Слуга удалился, когда в камине весело заплясал огонь. У меня появилась возможность рассмотреть небольшую комнату, пока не вернулся Алессандро. Скорее всего, это что-то среднее между библиотекой и кабинетом. Высокие стеллажи вдоль стен, заполненные книгами, намекали на первое, а массивный письменный стол в углу комнаты, с аккуратными стопками бумаг на нем, письменными принадлежностями и современной лампой на гибком стволе делали комнату боле похожей на кабинет. Довершал картину уголок возле камина, где я сейчас и грелась, рассматривая пушистый ковер под ногами, на котором мелькали отблески пламени. Идеальное место, чтобы расслабиться и ни о чем не думать или наоборот погрузиться в размышления.
Вернулся слуга и быстро, не глядя на меня, сервировал столик, дополняющий ансамбль из кресел, камина и ковра. Вот это скорость у них тут! И они явно приучены не выказывать любопытство. За все время, пока крутился в комнате, слуга ни разу не посмотрел на меня. Видно, особы женского пола — частые гости в этом доме, раз даже прислуге они уже неинтересны. Некстати вспомнилась Орнелла с ее надутыми влажно-блестящими губками. Сразу стало неуютно, и я заерзала в кресле, принимая более удобное положение и плотнее кутаясь в плед. Чем-то она меня бесила, это однозначно. Ну не могла же я тупо завидовать ее красоте? Или могла?..
Додумать мысль не успела — вернулся Алессандро. В бежевых брюках, темно-синей рубашке, расстегнутой на груди, с гладко зачесанными назад влажными волосами он выглядел бы неотразимым, если бы не традиционно бесцеремонный взгляд светлых глаз с притаившейся усмешкой в уголках. Рядом с ним я почувствовала себя пугалом огородным — мокрая, растрепанная, в коконе из пледа. В досаде отвернулась к камину, лишь бы не видеть подобное совершенство. Представляю, что он сейчас думает обо мне. Наверное, обхохатывается в глубине души.
— Согрелась? — спросил Алессандро, удобно устраиваясь в соседнем кресле и вытягивая ноги, обутые в удобные мокасины, к огню.
— Почти, — буркнула я, понимая, что веду себя глупо.
То ли камин так согревал, то ли раздражение опаляло меня изнутри, но мне стало жарко, и я скинула плед с плеч, чувствуя, как пахнет соленой влагой моя одежда. Резко захотелось домой и в душ, вместо того, чтобы сидеть тут и терпеть общество невыносимого Алессандро, который не переставал рассматривать меня, как музейный экспонат. Вот обсохну как следует и сразу домой, ни минутой дольше не задержусь в этом доме.
Алессандро принялся хозяйничать. Он разлил в рюмки тягучую жидкость из пузатого графинчика и протянул одну мне со словами:
— Выпей, это очень полезно и вкусно.
— А что это? — Я взяла рюмку, с подозрением рассматривая содержимое желтого цвета сквозь хрустальные грани.
— Лимончелла из лимонов Сорренто, с побережья Амальфи. Ни разу не пробовала?
— Не доводилось, — огрызнулась я, пробуя холодный и очень сладкий напиток.
Вкус мне понравился, как лимонад, только очень густой. Я выпила все, что было в рюмке, и поставила пустую ее на столик. Алессандро с улыбкой наблюдал за мной. Я это чувствовала, хоть и не видела, предпочитая любоваться пляшущими языками пламени.
— Понравилось? Хочешь еще? — уточнил он.
Внутри меня разливалось приятное тепло. Оно распространялось по всему телу, делая его легким, а мысли пушистыми, как ковер под ногами. Хотелось почувствовать еще большую легкость.
— Можно, — согласилась я.
Не удержалась и взглянула на Алессандро. Я была права — он улыбается. Глаз его я не видела, в данный момент объектом его наблюдения был графин, из которого он наполнял мою рюмку.
Лимончелла придала мне смелости, и я не отвела взгляда, когда он протягивал мне рюмку. Все-таки странный он… Вроде насмехается и одновременно как-то слишком пристально меня разглядывает. И каждый раз мне становится очень неуютно от такого внимания.
Зачем он вообще со мной возиться? Дань вежливости? Ну, да… А как же иначе? Я же у них в гостях, на этом острове. Кроме того, ему, наверное, скучно, вот и выбрал объект для развлечения. По сравнению с его Орнеллой, я больше похожа на рыжего клоуна. Чем не потеха?
Почувствовав прилив внезапной досады, я и вторую рюмку осушила до дна. Огонь в камине уютно потрескивал. Голова кружилась все сильнее. Алессандро молчал. Под его гипнотическим взглядом мои глаза начали слипаться. Сработала еще и привычка ложиться спать рано. На острове жизнь текла по-другому, совсем не так, как дома. Здесь с наступлением сумерек в моей душе устанавливалось равновесие, которое ночное бодрствование рисковало разрушить. Как правило, около одиннадцати я отправлялась в постель. А сейчас уже точно перевалило за полночь.
— Мне нужно домой, — сказала я и поняла, что язык меня плохо случается.
— Вижу…
Я посмотрела на Алессандро через призму опьянения. Сейчас был один из тех редких моментов, когда его взгляд утрачивал насмешку, превращаясь в очень серьезный. Скорее всего, он думал о чем-то отвлеченном, не имеющем ко мне отношения, и разглядывал меня машинально. Это как смотреть на предмет и не видеть, представляя себе что-то другое, о чем думаешь.
Я должна найти в себе силы встать. Тело слушалось с трудом, движения получались вялыми, и спать хотелось все сильнее. Я сделала попытку приподняться, но тут же повалилась обратно в кресло. Не заметила, как Алессандо встал со своего кресла, а в следующий момент он уже тянул меня за руку. Плед упал на пол, и я машинально дернулась, чтобы подхватить его. От резкого движения меня повело в сторону. Я бы точно упала, не обхвати меня Алессандро вовремя за талию.
Я видела его глаза совсем рядом. Такие серьезные и… притягательные. Чувствовала его дыхание на своем лице. Легкое и прерывистое. Его руки крепко прижимали меня к себе. Даже несмотря на опьянение, я каждой клеточкой ощущала его тело, упругое и горячее. В поле зрения попали его губы, и я уже не могла смотреть ни на что другое. Жесткие, со складками в уголках, лишенные сострадания, но… такие манящие. Одна мысль осталась в голове, вытеснив все остальные, «поцелуй меня». Она билась, словно кипящая вода в закрытом сосуде, стремясь разорвать его стенки.
Медленно, мучительно долго он приближался ко мне. Теперь его лицо находилось так близко, что картинка размывалась, я не видела его четко. Только чувствовала запах — волнующий, с примесью дорогого парфюма. Глаза сами закрылись, а губы потянулись к его.
— Ты можешь заночевать у меня, — окатило меня в следующий момент, как ледяным душем. — Мне кажется, у тебя не хватит сил, чтобы дойти до дому.
Я открыла глаза и уставилась в его насмешливые. Он продолжал меня обнимать, но даже не собирался предпринимать попытку поцеловать. Получается, пьяное сознание сыграло со мной злую шутку? Я нафантазировала себе невесть что? Да уж… Еще один пункт в статье моего позора.
С великим трудом я высвободилась из его объятий. Не потому, что Алессандро держал меня слишком крепко, а потому что ноги и руки плохо слушались.
