— Женщины просто не хотят тратить время на
ерунду, — убежденно заметила Вотанова, — и разрешают мужчинам
заниматься такими глупостями. А насчет того, что мужчины «открывали другие
страны»… Вам не кажется, что мужчины просто не позволяли женщинам быть рядом с
ними?
— И вы думаете, что все можно изменить?
— Возможно, — она взглянула на него, — я
полагаю, что многое изменится уже при нашей жизни.
— В таком случае встретимся с вами через семнадцать
лет, — предложил Дронго, — и посмотрим, как вы будете относиться к
нашему миру и к нашим проблемам, когда вам будет за сорок.
— К тому времени я буду старухой, — засмеялась
Вотанова.
— Спасибо, — кивнул он, — вы считаете и меня
стариком?
— Не обижайтесь. Я не имела в виду вас.
— Надеюсь, — пробормотал Дронго. — И, тем не
менее, послушайтесь моего совета. Не будьте столь нетерпимы. Обычно это
проявление слабости, а не силы.
— Вот вырастишь — и все поймешь, — пошутил Андрей.
— Немного осталось, — сказала она, —
настоящая женщина обретает подлинную уверенность к тридцати годам.
Дронго незаметно усмехнулся. Все-таки некоторые его слова
она явно запомнила. «Молодец, — подумал он, — не просто спорит, а
умеет извлекать рациональное зерно. Она интересный человек. Интересна своим
независимым и тяжелым характером. И своей способностью быть самостоятельной в
суждениях».
— А ты откуда знаешь? — улыбнулся Андрей. —
Тебе самой до тридцати целых шесть лет.
— Знаю, — отрезала она, — поэтому и говорю.
У этой невысокой девочки с крашеными рыжеватыми волосами был
сильный характер. Он вспомнил Урсулу. Сколько лет с тех пор прошло? Кажется,
шестнадцать. Катя еще ходила в первый класс, когда погибла Урсула. Она была
женой его друга. Все они были тайно в нее влюблены. Но никто не решался в этом
признаться. Решился только один — сам Адам Купцевич. Только этот элегантный
поляк решился ухаживать за такой красивой женщиной. И в награду получил взрыв в
автомобиле, в котором они находились. Купцевич чудом выжил, но врачи
ампутировали ему обе ноги. А Урсула погибла, и Дронго был единственным
свидетелем случившегося. Чудом уцелевшим единственным свидетелем.
— Интересно, есть на этом теплоходе текила? —
неожиданно спросил Дронго.
— Не знаю, — удивился Андрей, — а вы хотите
прямо здесь заказать текилу?
— Стоит попробовать. Поговорю с барменом, может,
найдем.
— Здесь рассказывают, что вы перепили ирландца и
русских писателей, — сказала Катя.
— Про меня всегда рассказывают разные гадости, —
шутливо пожаловался Дронго, — надеюсь, что вы не поверили. Разве можно
перепить Маккормика? Или Мураева? Я только делал вид, что пил.
— В таком случае вы неплохо делали вид, — заметил
Андрей Бондаренко. — Вы железный человек, если смогли перепить не только
их, но и Георгия Мдивани. Я видел, как вы держались после текилы. Он был
зеленого цвета, а вы стояли так, словно вообще не пили.
— Надеюсь, это не единственное мое достоинство. —
пробормотал Дронго. — Кажется, мы уже возвращаемся. Я поговорю с барменом
и узнаю насчет текилы.
Они успели выпить по две рюмки, когда теплоход причалил к
берегу, и все стали сходить на причал, чтобы принять участие в празднике,
который должен был начаться через час. К Дронго подошел Яцек Пацоха.
— У нас все готово, — сказал он. — Ты мне
назовешь имя человека, которого мы должны взять. Вчера у нас было одиннадцать
человек. Кто остался?
— Украинцев исключи, — сразу ответил
Дронго, — вычеркнем из списка Карлоса Казареса и Георгия Мдивани. Остаются
шесть человек. Мне нужно, чтобы ты пригласил этих шестерых в замок сразу после
представления. Можешь это организовать?
— Конечно, могу. Шесть человек. Значит, ты еще точно не
знаешь?
— Знаю, но могу ошибиться. Поэтому давай сделаем так.
Ты должен пригласить Ивана Джепаровского, Зорана Анджевского, Мехмеда
Селимовича, Стефана Шпрингера, Альваро Бискарги и Павла Борисова. Шесть человек,
которые должны собраться во внутреннем дворике замка ровно через час после
того, как закончатся выступления актеров.
— Они начнутся в шесть, — взглянул на часы
Пацоха, — значит, я скажу, чтобы этих шестерых позвали к восьми.
— Да, — кивнул Дронго, — позови еще Георгия
Мдивани. Я бы хотел, чтобы и он присутствовал во время сегодняшнего разговора.
— Мне трудно понять логику твоих рассуждений, —
признался Пацоха, — но я согласен все сделать, лишь бы ты указал убийцу.
Мы уже связались с Интерполом, они готовы выдать ордер на арест убийцы.
— Договорились, — кивнул Дронго, — значит,
ровно в восемь вечера.
Праздник начался в шесть, как и говорил Пацоха. За накрытыми
столами расселись не только участники «Литературного экспресса», но и
приглашенные журналисты, гости из соседних городов, местные чиновники.
Небольшой польский городок, кажется, собрал все свои запасы, чтобы достойно
встретить такое количество известных в Европе людей. На площадке пели дети,
выступали актеры. В половине седьмого к присутствующим обратился герольд
вечера, одетый в костюм средневекового рыцаря. Попросив тишины, он объявил о
начале рыцарского поединка.
Дронго подошел к Хоромину и тихо сказал, что встреча в замке
состоится ровно в восемь часов.
— Почему? — спросил встревоженный Хоромин. —
Что-нибудь случилось?
— На месте узнаете, — улыбнулся Дронго, ничего не
объясняя. Затем он подошел к Планнингу и также предложил ему прийти через два
часа во внутренний двор замка. Англичанин не удивился, кажется, он этого ждал.
Одетые в средневековые костюмы актеры начали разыгрывать
традиционный рыцарский турнир, когда, сходясь в неистовой схватке, рыцари
бились за право считаться сильнейшими или за честь своей дамы. В этот вечер
рыцари бились спешившись. Гулкий звук мечей разносился далеко по излучине реки.
В семь часов герольд еще раз обратился к присутствующим. Он
предложил всем желающим попробовать себя в рыцарском поединке. Почти сразу
вызвались двое. Молдаванин Василий Гарнет и эстонец Карл Мартин. Молдаванина
экипировали по всей форме, надев на него рыцарские доспехи. Эстонец ограничился
легкой накидкой и мечом. И едва они сошлись, почти сразу выявилось преимущество
молдаванина.
Затем было еще несколько поединков. Миловидные девушки
предлагали каждому принять в них участие. Дронго видел, как засмеявшаяся
Драгана предложила участвовать в этом поединке Зорану Анджевскому.
— Ты же спортсмен, — смеялась она, — можешь
попытаться.
— Вы занимались спортом? — спросил Дронго, подходя
к Зорану.
— Да, — кивнул тот, — футболом и гимнастикой.
Но это было давно.
— Гимнастикой, — кивнул Дронго, — тогда у вас
должны быть сильные руки.
