— Да.
— Вы случайно не помните, какую марку?
— Я… затрудняюсь ответить.
Мейсон сказал:
— Миссис Лавина, я вовсе не пытаюсь каким-то нечестным
способом заставить вас дать неверные показания и поэтому хочу сообщить вам, что
задавал подобный вопрос мистеру Арчеру, и он ответил, что, по его мнению, вы
курите «Лаки», а он предпочитает «Честерфилд». Вы согласны с его словами?
— Я не совсем уверена относительно марки, которую курит
мистер Арчер, но раз он сам заявил, что предпочитает «Честерфилд», то ему,
конечно, виднее, и я соглашусь.
— Вы курили в тот вечер, пока находились с мистером Арчером?
— Естественно.
— Вы курили перед ужином?
— Да.
— Во время ужина?
— Да.
— И после ужина?
— Да.
— Вы курили в момент нападения?
— Я… не могу вспомнить… Думаю, нет.
— Но вы курили в его машине после ужина?
— Пожалуй, да.
— И поскольку вы предпочитаете не ту марку сигарет, которую
курит он, то курили свои сигареты?
— Да.
— Могу я посмотреть на них?
— Мне кажется, защиту увело в сторону от обсуждаемого
вопроса, — произнес Фритч. — Ваша честь, вы не находите, что перекрестный
допрос становится беспредметным?
— Вы хотите заявить протест? — спросил судья Иган.
— Да, я протестую против последнего вопроса защиты на том
основании, что он выходит за рамки рассматриваемой темы, является
несущественным, некомпетентным и не имеет отношения к тому, о чем допрашивалась
свидетельница во время прямого допроса.
— Я думаю, ваша честь, через несколько мгновений смысл моей
просьбы станет понятен, — сказал Мейсон.
— Протест обвинения отклоняется, — решил судья Иган.
— В вашей сумочке сейчас есть сигареты, миссис Лавина?
— Конечно.
— Можно на них взглянуть?
Мгновение поколебавшись, свидетельница, не скрывая
раздражения, откинула клапан сумочки, открыла ее и погрузила в нее руку.
Мейсон всем телом подался к свидетельскому месту, но Марта
Лавина резко отвернулась и, оказавшись к нему спиной, быстро извлекла из
сумочки серебряный портсигар и протянула его адвокату.
Раскрыв портсигар, Мейсон произнес:
— Я держу в руках серебряный портсигар со встроенной
зажигалкой и содержащий сигареты «Лаки Страйк». На его крышке в овальной рамке
имеются инициалы «М. Л.». — Он поднял портсигар так, чтобы тот был виден
присяжным, после чего повернулся к Марте Лавине и продолжил: — Портсигар принадлежит
вам, миссис Лавина, уже довольно давно, не так ли? Это по нему хорошо заметно.
Даже инициалы на крышке несколько стерлись.
— Да, он у меня много лет, и я им очень дорожу. Это подарок.
— Он при вас постоянно?
— Да.
— Тогда не могли бы вы ответить присяжным, — произнес
Мейсон, слегка оживившись, — как могло получиться, что этот портсигар, который
был в вашей сумочке в ночь нападения — сумочке, которую у вас отнял грабитель и
ничего из содержимого которой, по вашим же собственным словам, вам впоследствии
не удалось найти, — как этот портсигар мог здесь, сегодня, оказаться при вас?
Марта Лавина стояла на свидетельском месте, держа в
безжизненной руке серебряный портсигар. Ее лицо казалось вылепленным из гипса.
— Итак, — произнес адвокат после небольшой паузы, — вы
можете ответить на мой вопрос?
— В ту ночь при мне не было этого портсигара. Я не говорила,
что он находился в моей сумочке, мистер Мейсон.
— Но вы заявили, что в вашей сумочке, помимо прочих
безделушек и косметических принадлежностей, были сигареты…
— Именно! — торжествующе воскликнула она. — Тем вечером я
забыла положить в сумочку портсигар и обнаружила это сразу, как только вышла из
дома. Я остановилась у автомата и купила пачку «Лаки Страйк» и спички. Они были
в сумочке, когда ее схватил грабитель, но портсигара там не было.
— В таком случае, выходит, что мистер Арчер ошибся, сообщив
нам в своих показаниях, что в тот вечер вы курили «Лаки», доставая их из
серебряного портсигара со встроенной зажигалкой?
Во взгляде свидетельницы внезапно появилось выражение
затравленного животного.
— Он ошибся, миссис Лавина? — повторил Мейсон.
— Ваша честь, — вмешался Фритч, — я протестую против этого
вопроса, как не связанного с воспоминаниями свидетельницы!
— Протест принят, — согласился судья Иган.
— Миссис Лавина, вы сейчас утверждаете, что тем вечером при
вас не было этого портсигара? — спросил Мейсон. — И что при вас была пачка
«Лаки Страйк» и что, прикуривая, вы пользовались спичками из купленного вами
вместе с сигаретами коробка?
— Да… я просто пытаюсь вспомнить некоторые детали.
— Всего минуту назад ваше заявление на этот счет было весьма
бойким, — заметил Мейсон. — Неужели вас так смутили, по всей вероятности,
ошибочные слова мистера Арчера о вашем портсигаре?
— Нет, — огрызнулась она.
— Вы утверждали, что помните, как купили пачку «Лаки Страйк»
и спички. Так оно и было на самом деле?
— Я… думаю, да.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Абсолютно уверены?
— Да.
— Уверены в этом настолько же, насколько уверены в любых
других данных вами показаниях?
— Да! — теряя терпение, произнесла она.
— Уверены относительно оставленного дома портсигара
настолько же, насколько уверены относительно того, что нападавшим был подсудимый?
— Да.
— То есть если выяснится, что вы ошиблись относительно
портсигара, то это значит, что вы могли ошибиться и относительно личности
преступника?
— Вопрос неправомочен! — запротестовал Фритч.
— Я просто прошу свидетельницу еще раз проверить свои
показания и определить уровень их достоверности, — возразил Мейсон.
— Протест отклоняется, — сказал Иган. — Свидетельница,
отвечайте на вопрос.
— Да! — холодно отрезала она.
— Теперь возможность того, что сделанное вами заявление
ошибочно, практически исключается, — сказал Мейсон, — и, значит, любые
противоречащие ему показания мы должны рассматривать как неверные. Я правильно
вас понял, миссис Лавина?
