Я с удивлением разглядывала стены, декорированные под кирпичную кладку, на которых кроме четырех старинных бра, напротив друг друга, больше ничего не было, как и в холле в целом. С белоснежного потолка спускалась выдержанная в одном стиле с бра, из белого непрозрачного стекла, увитая металлическими прутьями, люстра.
— А почему здесь так пусто? — не выдержала и спросила я. Не могла поверить, что такое огромное помещение никак не используется.
— Остальные комнаты наверху. Там есть все необходимое, — явно не понял смысл моего вопроса Дарио, направляясь к внутренней арке, откуда на второй этаж вела мраморная лестница. — Комнат у меня всего три, но места хватит нам обоим.
На втором этаже из небольшой прихожей, совмещенной с лестничной площадкой, вели три двери.
— Здесь ванная. — Дарио распахнул левую дверь. — А это кухня. — Он проделал то же самое с правой дверью.
Чувство любопытства подтолкнуло меня посмотреть, что же представляет из себя кухня венецианца. Не очень большая, с кучей техники, но какая-то необжитая, как будто на ней почти не бывают.
— Я тут практически не готовлю, — подтвердил мои подозрения Дарио. — Иногда только завтракаю. В остальное время предпочитаю есть в кафе.
Он открыл центральную дверь арочного типа с ярким витражным стеклом.
— Это гостиная и мой кабинет по совместительству.
Комната оказалась не такой большой, как я ее себе представляла. Дарио поделил ее на функциональные зоны. Слева стоял письменный стол со стулом. Там же вдоль стены тянулись стеллажи с книгами. Правая часть комнаты была поделена на обеденную зону, которую всю занимал большой овальный стол с шестью массивными стульями вокруг, и зону отдыха, состоящую из плазменной панели на стене, белого кожаного дивана, пары каких же кресел и небольшого журнального столика со стеклянной поверхностью.
Гостиная мне понравилась. Несмотря на многофункциональность, захламленной она не выглядела. Каждая вещь смотрелась на своем месте.
— Ты сам убираешь дом? — спросила я, заметив, какая кругом царит чистота.
— Нет, — засмеялся Дарио. — Я бы тогда превратил его в свинарник. Два раза в неделю приходит домработница. Я договорился, что она будет убирать дом, когда я в отъезде тоже.
— А ты за полгода ни разу сюда не приезжал?
— Пару раз пришлось, по делам.
Вдаваться в подробности Дарио не стал, да мне это и не было интересно. Хотелось принять душ с дороги, чтобы смыть несильную усталость. Что-то мне подсказывало, что силы еще понадобятся, чтобы усвоить все то новое, что увижу и узнаю здесь.
— Пойдем, покажу тебе твою комнату, и ты сможешь немного отдохнуть, — догадался Дарио.
Мы поднялись на третий этаж. С такой же, как на втором этаже, площадки вело три двери — две рядом, напротив лестницы, а одна слева.
— Тут вторая ванная, — показал Дарио на левую дверь. Но я уже и сама догадалась. Она находилась прямо над нижней. — Это твоя комната. — Дарио распахнул дверь, ближнюю к ванной. — Моя рядом. — Он указал на соседнюю дверь.
Дарио оставил меня одну, сказав, что ему нужно сделать несколько звонков по работе. Я рассматривала небольшую спальню. Стены, как и везде, кроме холла внизу, были выкрашены в бежевый цвет. Обстановка больше напоминала гостиничный номер, чем спальню в жилом доме. Шкаф-купе во всю стену, двуспальная кровать с двумя тумбочками, угловой стол с телевизором и приглушенно-зеленый пушистый ковер на полу. На окнах тяжелые портьеры в тон ковру, создающие затемнение, больше похожее на сумерки.
Я решила разогнать потемки, от которых начинало клонить в сон. Решительно подошла к окну и раздвинула шторы. И тут я застыла, пораженная открывшейся картиной. Окно состояло из трех частей, средняя из которых выполняла роль балконной двери. Балкон, не больше метра в ширину и трех в длину, по периметру был заставлен цветами в напольных горшках и вазах. Но главное даже не в этом, а в панораме, открывающейся с него. Сверху все выглядело немного иначе — и канал, и дома на другой стороне. А слева открывался вид на дворец, словно сплетенный из кружев — белый, с многочисленными остроконечными башенками, залитый солнцем и кажущийся нереальным в таком виде. Я даже сначала подумала, что он мне померещился, потому что не заметила его, когда мы подплывали к дому на катере. Потом я поняла, что его просто не было видно, из-за того, что находился он в углублении, а перед ним простиралась площадь.
— Это площадь Сан-Марко, а смотришь ты на Дворец дожей, — услышала я голос Дарио и вздрогнула от неожиданности. Не заметила, как он зашел в комнату. — Мы туда сходим обязательно, и ты увидишь его вблизи.
Я посмотрела на Дарио. Он тоже любовался дворцом и не скрывал этого. Торжественность последнего словно накладывала отпечаток почтительности на его лицо. А ведь в отличие от меня, он любуется этой красотой почти всю жизнь. Значит, надоесть она не в состоянии.
— Ты удивительно подходишь этому месту, — снова заговорил Дарио, и голос его прозвучал слишком интимно, или мне так показалось, потому что обстановка выглядела чересчур торжественно. — Ты похожа на венецианку.
— Скажешь тоже! — попыталась отшутиться я, почувствовав непонятное стеснение.
Я развернулась, чтобы зайти в комнату, но Дарио придержал меня за руку. От его прикосновения у меня по коже побежали мурашки, и волнение всколыхнуло душу. Он стоял так близко и смотрел так пристально, что я неожиданно покраснела.
— Я рад, что ты тут, — продолжил он, не переставая всматриваться в мои глаза, которые я периодически отводила, чувствуя все большее стеснение. — Уверен, что ты полюбишь этот город.
А ведь он прав! Я уже полюбила Венецию. Она прочно заняла место в моем сердце. И теперь я буду использовать любую возможность, чтобы приехать сюда снова. Как же сильно изменилась моя жизнь за последние несколько дней! Раньше я и понятия не имела, что в мире есть такая красота. Нет, конечно, я видела Венецию на фотографиях в журналах и картинах. Но они и сотой доли ее величия и самобытности не передавали. Да и рассматривала я их, как что-то отстраненное, далекое… А сейчас я поняла, что это и мое тоже.
Я попыталась высвободить руку, но Дарио держал крепко. По его лицу видела, что он хочет еще что-то сказать. Он нахмурил брови, словно прикидывал, стоит ли это говорить. Я вдруг испугалась, сама не зная чего. Очень обрадовалась, стараясь не подавать виду, когда лицо его разгладилось, и он будничным тоном произнес:
— Я договорился с Пьетро на три часа. Хватит времени, чтобы пообедать. Ты, наверное, ужасно проголодалась?
— А ты? — с улыбкой спросила я, предприняв очередную попытку достать руку из его горячих пальцев.
— Если честно, ужасно. — Дарио спохватился и отпустил, наконец, мою руку.
— Я успею принять душ? — спросила я, по-детски пряча руку за спину.
Снова почувствовала, как кровь прилила к щекам, и ужасно злилась из-за этого на себя. Что за дурацкий организм! Краснею по поводу и без. Олеся шутит всегда, что мои кровеносные сосуды находятся на поверхности. Как она там, кстати? Внезапно захотелось поболтать с ней за бокалом коктейля, рассказать о последних событиях. Она бы, конечно, возмущалась долго и нудно, но мне все равно стало бы легче. А сейчас мне тяжело? Неуютно — так бы я охарактеризовала свое состояние. Такое ощущение, что я вторглась на чужую территорию без приглашения. Словно навязываюсь…
