— А вы успели с ней побеседовать, шеф? — спросила Делла
Мейсона.
— К несчастью, нет. Самолет приземлился уже после начала
заседания. Мы условились с Полом, что сразу по прибытии он проводит Кейлор в
судебную библиотеку, и поэтому, когда он кивнул мне, что все в порядке, я
получил основание думать, что у меня в запасе появился туз. Однако, как видно,
кто-то покрыл его козырем.
— В твоем положении, Перри, это невозможно было предугадать,
— сказал Дрейк.
— Он держался молодцом? — спросила Делла.
— Он был великолепен! Ему удалось вынудить Марту Лавину
подтвердить все, что требовалось.
— Например?
— Расскажи ей, Перри, — попросил Дрейк. Мейсон улыбнулся:
— На обшивке сиденья машины Арчера была обнаружена круглая
прожженная дыра. Я смог убедить Лавину, что дыра возникла в результате того,
что во время нападения Арчер выронил из рук раскаленный прикуриватель. Это
привело ее в замешательство.
Делла, не отрывая глаз, смотрела на Мейсона. Тот опустился
за письменный стол. Пол Дрейк примостился в своей любимой позе в большом рыхлом
кожаном кресле, свесив ноги через один из округлых подлокотников, в то время
как другой поддерживал поясницу.
— Что мне все-таки не ясно, так это куда подевалась Инес
Кейлор! — недовольно воскликнул Дрейк.
— На меня не обращайте внимания, — попросила Делла. — Просто
разговаривайте. Из ваших слов я сама догадаюсь, как развивались события. Так
будет даже интереснее.
Мейсон улыбнулся:
— Тогда слушай, Делла. Сначала все шло именно так, как мы
предполагали, но когда настало время пустить в игру нашу главную карту и
противопоставить словам Марты Лавины показания Инес Кейлор, оказалось, что
никакой Инес Кейлор у нас просто-напросто нет.
— Этого-то я никак не возьму в толк! — сказал Дрейк. — Когда
ты попросил отыскать девушку, у меня сперва возникли некоторые трудности с
установлением ее местопребывания, зато стоило ее найти, и все, казалось, пошло
как по маслу. Ведь она вовсе не была обязана приезжать сюда и могла преспокойно
остаться в Лас-Вегасе, однако она сама вызвалась сделать все, лишь бы только
нам помочь.
— И после этого ни с того ни с сего сбежала? — спросила
Делла.
— Именно! Я оставил ее в судебной библиотеке просматривать
юридическую литературу, так что ненароком заглянувший туда человек решил бы,
что эта женщина — юрист, разыскивающая в справочниках прецедентный случай. Я
объяснил ей, что Перри, вероятнее всего, вызовет ее во время завершающего часа
послеобеденного заседания и что ей во что бы то ни стало нужно постоянно быть
поблизости.
— Но когда ты пришел за ней, ее там не оказалось?
— Совершенно верно.
— Что же, по-твоему, произошло?
— Не знаю.
— А как случившееся повлияет на ход дела?
Дрейк пожал плечами:
— Перри виднее.
— Я не перестаю ругать себя с того самого момента, как вышел
из зала суда, — произнес Мейсон.
— За что?
— За то, что провел сегодняшний перекрестный допрос Марты
Лавины из рук вон плохо.
— Мне так не показалось, — заметил Дрейк. — Кстати, как
по-твоему, что же на самом деле случилось той ночью?
— Пока еще слишком рано делать определенные выводы, но не
очень-то удивляйтесь, если вдруг выяснится, что в момент нападения Марты Лавины
в машине не было вовсе.
Дрейк опустил ноги и сел в кресле прямо.
— Не было?! А-а, ты имеешь в виду, в машине Инес Кейлор?
— Я имею в виду, в машине Родни Арчера.
— Но, Перри, она должна была там находиться! Иначе это никак
не вяжется с остальным.
Мейсон задумчиво кивнул:
— В машине Родни Арчера могла находиться какая-то другая
женщина. К примеру, женщина, в обществе которой он боялся оказаться замеченным.
Допустим далее, что когда он отправился звонить в полицию, то сначала набрал
номер виллы «Лавина-2». Будучи хорошо знаком с Мартой Лавиной, он объяснил ей,
что попал в неприятное положение и попросил подыграть ему, подтвердив, что это
она была вместе с ним в машине в тот день. Подробности он пообещал сообщить ей
позднее, после чего вызвал полицию и в оставшееся время позаботился о том,
чтобы избавиться от своей настоящей спутницы.
— А какой же промах вы допустили во время перекрестного
допроса? — спросила Делла Мейсона.
Адвокат оттолкнулся на вращающемся кресле от стола и
недовольно поморщился.
— Кстати, мне тоже любопытно, Перри, — поддержал ее Дрейк.
— Существует правило: ни в коем случае не вести перекрестный
допрос свидетеля по той схеме, которую он ожидает. Едва я проявлял малейшую
неосторожность, как эта женщина выпускала когти. Она сообразительна, дьявольски
умна, и она привлекательна. Ответом на каждый из моих вопросов она стремилась
уничтожить моего подзащитного.
— Откуда у нее к нему столько жестокости? — удивилась Делла.
— Все не так-то просто, — сказал Мейсон.
— Разве я что-то не так поняла?
— По сути дела, это не было жестокостью по отношению к моему
подзащитному, — сказал, Мейсон. — Каждым своим выпадом в его адрес она
стремилась заставить отступиться меня, стремилась заставить меня прекратить
допрос.
— Но почему?
— Видимо, у нее были уязвимые места.
— Какие, например?
— Это-то и важно выяснить! Она была уязвима, и единственное,
что здесь можно предположить: ее просто не было на месте происшествия.
— Но с какой стати тогда весь этот цирк?
— Чтобы выгородить женщину, действительно там находившуюся,
— сказал Мейсон.
— И вам удалось загнать ее в угол?
— Думаю, я напугал ее. Первое и основное правило ведения
перекрестного допроса: задавать свидетелю вопросы непринужденно, вежливо,
доброжелательно, сперва касательно мелочей, которые он недостаточно продумал и
по поводу которых не ожидает быть спрошенным. Если адвокат приветлив и
ненапорист, противоречивые ответы свидетеля не повредят делу, зато, нащупав
слабое место, он сможет его быстро атаковать и закрепить свое превосходство.
Таким способом можно провести перекрестный допрос свидетеля с максимальной
пользой и наименьшими потерями.
Человеческая память — забавная штука. Если кто-либо
подвергся нападению или видел, как было совершено убийство, главные
драматические моменты происшествия будут постоянно стоять у него перед глазами.
Но сколько бы он ни думал о случившемся, он никогда не обратит внимания на
соединительные звенья, связующие все эти моменты воедино. Второстепенные образы
затмеваются в его сознании наиболее впечатляющими. Например, если в присутствии
человека кого-то застрелят, перед ним будет стоять картина вскидывающего ружье
и спускающего курок убийцы. Он тысячу раз увидит, как жертва вздрагивает и
падает, но то, где была запаркована машина, светило ли солнце, или же было
пасмурно, вспомнится ему лишь раз-другой, а то и не вспомнится вообще. Это
своего рода диспропорциональность памяти. Когда свидетеля просят рассказать,
что же он видел, то он, стараясь выстроить в уме события в единую логическую
цепь, чрезвычайно склонен давать рациональное объяснение случившемуся главным
образом на основании того, как, по его мнению, все должно было происходить. На
самом же деле это могло происходить совершенно иначе или не происходить вовсе.
