малюсенький кусочек, словно своровала счастье у самой себя.
Я почувствовала слезы на глазах. Только сейчас это были слезы жалости, и я была им рада. Бедная Лиза… Какой же тяжелый крест выпал тебе. И никто не знает, как ты мучилась перед смертью.
Ее ли портрет был нарисован под сказкой? Если да, то мы с ней удивительным образом похожи. Нужно позвонить бабушке, внезапно обожгла мысль. Как я раньше не догадалась спросить у нее. Быть может она знает, была ли в нашем роду некая Лиза? Завтра же позвоню…
— Не помешаю?
От неожиданности я вздрогнула. Он подкрался так тихо, что я не слышала шагов. Или это я задумалась так крепко?
Я не могла рассмотреть Алессандро. В лунном свете проступал лишь нечеткий мужской силуэт. Но это даже хорошо, не увижу нахальства в его глазах. Сказать ему, что помешал? Вряд ли это что-то изменит, а вот выглядеть в его глазах я лучше не стану. А мне это надо? Мысли промелькнули одновременно, я в них запуталась. Неожиданность тоже сыграла свою роль. Поэтому, кроме короткого «нет» я ничего лучше не придумала.
По характерному шуршанию я поняла, что он опустился на соседний камень в непосредственной близости от того, на котором сидела сама.
Какое-то время Алессандро молчал, а потом задал неожиданный вопрос:
— Не хочешь искупаться?
Он в своем уме? Я, конечно, не наряжалась в вечернее платье, как настаивала Олеся. Но вряд ли можно предполагать, что под брючный костюм я надела купальник. Свою мысль я немедленно озвучила.
