– То, что мы живем вместе, не дает тебе права следить за мной и совать нос в мои дела.
– А что ты делала?
– Это не важно.
Ноэми, сжав челюсти, злобно смотрела перед собой. Если бы она повернулась к нему, Джонас был почти уверен, что ее взгляд обратил бы его в камень.
– Я не пытался за тобой шпионить.
Джонас только сейчас понял, как это могло выглядеть со стороны. Теперь ему казалось, что он подглядел за чем-то еще более сокровенным, чем если бы из кустов наблюдал за фотосессией с Лайл.
– Я думал, ты спишь. Или…
Или расстроена. Или что я могу помочь. Что мы можем подружиться. Все возможности, которые казались ему такими реальными, когда он покинул «Лэмплайт», теперь виделись нелепыми. Он чувствовал прилипшие к горлу слова. До чего глупо было предполагать, что он может понять ее чувства. Они почти друг друга не знали.
– Или что-то в этом роде, – наконец закончил он.
Верхняя губа Ноэми изогнулась пологим холмом. Джонас прикусил свою губу, царапнув дыру, в которой с утра опять окажется кольцо. В средней школе пацаны вечно дразнили его за «девчачьи губы», ярко-алые и словно прокушенные змеей губы. Они думали, что Джонас красится помадой, но яркий рот был у него от природы. Зимой губы у него то и дело трескались, а летом он казался похожим на малыша, который постоянно грызет вишневые леденцы.
– Мой друг, Линкольн… Брат Эмберлин… Его тело нашли в том лесу. Ты ведь помнишь.
– Да.
Как бы он мог забыть?
– Иногда я хожу туда. Долго не ходила, но теперь мне нормально. Ну, то есть не совсем нормально, но терпимо. Я выросла в этих местах и хорошо знаю лес. Но мне было бы спокойнее, если бы мои друзья не ходили туда в одиночку. Я не пытаюсь тебя контролировать. Я просто не хочу, чтобы кто-то еще пострадал… – Она склонила голову набок, подбирая слова. – Когда я увидела тебя, я испугалась.
Джонас кивнул. Ноэми и Лайл считали его другом? Он вырос в постоянном окружении и теперь сомневался, что вообще может завести новых друзей. А друзья из старой… Поначалу они совсем друг друга не знали, а потом наверняка был какой-то переходный период, когда они были знакомыми, но не дружили. Однако это все было так давно, что Джонас уже и не помнил. Теперь он осознавал лишь, что прежние дружбы увядают: расстояние и обстоятельства потихоньку отгрызали кусочки от того, что до переезда в Шивери казалось ему нерушимой глыбой.
– Ты теперь живешь здесь и можешь ходить куда вздумается. Мне просто хотелось объяснить тебе, почему я волнуюсь. Если тебе интересно, я сама могу тебя сводить в лес. Днем. Если захочешь вернуться к озеру, просто скажи, и мы пойдем вместе.
– Понятно.
Он понимал, но лишь отчасти. Он не вполне верил ее словам о том, что она беспокоится о его безопасности, но понимал, что прогулки в лес были для нее чем-то вроде посещения кладбища. Ему не хотелось нарушать ее уединение в такие сокровенные моменты.
– Я прибралась в конюшне, чтобы ходить сюда отдохнуть от других. – Она головой обвела чердак. – Ненавижу то, что дома постоянно толпа.
Он хотел расспросить ее про водоем. Про статьи в газетах, где говорилось, что его нашли за много километров от ближайших рек и озер. Но, как обычно, он слишком долго собирался с духом, и теперь она перевела разговор на другое.
– Сюда тоже без меня не ходи. Не потому, что тут опасно. Но это моя комната, и я тебя не приглашаю.
Джонас склонился ближе и примирительно толкнул ее в плечо. Она ответила тем же, а потом встала и направилась к лестнице. Когда он вернулся к себе, то первым делом принял душ. Смыл с ног грязь и траву, выудил из волос листья. На полу душевой сбились в кучку маленькие кусочки леса; здесь они казались незначительными. Съежилось и озеро: Джонас уже начал сомневаться, действительно ли видел его в лесу.
Может, это лунный свет залил лесную поляну и ему показалось, что это океан? Иначе почему Ноэми ничего не рассказала ни полиции, ни Эмберлин? Зачем держать в тайне озеро, где утонул Линк?
Джонас обмылком мятного мыла написал имена всех новых знакомых на стенке душевой кабины. Потом нарисовал вокруг имен целый лес из палочек.
9. Ноэми
Когда Ноэми вернулась к себе, ее ждало сообщение.
Кто этот парень с крючковатым носом?
Кто? – ответила Ноэми, хотя она прекрасно знала, кого имеет в виду Неизвестный.
У Джонаса были тонкие, острые черты лица. Линия челюсти, скулы, переносица – одновременно утонченные и выразительные. Однако если смотреть анфас, то нос действительно слегка кривился на сторону, словно его сломали и он неправильно сросся. На взгляд Ноэми, это Джонаса совсем не портило. У него было хорошее лицо. Темные, задумчивые глаза. И очень милые губы, хотя пирсинг ему совершенно не шел.
НЕИЗВЕСТНЫЙ
Если ты знаешь, то зачем спрашиваешь?
Линк был не из ревнивых, и Ноэми еще больше засомневалась, что это он ей пишет. Да и к чему ревновать? Ноэми не признавалась, каким милым, каким очаровательным казался ей Джонас – это было бы жестоко. Так или иначе, Неизвестному, похоже, было видно все. Может, он видел ее насквозь и заметил, что в глубине души ей больше нравится работа теперь, когда Джонас сопровождает ее в «Колибри» после школы.
Линк всегда витал в облаках. Он прекрасно рисовал, но учителя его за это ругали: он вечно черкал что-то на уроках. Его длинные ноги не влезали в пространство под партой, поэтому он устраивал их в ряду между партами, точно крылья летучей мыши. Даже учитель рисования как-то выгнал его с урока за то, что он принес найденный где-то крысиный скелет и хотел сделать из него поделку. Если бы что-то такое выкинул Гэтан, он бы сделал это из духа противоречия и желания побунтовать, однако намерения Линка были чисты.
До того, как они начали проводить время вместе, Ноэми иногда натыкалась на него, когда он с баллоном краски в руке что-то чертил на стенах заброшенной заправки. Он превращал трущобы в холсты, но живопись его была своеобразной. Линк рисовал унитазы, бегущие по кирпичным стенам на куриных ногах, и иссиня-черных растянутых людей, блюющих радугами.
Впервые Линк пригласил ее на свидание, когда они, сидя в школьном автобусе, ждали отправления домой. Она оканчивала девятый класс, а Линк – десятый. Лайл уже уехала (ей нужно было в другой район), и Ноэми села вместе с Линком и Гэтаном. Гэтан вслух придумывал обидные клички для восьмиклассников, и Линк отвлекал его, рисуя в блокноте всякие непристойности. Обычно из школы автобус ехал полупустой, и она садилась, прислонившись спиной к окну, и читала. Однажды Линк с Гэтаном сели позади нее, и Гэтан принялся колотить коленом по спинке ее сиденья. Линк только успел присесть, как тут же снова вскочил и пересел к ней. Его тощие километровые ноги были буквально повсюду.
