— Он говорил что-либо об опознании?
— Нет. Он не особо распространялся о деле. Выразил мне свое
сочувствие и посоветовал убедить дядю задуматься над его предложением.
— И вы так и поступили?
— Нет, ничего такого я не сделала, а сразу поехала к вам.
— Почему?
— Я не слишком сведуща в законах, мистер Мейсон, но когда
две девушки снимают квартиру в Сент-Луисе и при этом стараются жить честно, они
невольно начинают разбираться в людях. Я по опыту знаю, что, когда в голосе
человека появляется такая сладкая, вкрадчивая нотка, это значит, что он хочет,
воспользовавшись завоеванным доверием, добиться какой-то своей тайной цели.
Мейсон усмехнулся.
— Сахар На свете бывает разным, — продолжала она. —
Настоящий, тот, в котором действительно нуждаешься, далеко не такой сладкий.
Сладкий сахар применяют тогда, когда хотят подсластить горькую пилюлю, которую
ты не желаешь проглотить.
— Вам когда-нибудь доводилось играть в покер, мисс Броган? —
спросил Мейсон.
— Да, несколько раз.
— Следовательно, вы знаете, что такое блеф?
— Знаю. Вы хотите воспользоваться подобным приемом?
Мейсон кивнул:
— Что-то произошло. Наши противники переполошились. Они не
хотят закрыть дело и дать вашему дяде спокойно вздохнуть. Им требуется, чтобы
он во что бы то ни стало хоть в чем-нибудь был признан виновным и осужден…
— Но почему им так важно, чтобы его признали виновным?
— Тогда он не сможет возбудить иск о необоснованном аресте.
Что же теперь делать?
— Прежде всего, — сказал Мейсон, — мы пошлем повестку
девушке по имени Инес Кейлор. До сих пор она находилась за пределами штата, и
мы этого сделать не могли. Но теперь, если она не придет в суд в понедельник,
мы будем иметь полное право добиваться постановления о принудительной явке. Так
по крайней мере и сама Кейлор, и Марта Лавина будут считать, что мы собираемся
вызвать ее для дачи показаний. И еще данным ходом мы заставим Родни Арчера,
жертву нападения, думать, будто намерены возобновить его перекрестный допрос
для выяснения того, что же приключилось с его прикуривателем.
— Но тем временем наши противники получат возможность
использовать целый уик-энд на разработку своего плана.
— Верно.
— Они умны?
— Очень умны, Мэри.
— Звучит неутешительно. Они обязательно подстроят нам
что-нибудь.
— А мы расстроим!
— Могу я вам чем-то помочь?
Мейсон кивнул.
— Чем?
— Агенты Пола Дрейка ведут наблюдение за Инес Кейлор. Он
должен знать, где она сейчас находится. Вам надо бы с ней встретиться.
— И?..
— Постараться заставить ее рассказать правду.
— А помощник прокурора не заявит судье протест, будто я
пыталась повлиять на характер показаний свидетеля обвинения?
— Она будет вызвана в суд как свидетель защиты.
— Вы предложите ей давать показания?
— Но не раньше, чем выясню, какие это будут показания, —
сказал Мейсон. — Я не хочу рисковать. К несчастью, я не имею права брать под
сомнение слова своей же свидетельницы. Поэтому я не стану вызывать Кейлор на
свидетельское место, не будучи уверен в том, что ее заявления окажутся в пользу
моего подзащитного.
— А в данный момент вы в этом не уверены?
— Нет, и небезосновательно. Девушка сейчас чем-то сильно
встревожена. Впрочем, возможно, она не осмелится лжесвидетельствовать — ведь не
исключено, что наши противники тоже идут на блеф.
— Поэтому-то вы и хотите, чтобы я устремилась в атаку?
— Совершенно верно.
— Дайте мне адрес, — сказала Мэри. — Исполнившись отваги, я
ринусь на неверных.
— Адрес мне еще предстоит узнать в детективном агентстве, —
ответил Мейсон. — Так что отложите избиение неверных до тех пор, пока я не
спущусь вниз и не выясню, какой информацией располагает Пол Дрейк.
Глава 5
Мейсон застал Пола Дрейка в его кабинете.
— Как дела насчет Инес Кейлор? — спросил адвокат.
— Мы узнали, где она проживает, — сказал Дрейк. — Ждем твоих
указаний. Как прошла вчерашняя встреча с ней?
— Она пыталась соблазнить меня, и сперва я даже ей немного
подыгрывал, но стоило мне завести разговор о деле, как она замкнулась и начала
плакать. Затрудняюсь сказать, в какой степени слезы были для увертки, а в какой
— от испуга.
— Выяснил что-нибудь?
— У этих хостесс довольно опасные забавы. В том же здании, в
котором расположена вилла «Лавина-3», в верхней части находится игорное
заведение. Конечно, оно находится там постоянно. Однако перед посетителем все
разыгрывается таким образом, чтобы у него возникло впечатление, будто это один
из тех дрейфующих игорных залов, которые каждую ночь перемещаются на новое
место.
— Но тогда там не может быть большой постоянной клиентуры, —
заметил Дрейк.
— Хозяева притона в ней и не нуждаются. Посетителей там
обдирают по одноразовой схеме. Впрочем, возможно, что они располагают еще
каким-то помещением и в зависимости от обстоятельств используют то одно, то
другое. По крайней мере, всякая игра там — чистейшее надувательство. Когда от
меня по-настоящему захотели отделаться, я спустил двести долларов даже без
намека на удачу: ни цвет, ни номер не выиграл ни разу.
— Ты говоришь, они изображают передвижной притон? —
переспросил Дрейк.
— Именно. Возникает ощущение, будто все было привезено туда
в фургоне и расставлено лишь за какой-то час до твоего прихода. Так и ждешь,
что в любую минуту заведение будет опять свернуто и переправлено на другой
конец города.
— И все же ты думаешь, что оно находится там постоянно?
— Я в этом почти уверен.
— Но зачем тогда разыгрывать перед посетителем спектакль?
— Это избавляет от затрат на восточные ковры для полов, на
картины и прочую сопутствующую мишуру. И потом, даже если их накроют, они
рискуют потерять лишь дешевое переносное оборудование.
— Логично, — согласился Дрейк.
— И что еще важно, облапошенный посетитель думает, что
заведение не платит никакого откупа властям. Это несколько умеряет его
негодование и крикливость.
