Спустившись вниз, Дронго увидел испанцев — Альберто Порлана
и его супругу. Оба были взволнованы.
— В наш номер проник человек, сообщил Альберто. —
Мы уже сообщили в полицию. Сейчас они должны приехать.
— У вас что-то пропало? — спросил Дронго.
— Ничего особенного, — ответил Альберто, —
немного денег, зонтик моей супруги и мой дневник. Странно, что вор смог открыть
мой дипломат, закрытый на кодированный замок, и украл только дневник и деньги,
оставив портфель.
— Какой дневник?
— Я записывал там события, происходившие с нами в
дороге. Путевой дневник.
— Тот самый, о котором вы говорили в вагоне-ресторане?
— Да, тот самый, — растерянно сказал
Альберто. — Не понимаю, кому он мог понадобиться. И деньги украли —
шестьсот долларов.
— Когда в поезде произошел несчастный случай с
Темелисом, вы вместе вернулись в свой вагон?
— Конечно, — кивнул расстроенный Альберто, —
мы были все вместе, вчетвером. Потом Карлос достал свою книжку и пошел к вам. А
за ним пошли и все мы.
— Надеюсь, полиция найдет вора, — пробормотал
Дронго.
Он пошел дальше, к выходу. В небольшом кафе за столиком
сидели несколько человек. У стойки бара стояли Виржиния Захарьева и Павел
Борисов.
— Три золотые текилы, — сказал Дронго, подходя к
стойке.
Роль барменши выполняла миловидная немка. Она принесла три
рюмки текилы с дольками апельсина. По правилам, золотую текилу подавали с
апельсином и перцем, а серебряную — с лимоном и солью. Но Дронго не любил
текилу с апельсинами.
— Нарежьте нам лимон. — попросил он девушку.
Та кивнула. К стойке подошел Геркус. В отличие от своего
друга Эужения Геркус был человеком улыбчивым, на его круглом лице постоянно
светилась мягкая улыбка.
— Вы самый счастливый человек на земле, — постучал
по стойке Дронго. — Сколько я вас вижу, вы всегда улыбаетесь.
— Да, — сказал Геркус. — это действительно
так. Мне нравится и наша поездка, и наши люди. Если бы не несчастный случай,
вообще все было бы хорошо.
— Еще одну текилу, — попросил Дронго.
— Какой несчастный случай? — хриплым голосом
спросил Борисов. — Вы разве не поняли, что Темелиса убили? И у меня есть
доказательства.
— Как это убили? — не понял Геркус.
— Просто выбросили из поезда, — зло добавил
Борисов, — а вы говорите про несчастный случай.
— Я не знал, — растерялся Геркус.
— Интересно, какие у вас доказательства? —
поинтересовался Дронго у болгарина.
— Виржиния слышала, как кто-то позвал Темелиса, и он
по-гречески ответил, что сейчас придет. Наверно, это был убийца, — сообщил
Борисов.
— Вы знаете греческий? — спросил Дронго у
Захарьевой.
— Нет, почти не знаю, — усмехнулась она, — но
они наши соседи, и я не могла ошибиться.
— Геркус, — обратился к литовцу Дронго, — вы
успели вернуться в вагон-ресторан, а где было ваше купе — в соседнем вагоне?
— Да, — кивнул Геркус, — поэтому мы вернулись
раньше других.
— И кто был в соседнем купе?
— Там были греки. Два киприота и два грека.
— Значит, купе Темелиса было рядом с вами.
— Да, — ответил Геркус и поднял текилу: —
Ваше здоровье.
— Ваше здоровье, — залпом выпил текилу Дронго.
Болгары выпили следом за ним. Виржиния закусила лимоном, а
потом, подумав немного, взяла и апельсиновую дольку.
— Это точно, что купе Темелиса рядом с вами? —
спросил Дронго.
— Конечно, — улыбнулся Геркус, — можете
спросить у киприотов. Они были вместе с Темелисом.
— А наше купе — следующее, — вставил
Борисов, — и мы были вместе с Пашковым и англичанкой. Они остались в купе,
когда мы с Виржинией пошли обедать.
— Понятно, — Дронго пошел дальше.
За столиком на улице сидела Дубравка Угрешич. Она была родом
из Хорватии, жила в Голландии, но в поездке представляла Германию. Известный
критик и ученный, она свободно говорила по-русски. Он подошел к ее столику.
Рядом под навесом, укрывшись от начинавшегося дождя, сидели Бондаренко,
Вотанова и Микола Зинчук.
— Вы опять успели переодеться, — восхитилась
Дубравка. — Думаю, вы самый элегантный мужчина в нашей группе.
— Вы, как всегда, очень любезны, — он сел рядом,
думая о разговоре с Геркусом.
— Это все миф, — не унималась Дубравка. —
Почему-то считают, что женщины должны любить небритых ковбоев. Но это не так.
Мужчина должен хорошо пахнуть, у него должны быть чистые носки, чистое белье и
чистые носовые платки.
— Конечно, — вставила Катя Вотанова, — целоваться
с небритым мужчиной мало приятного.
— Никогда не целовался с небритым мужчиной, —
засмеялся Дронго, — наверно это действительно не оче??ь приятно.
Вотанова нахмурилась, но ничего не ответила. Дронго все еще
думал о разговоре с Геркусом. Его смущало очевидное несоответствие в действиях
погибшего Темелиса. Увидев, что к ним подошел официант, он машинально поднял
руку:
— Принесите всем кофе, — попросил Дронго, —
хотя нет, мне принесите чай, а остальным кофе.
Он заметил подошедшего Эужения. Тот стоял у стойки бара и
что-то спрашивал у Геркуса. «Нужно поговорить и с ним», — подумал Дронго.
И в этот момент услышал раздраженный голос Екатерины Вотановой:
— Почему вы не спросили, хотим ли мы кофе? Вам не
кажется, что это неправильно — ставить нас перед фактом?
— Извините, — пробормотал Дронго. Он думал в этот
момент совсем о другом.
Она возмущенно поднялась, взглянув на Дронго. Следом
растерянно поднялся Андрей, очевидно, не ожидавший от жены подобной реакции.
— У нее тяжелый характер, — напомнил улыбающийся
Микола. — Я, кажется, вас предупреждал.
— Можно отменить заказ, — сказал Дронго,
отвлекаясь от своих размышлений, — просто неудобно, если мне принесут
второй чай, а вам не дадут ничего. Извините, я меньше всего хотел вас обидеть.
— Возможно, — согласилась она, — но я не хочу
кофе. И не люблю, когда мне навязывают чужие решения.
Она была явно раздражена. Неужели он сказал что-то лишнее?
— В таком случае я отменю заказ, — грустно ответил
Дронго.
Он наконец оторвался от своих мыслей. Он думал о другом, и
было трудно отвлекаться на подобные мелочи.
— Если хотите, я выброшу все чашки, — предложил
он.
— Не хочу, — отвернулась Екатерина, — лучше
угостите кофе Георгия и его друзей. Они, по-моему, продрогли под дождем.
