— Идея хорошая, — согласился Мейсон. — Когда твой человек
снова даст о себе знать?
— Он звонит каждые полчаса.
— Предупреди его, что я выехал. Пусть ни с кем не вступает в
контакт. Если девушка покинет виллу, пусть отправится следом за ней.
— Для организации наблюдения потребуются два человека, —
сказал Дрейк.
— Согласен. Пошли туда второго агента. Вели им обоим
находиться там до получения от меня новых указаний. Эта девушка, Кейлор, знает
меня?
— Ей знакомо твое имя и попадались твои фотографии.
— Но в суде она меня не видела?
— Нет. Я привез ее из Лас-Вегаса и сразу же провел в судебную
библиотеку. Она говорила, что ей еще ни разу не доводилось встречаться с тобой.
— Когда ты дал мне знак, что все в порядке и девушка
доставлена, у меня возникла полнейшая уверенность, будто ситуация складывается
в нашу пользу. Это лишний раз подтверждает, как легко оказаться в дурацком
положении. А теперь, Пол, дай мне фотографию Кейлор. Я хочу поехать и
поговорить с ней.
— Но девушка, возможно, решит покинуть виллу. За ней
проследить?
— Да. Держи там двоих, даже, если необходимо, троих агентов.
Пусть ведут наблюдение, пока я не дам отбой.
— Ты хочешь, чтобы она не догадывалась о слежке?
— Это очень важно. Все должно быть сделано незаметно.
— Ну вот и все, что мне требовалось уточнить. Кстати, такой
вид услуг будет стоить дороже.
— И окажется действенней, — добавил Мейсон.
— Между прочим, а как ты собираешься начать с ней разговор?
— спросил Дрейк. — Хочешь сыграть в открытую?
— Ни в коем случае! Сделаю вид, будто я состоятельный олух,
у которого денег куры не клюют. Я собираюсь поужинать еще раз. Судя по всему,
мне это удастся. После проведенного в суде дня становишься прожорлив.
— А когда моим людям прекратить наблюдение?
— Я сам дам отбой. Если мы покинем виллу вместе, пусть
следуют за нами обоими.
Попрощавшись с Дрейком и спустившись вниз на лифте, Мейсон
вышел на улицу, сел в машину и помчался в вечернем транспортном потоке по
направлению к северной автостраде. Выехав на нее, он еще сильнее вдавил в пол
педаль акселератора, так что стрелка спидометра задрожала на делении с цифрой,
превышавшей допустимую правилами скорость. Через несколько минут оживленная
часть города осталась позади, и, миновав еще несколько миль, Мейсон свернул у
мерцающего красным неоном указателя виллы «Лавина-3».
Швейцар поставил машину Мейсона на стоянку, вручив ему
картонный номерок. Адвокат вошел, снял шляпу и пальто и протянул метрдотелю
пять долларов, чтобы тот проводил его к лучшему столику. Часы показывали 22.21.
Метрдотель взглянул на Мейсона с тем почтением, какое
щедрость повсеместно пробуждает в людях.
— Вы один? — спросил он. Мейсон кивнул. Метрдотель слегка
поморщился:
— Очень нехорошо.
— Неужели?
— Но это можно исправить.
— Если мне что-нибудь понадобится, я дам вам знать, — сказал
Мейсон.
— В любое время буду к вашим услугам, — пообещал метрдотель
и проводил его к столику возле эстрады.
Каждая мелочь на вилле отражала умение Марты Лавины создать
то, что принято именовать неуловимой атмосферой.
Какой-нибудь клуб мог затратить тысячи долларов на интерьер,
организацию развлечений и рекламу и все же не суметь найти то свое, особое
лицо, которое стало бы зазывающей вывеской для посетителей. И тогда люди просто
не стремились бывать в нем.
Другому же заведению, израсходовав гораздо меньшие средства,
тем не менее удавалось создать свою атмосферу. И тогда в него начинали
стекаться знаменитости, известные люди заводили привычку проводить там время,
заказывая по полдюжине напитков за вечер и обеспечивая тем самым немалый доход
владельцам. Заведение становилось прямо-таки пронизано неповторимостью и
индивидуальностью. Бывать в нем превращалось в вопрос престижа. В умении
создать атмосферу не кроется ничего сверхъестественного. Одни знатоки
утверждают, что это результат постепенного совершенствования и так же
непредсказуемо, как процесс развития личности. Другие отстаивают мнение, будто
атмосфера может достигаться и сразу, хорошо продуманным сочетанием элементов.
Марте Лавине удалось создать подобную чрезвычайно престижную
атмосферу на каждой из своих вилл. Вилла «Лавина-1» обслуживала деловую
публику. Вилла «Лавина-2» притягивала литературные и артистические круги. Вилла
«Лавина-3» собирала людей богемы и газетного мира. Ходили слухи, что художники
и писатели, становившиеся постоянными посетителями, пользовались значительной
скидкой при оплате, чем поощрялись их длительные времяпрепровождения за
специально отведенными для них столиками. В свою очередь эти люди получали
возможность проявить себя и внести лепту в атмосферу заведения своими
оригинальными рисунками на стенах, а также разнообразными шаржами, карикатурами
и игривыми эпиграммами, сочетавшими в себе бульварный шарм с элементами
гротескного юмора.
Каждый из трех ночных клубов ориентир, шлея только на свой
постоянный контингент. Поэтому, хотя случайный посетитель или компания зевак,
робко отважившиеся приблизиться к богемной среде, чтобы, неуклюже любопытствуя,
поглазеть на знаменитостей, получали внимательный, вежливый прием, они
держались в строгой изоляции.
Наблюдать за известными личностями мог каждый. Причем
официанты имели обыкновение нашептывать посетителям имена и характеристики этих
лиц, что являлось процедурой не только занимательной для любознательного гостя,
но и отнюдь не неприятной для самих знаменитостей, ощущавших на себе
пристальное внимание заинтригованных, изучающих глаз.
Многие художники в значительной мере были обязаны своей
репутацией ненавязчиво-неизменной рекламе официантов виллы «Лавина-3». Кроме
того, если кто-нибудь из них жаловал свое избранное творение стенам клуба или
же создавал какое-либо иное особо занятное произведение для одной из комнат,
официант, как бы между делом, показывал такого художника посетителю,
привлеченному в заведение главным образом своим любопытством и желанием впитать
атмосферу.
И тем не менее прежде всего своим успехом Марта Лавина была
обязана той манере, в которой она придавала заведению должную степень
раскрепощенности, никогда, однако, не позволяя зайти делу слишком далеко.
Наименее респектабельные забегаловки старались завлечь
публику, нанимая исполнительниц стриптиз-шоу, которые после окончания
представления затесывались в толпу посетителей, ища возможности прицепиться к
какой-нибудь компании и торгуя напитками на комиссионных условиях.
