— Вы видели его лицо немногим более секунды, не так ли?
— Все… все произошло так внезапно и быстро, что я, право,
затрудняюсь…
— Именно! — воскликнул Мейсон. — Все произошло так внезапно
и быстро, что вам удалось лишь очень смутно, мельком увидеть напавшего на вас
мужчину. Впоследствии вы убедили себя, что это был подсудимый.
— Неправда. На опознании я сразу указал на него.
— Что ж, ладно. Теперь вернемся к моменту нападения. Вы
держали в руке раскаленный прикуриватель?
— Да, сэр.
— И подносили его к сигарете?
— Да, сэр.
— Одновременно вы следили за сигналом светофора?
— Совершенно верно, сэр.
— В момент нападения ваши глаза были обращены на красный
сигнал светофора или же на раскаленный докрасна прикуриватель, который вы
подносили к своей сигарете?
— И на то, и на другое. Главным образом на светофор.
— То есть на яркий красный свет?
— Да, сэр.
— А также на прикуриватель, который вы держали в руке?
— Да, сэр.
— Прямо рядом со светофором находилась большая неоновая
вывеска расположенной на противоположной стороне улицы аптеки, не так ли?
— Насколько я помню, да.
— Следовательно, к тому моменту ваши глаза уже немного
привыкли к яркому свету?
— Пожалуй, так.
— А там, где стоял нападавший, было относительно темно?
— Ну… несущественно.
— И вы смотрели на него не дольше секунды. Ведь, кроме того
раза, вы больше не видели его лица?
— Нет, сэр.
— Итак, вы видели лицо преступника лишь на протяжении
какой-то секунды, — проговорил Мейсон, в такт словам покачивая направленным на
свидетеля указательным пальцем, — причем когда он находился в относительной
темноте, а ваши глаза уже привыкли к сверканию неоновой вывески и яркому огню
светофора.
Арчер пожал плечами:
— Наверное, все было так, как вы говорите.
— Не гадайте и не позволяйте мне или кому-то еще давать
показания вместо вас. Полагайтесь только на свою память. Повторяю вопрос: так это
было или нет?
— Так.
Внезапно у присутствующих возникло впечатление, что пиджак
вдруг стал Арчеру невероятно велик. Теперь Арчер уже совсем не был похож на
того самоуверенного и нагловатого типа, который занял свидетельское место
несколько минут назад.
— Вы заявили, что у автомобиля, в который преступник сел
после нападения, было помято правое переднее крыло? — спросил Мейсон.
— Да, сэр.
— Вы ехали по направлению к южной окраине города?
— Да, сэр.
— А автомобиль преступника стоял на встречной полосе?
— Да, сэр.
— Он был запаркован у края тротуара на противоположной
стороне улицы?
— Да, сэр.
— В таком случае каким же образом вам удалось разглядеть его
правое крыло? Вы обладаете способностью видеть предметы насквозь?
— Нет, сэр. Я заметил, что крыло машины помято, лишь когда,
вскочив в нее, подсудимый отъехал от бордюра. Выруливая во второй ряд, он резко
кинул автомобиль влево. Я попытался рассмотреть, нет ли на нем каких-либо
особых примет, и эта вмятина на крыле сразу же бросилась мне в глаза.
— Впоследствии вы видели эту машину еще раз?
— Да, сэр. Я видел ее вчера, во дворе полицейского
управления.
— И вы опознали ее?
— Да, сэр. Это была та же самая машина.
— Когда в ночь нападения представители полиции прибыли на
место происшествия, вы сообщили им о замеченной вами вмятине на крыле машины
преступника?
— Нет, сэр, тогда я об этом не упомянул. Я был слишком
взволнован. Но уже следующим утром полиция была мною проинформирована.
— У меня все, — сказал Мейсон.
В то же мгновение послышался елейный голос Гарри Фритча:
— Мистер Арчер, по данной теме у меня к вам всего
один-единственный вопрос. Если отвлечься от всех этих сложных и путаных
выкладок в секундах, вы, насколько я понял, успели достаточно хорошо рассмотреть
лицо нападавшего, чтобы его запомнить, не так ли?
— Я протестую! — вмешался Мейсон. — Ваша честь, вопрос
наводящий.
— Протест принят.
Фритч торжествующе улыбнулся:
— Что за человек напал на вас, мистер Арчер? — Это был
подсудимый.
— У меня все, — сказал Фритч.
Судья Иган, нахмурившись, бросил на него недовольный взгляд.
— Весь вред наводящего вопроса заключается не в том, что
свидетель на него отвечает, а в том, что его задают. Думаю, что обвинению это
должно быть понятно не хуже, чем мне.
— Я признаю свою ошибку и прошу вашу честь простить меня. Я
просто хотел сэкономить время, — сказал Фритч.
— Защита исчерпала свои вопросы к свидетелю? — спросил
Мейсона судья Иган.
— Да, ваша честь, — ответил адвокат. Арчер поднялся и
покинул зал.
— Заседание продолжается, — произнес судья Иган. — В пятницу
мы прервались в тот момент, когда вы, мистер Мейсон, проводили перекрестный
допрос свидетельницы Марты Лавины. Господин судебный пристав, пригласите миссис
Лавину занять свидетельское место. Господин адвокат, вы можете продолжить
допрос.
Войдя в зал, Марта Лавина подошла к свидетельскому креслу, с
чуть заметной лукавой улыбкой посмотрела на судью Игана и послала долгий,
обволакивающий взгляд в сторону скамьи присяжных.
Мейсон обернулся к свидетельнице:
— Миссис Лавина, с тех пор как вы последний раз давали
показания перед присяжными, вы разговаривали с мистером Арчером?
— Нет, я с ним не разговаривала, — ответила она, улыбаясь. —
Я полностью отдавала себе отчет в том, что, как свидетельница, я не должна ни с
кем обсуждать свои показания, и строго придерживалась этого правила.
— Однако вы все же беседовали по вопросам, имеющим отношение
к делу, с мистером Фритчем?
— Да, мистер Фритч и я обсуждали кое-какие детали.
— Он спрашивал вас, какие показания вы собираетесь дать?
— Нет, он просто задавал мне конкретные вопросы, и я на них
отвечала.
