— В «Калифорнии», на Гран Виа, где живешь и ты.
Сто сорок человек следовавших в «Литературном экспрессе»
были размещены по нескольким отелям Мадрида. Дронго попал в отель «Трип Гран
Виа», расположенный в ста метрах от отеля «Калифорния».
— Откуда ты узнал, где я буду жить? — не понял
Дронго. — Я сам узнал об этом только вчера ночью, когда мы приехали в
Мадрид.
— У меня удостоверение журналиста, — пояснил
Вейдеманис, — я поехал в Министерство печати и узнал, где будут жить
участники вашей группы. Там уже было подробное расписание. И только потом я
отправился искать себе отель.
— Ну вот тебе и поезд шпионов, — засмеялся
Дронго, — так легко узнать все, что тебе нужно.
— Нелегко, — возразил Вейдеманис, — нелегко.
Я проверил. Кто-то четырнадцать раз запрашивал данные на тебя через Интернет.
Четырнадцать раз, Дронго! Значит, тобой интересовались, как минимум,
четырнадцать человек. Ты понимаешь, что другие спецслужбы тоже проверяют все
списки и не оставят без внимания твое появление. Я думаю, будет правильно, если
ты получишь оружие. Так будет спокойнее.
— Нет, — ответил Дронго. — Оружие — самая
ненадежная защита на свете. Ты, бывший разведчик, это прекрасно знаешь. У меня
есть более надежная защита.
Он поднялся, оставив деньги за чай и кофе на столике. Взял
газеты.
— Ты имеешь в виду свою голову? — впервые за время
разговора улыбнулся Вейдеманис.
— Нет. Я имею в виду своего друга. Тебя,
Вейдеманис, — сказал Дронго серьезно.
Вейдеманис пожал плечами, а Дронго поспешил к проходившему
мимо такси, чтобы успеть переодеться в отеле и принять душ до того, как
начнется пресс-конференция.
Москва. 9 июня
Вертолет приземлился на отведенную площадку. Первым спрыгнул
на землю полковник Баширов, за ним Мирза Меликов, а третьим — Голубев,
неотлучно находившийся при пленнике все это время. Автомобиль ждал рядом с
вертолетной площадкой. Баширов уселся рядом с молчаливым водителем. Голубев и
Меликов разместились на заднем сидении, и машина тронулась.
Все сидевшие в салоне молчали. Машина прошла несколько
километров и свернула на проселочную дорогу, ведущую к окруженному высоким
забором двухэтажному дому. Ворота были уже открыты. Машина въехала во двор и
остановилась. Первым вышел Баширов. Двое охранников поспешили захлопнуть
ворота.
— Выходите, — приказал полковник, — мы
приехали.
Мирза вышел первым. Он был уже чисто выбрит и теперь
выглядел удивительно молодым. Вместе с Голубевым они прошли в дом. Баширов
обошел дом со всех сторон и вошел следом. Мирза сидел на стуле, когда полковник
подошел к нему.
— Я думаю, ты уже понял, что мы прилетели в
Подмосковье, — сказал полковник, усаживаясь напротив.
— Наверно, — кивнул пленник, — но не могу
понять, зачем я вам нужен.
— Увидим, — загадочно сказал Баширов, —
может, нам понадобятся твои консультации.
— У вас специалистов и без меня хватает, —
ухмыльнулся Мирза, — напрасно ты играешь со мной в кошки-мышки,
майор, — Баширов разрешил называть себя именно так.
— В каком смысле?
— Зачем я вам нужен?
— Я тебе уже ответил.
— Это не ответ.
— Другого не будет.
Голубев стоял за спиной пленника, неподвижной массой нависая
над ними.
— Хотите меня подставить? — неожиданно спросил
Мирза. — Вам нужен оппозиционер из Таджикистана, чтобы свалить на меня
какую-нибудь пакость?
— А если и так, что тогда? — спросил с
любопытством Баширов. — Ты смотри, какие у тебя мозги стали. Я думал, у
вас в горах идет процесс отупления, а ты, оказывается, еще не разучился
анализировать.
— Хватит темнить. Скажи, что со мной сделают.
— Я тебе уже говорил, — усмехнулся Баширов, —
если хочешь, могу повторить. Но больше повторять не буду. У тебя есть два
выхода. Один — работать на меня, и пока ты работаешь, ты будешь жить. Второй —
умереть немедленно…
Он взглянул на Голубева, тот быстрым движением достал
пистолет, левой рукой схватил пленника за волосы и, запрокинув его голову
назад, приставил пистолет к виску.
— Можешь выбирать, — негромко сказал
Баширов, — что тебе больше нравится. Или умираешь немедленно, или живешь
вместе с нами. Хочешь умереть — скажи сейчас, потом будет поздно.
— Отпусти, — прохрипел Меликов.
Голубев взглянул на полковника. Тот кивнул, разрешая
отпустить пленника. Мирза с ненавистью взглянул на отпустившего его Голубева и
пробормотал:
— Когда-нибудь я тебя убью.
— Можешь вызвать его на кулачный бой, — зло
усмехнулся Баширов, — но только после того как сделаешь работу на нас. Я
сейчас принесу планы, покажу тебе расстановку. Мне нужно, чтобы ты продумал
схему диверсионного акта. И учти, что мы не мясники. Нас интересует гибель
одного конкретного человека. Совсем не обязательно, чтобы вместе с ним погибло
много людей.
— Я уже догадался, что вы вегетарианцы, —
огрызнулся Меликов.
— У тебя проснулось чувство юмора, — задумчиво
сказал полковник, — это гораздо лучше для нашей работы и хуже для наших
отношений. Люди с чувством юмора способны на неожиданные, часто экстравагантные
поступки, я много раз это замечал. Надеюсь, что твое чувство юмора будет
задавлено уже сегодня.
Меликов промолчал.
— И последнее, — сказал Баширов, — ты будешь
жить на этой даче. Кроме Голубева, с тобой постоянно будут находиться трое
охранников. Я говорил, что у них есть приказ стрелять на поражение. Но хочу
тебе объяснить еще один момент. Если только ты попытаешься бежать… Бежать
отсюда невозможно, можно только попытаться, но в таком случае я прикажу сломать
тебе ноги и руки. Они мне только мешают и для выполнения нашей задачи не нужны.
Мне нужна твоя голова, Меликов. А ею можно пользоваться и без конечностей. Ты
меня понимаешь?
— Вполне, — облизнул губы Мирза, — ну и сукин
ты сын. Я как-то не верю, что ты дослужился только до майора. Такая сволочь как
ты должна иметь звание не ниже полковника. Или я не прав?
— Это мы обсудим в следующий раз, — зло ответил
Баширов, — а сейчас займемся нашими схемами. Я покажу тебе несколько схем
диверсионного акта, а ты предложишь наиболее удобную. И постарайся не
ошибаться, сам понимаешь: от качества твоей работы зависит твоя дальнейшая
судьба.
— Слушай, полковник, — демонстративно назвал
Баширова этим званием Меликов, — я понимаю, зачем меня привезли, и
понимаю, что ты готовишь. Не считай меня дураком, никуда ты меня потом не
отпустишь и обязательно прикончишь. Это я по твоим «добрым» глазам вижу.
Поэтому давай начистоту. Если я тебе нужен, обеспечь мне нормальную жизнь.
