— Я уже был раздет, — пояснил Стефан.
— Возьмите вашу пуговицу. — сказал Дронго,
возвращая ее хозяину.
Когда Шпрингер забрал пуговицу и отошел от них, Пацоха
несколько насмешливо спросил:
— Наш комиссар Мегрэ опять ошибся. Пуговица не имела
отношения к убийству?
— Боюсь, что имела, — серьезно ответил Дронго и,
вспомнив о словах Лекки, крикнул уходившему Шпрингеру: — Какой сюрприз вы
сегодня готовите?
— Вам уже сказали? — обернулся к нему
Стефан. — Только не говорите Никколе. Сегодня у него день рождения, и мы
хотим вечером отпраздновать его в ресторане отеля, в котором остановимся.
— Поздравляю, — пробормотал Дронго, стараясь не
смотреть на ухмыляющегося Яцека.
Он повернулся и пошел в вагон, где находились российские
писатели. Дронго еще не успел войти в купе, когда поезд начал тормозить: приближалась
граница. Неожиданно Дронго почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся.
Мехмед Селимович, проходивший по вагону, снял очки и кивнул Дронго. Тот кивнул
ему в ответ.
Пограничный контроль на границе «Экспресс» прошел довольно
быстро. И немецкие, и польские пограничники имели соответствующие инструкции
относительно этого состава и его пассажиров.
Когда поезд медленно пересек границу с Польшей, в купе
заглянул Яцек Пацоха и позвал Дронго в коридор.
— Нас было двадцать два человека в вагоне-ресторане, —
зашептал Пацоха, — шесть женщин мы убираем. Литовцы были все время вместе,
я узнавал. Нас с тобой тоже убираю — мы никуда не выходили из вагона-ресторана.
Четверо испанцев вместе вернулись в купе и не выходили из него до того, как
поезд затормозил.
— Выходили, — перебил его Дронго, — Карлос
пошел первым.
— Карлос? — пробормотал Пацоха. — Хорошо,
пусть будет Карлос Казарес. Значит, он первый. Кто еще?
— Остается десять человек, — посчитал
Дронго, — трое югославов и трое украинцев, Стефан Шпрингер, Альваро
Бискарги, Георгий Мдивани и Павел Борисов.
— Вместе с Казаресом одиннадцать, — подвел итог
Яцек. — Кто из них убийца? Или убийцы среди них нет? Может, он случайно
наткнулся на Темелиса?
— Ты веришь в подобные случайности? — спросил
Дронго. — Напрасно ты так мучаешься. Убийца, абсолютно точно, один из этой
«футбольной команды». Но меня волнует не убийца, а его возможный помощник.
— Какой помощник? Тебе опять мерещится Густафсон?
— Никто мне не мерещится. Но кто-то украл щетку с
ручкой. И кто-то должен был привести Темелиса в тамбур в нужный момент. В
случайности я не верю, они слишком невероятны, чтобы в них поверить. Я привык
оперировать конкретными доказательствами, Яцек. Поэтому не будем гадать. Я
постараюсь сделать так, чтобы указать тебе убийцу в ближайшие несколько дней,
возможно, даже завтра.
— Посмотрим, — кивнул Пацоха.
В этот момент в вагоне появились Георгий Мдивани и Важа
Бугадзе. Георгий, обязательный, как настоящий дворянин, пришел за Дронго, чтобы
пригласить его в бар. Отказаться было невозможно. Втроем они прошли в
вагон-ресторан и заказали сразу литровую бутылку текилы. Важа, выпив две рюмки,
вежливо отказался и довольно быстро ушел. Оставшись вдвоем, Дронго и его мощный
напарник выпили литровую бутыль, заедая ее тремя лимонами. Затем заказали еще
пол-литровую бутылку. Бармен, испуганно смотревший на двух гигантов, которые
молча и серьезно потребляли золотую текилу в таких количествах, быстро достал
еще два лимона и нарезал их на ровные дольки.
Пока они опустошали бутылку, Дронго выяснил, что в тот
момент, когда Георгий, вернувшись из ресторана в купе, начал искать свою
записную книжку, поезд резко остановился.
— Хорошо, что меня удержал Важа, иначе я бы упал на
него, — рассказывал Георгий.
— Значит, вы были в момент остановки поезда в своем куце? —
уточнил Дронго.
— Конечно, — кивнул Георгий. — Я как раз в
это время позвонил своим детям в Тбилиси. Знаете, как я скучаю без детей. Не
могу даже передать словами. Не думал, что поездка будет для меня таким тяжелым
испытанием.
Дронго видел, что в вагон-ресторан уже во второй раз
заглянул Джеймс Планнинг, с удивленным видом наблюдая, как они пьют текилу. Он
видел и Хоромина, который устроился за дальним столиком и пил пиво вместе с
Зораном Анджевским, обмениваясь с ним редкими репликами. Дронго замечал все
вокруг, он пил не пьянея. Лишь когда они закончили вторую бутылку, он
почувствовал неприятную тяжесть в голове, но, как ни странно, сохранил ясность
мысли. «Очевидно, сказывается мое ранение, — подумал Дронго. — Может,
внутри соскочил какой-то рычажок, и мне теперь трудно отключаться даже после
такого количества спиртного».
К нему подошел Пацоха.
— Сейчас звонили из Варшавы, — негромко сообщил
он, — спрашивали мое мнение. Я рекомендовал отменить встречу нашей группы
с президентом Квасьневским. Мы не имеем права так рисковать. В нашем поезде
есть наемный убийца или маньяк, и я не хочу вести его на встречу с президентом.
— Напрасно, — сказал Дронго. — Думаю, что мы
решим все наши проблемы до того, как прибудем в Варшаву.
Он поднялся и, с удивлением заметив, что его несколько
покачивает, пошел к выходу. Георгий двинулся следом.
— Давай споем, — предложил Мдивани, когда они
вышли из бара.
— Я не умею петь по-грузински, но могу
подпевать, — согласился Дронго.
— Найдем наших и тогда споем, — решил Георгий.
Они, наконец, дошли до его купе. Георгий ввалился в него и
осторожно сел. В купе было двое: Вотанова, читавшая книгу Юрия Семуховича, и
Микола, листавший какой-то журнал.
— Никого из наших нет, — удивился Георгий.
Вотанова отвлеклась от книги, взглянув на пришедших:
— Вы поменяли ремень?
— Да, — вспомнил Дронго про свой ремень. —
Вот, видите, я сдержал слово. Поменял ремень с пряжкой, чтобы не так бросался в
глаза.
— Вы всегда выполняете свои обещания? — улыбнулась
она.
— Всегда, — он поднялся, чтобы выйти.
— Ты понимаешь в чем дело, — услышал он за спиной
громкий голос Георгия, — этот человек настоящий мужчина. И я настоящий
мужчина. На самом деле, ты самая интересная девочка в нашем поезде. Но даже
если ты ему будешь очень нравиться, он никогда не станет к тебе приставать. И я
не стану. Нельзя этого делать, закон чести не позволяет.
— А у женщины никто не спрашивает согласия? —
рассмеялась Катя.
— Что ты говоришь? — махнул рукой Георгий. —
Я тебе говорю про мужскую честь, а ты смеешься.
Дронго прошел дальше и заметил курившего в тамбуре Хоромина.
Тот был один. Он взглянул на Дронго.
— Вы всегда так пьете? — спросил он с уважением.
