«Они не узнали обо мне ничего личного», – говорила она себе. Конечно, некоторые из снов коренились в ее тревогах и мечтах, но в основном это были просто бессвязные, причудливые картинки.
Гэтан Келли сидел на земле, прислонившись спиной к дереву. Сложив под собой ноги, он держал на коленях «Призрак дома на холме». Между двумя пальцами он зажал что-то, что сначала показалось Ноэми обычной сигаретой, пока она не принюхалась. Она хотела незаметно отойти в сторону и отправиться другой дорогой, чтобы он не увидел, как она плачет. Но Гэтан как-то почувствовал ее присутствие: подняв глаза, он вынул наушники из ушей.
Наверно, скажет какую-нибудь колкость про ее заплаканный вид, подумала она, но вместо этого Гэтан спросил, все ли в порядке. Вместо ответа она сложила руки на груди.
– Это что, травка?
– Да, товарищ офицер.
– От тебя пахнет, как от скунса, которого насмерть задушили под мышкой.
Дожидаясь, пока он что-нибудь ответит, она услышала, как кто-то зовет ее по имеи из-за спины. Джонас. Он был еще далеко, и она не видела его между деревьями.
– Меня здесь не было, – сказала она.
Гэтан не успел ничего сказать, как она уже пробежала мимо и спряталась за деревом неподалеку. Теперь она слышала шаги Джонаса. Ноэми задышала ровнее. Вряд ли он ее услышит, но рисковать ей не хотелось. Было сложно на него злиться: она была уверена, что он не хотел ничего плохого и теперь, осознав, что наделал, он сразу пытается это исправить. Было бы проще, если бы он нарочно был к ней жесток.
– Ох, – сказал Джонас, резко остановившись.
Ноэми почувствовала, как дерево ширится за ее спиной, скрывая ее от глаз.
– Ты не видел Ноэми?
– В последнее время нет, – ответил голос Гэтана. – Это ты с ней живешь, а не я.
– Ну, как видишь, дома ее нет.
– Можешь написать ей СМС, – посоветовал Гэтан.
Голос его звучал так вкрадчиво, что Ноэми ясно представила самодовольное выражение на его лице.
– Ну да, я попытался. Она не отвечает на мои сообщения.
– С перепиской в принципе такая беда, что количество отправленных сообщений никак не влияет на скорость ответа.
– Спасибо за информацию. Если увидишь ее, пожалуйста, скажи, что я ее искал.
– Я что, похож на автоответчик?
Джонас пробормотал что-то, чего Ноэми не расслышала; зазвучали, удаляясь, его шаги. Потом все стихло. Она медленно выглянула из-за дерева: Гэтан снова сидел один. Он встал, затушил косяк о подошву, положил телефон между страниц, точно закладку, швырнул чтиво в сторону и подошел к ней.
– Что случилось?
– Ничего. Все в порядке. – Ноэми вытерла глаза и отвела взгляд, опасаясь встречаться с ним глазами.
– Что ж, ты меня убедила. Ты что, плачешь? Это из-за Джонаса?
В его голосе звучала непривычная нежность, и когда она наконец посмотрела ему в лицо, то прочла на нем тревогу.
– Не смотри на меня, – сказала она.
Гэтан отвернулся с улыбкой. Потом он подошел ближе, протянул руку, обнял Ноэми за плечи и притянул к груди. От него все еще пахло марихуаной, но ее это не беспокоило. Он был теплый, и сердце его колотилось на удивление быстро. Закрыв глаза, она вытерла ресницы о его футболку. Ей было странно, что он так близко – так близко, что она почувствовала, что он человек. Ноэми часто об этом забывала. Когда он обнял ее, она ощутила, как напряглись его мускулы и хрустнули позвонки, и она была рада, что он не сразу ее отпустил.
Наконец он разжал объятия и положил ладонь ей на щеку. Она вздрогнула, но он ничего не собирался делать. Просто промокнул влагу под ее ресницами и дотронулся пальцами до щеки. Ноэми пришло в голову, что он, наверное, чего-то хочет. Мысль о том, что Гэтан решил воспользоваться ее слабостью, зажгла ее легкие огнем ярости.
– Ты как?
– А тебе не наплевать?
Он разинул рот и сделал шаг назад. Ноэми увидела, что ее слова задели его больше, чем он хотел показать. Что он не так неуязвим, как хотел бы думать.
– Ты серьезно? – спросил он безо всякой агрессии, с искренним сомнением.
– Ты раньше никогда не переживал о моем благополучии. Прости, если внезапный интерес к моей персоне вызывает у меня подозрения.
– Ноэми. – Гэтан провел пальцами по волосам. – Ты что, правда меня ненавидишь?
– Ты о чем? Думаешь, я настолько наивная, что считаю тебя другом, раз ты мне разок разрешил поплавать в бассейне после закрытия? Я знаю, что раздражаю тебя. Тебе никогда не нравилось, что мы с Линком дружим.
Невесело рассмеявшись, он приложил пальцы к вискам.
– Я думал, мы просто так дурачимся. Притворяемся, что друг другу неприятны, – сказал он. – Ты мне всегда нравилась. Я просто не знаю, как еще себя вести.
– Джонас привел Эмберлин в мою комнату, и они прочли мой дневник снов. Если тебе так интересно. – Она сложила руки на груди. – Ничего страшного, но мне было неприятно, что он вторгся на мою территорию, пока меня не было дома.
Ноэми подождала, что он начнет ее дразнить.
– Блин, звучит хреново. Сочувствую.
– Ты не думаешь, что я слишком бурно реагирую?
– Нет. Как еще относиться к тому, что люди заходят в твою комнату и читают твои личные мысли?
Она пожала плечами:
– Думаю, ты тоже на такое способен.
– Наверное, да, – признал он. – Я читал все твои сообщения Линку в мессенджере. Но я бы ни за что не стал читать то, что ты написала кому-то еще. Без разрешения, в смысле.
– Ты читал мои сообщения?
Гэтан пожал плечами.
– Ну, у нас с Линком был один аккаунт на двоих, так что да. А иначе откуда бы я узнал, какие цветы принести тебе на День святого Валентина?
У Ноэми сжалось горло, словно в нем поселился маленький беспокойный зверек.
– Сколько ты прочел? Я думала, тебе неинтересны наши разговоры.
– Ну, тут такое дело… – Гэтан отвернулся, потирая шею. – Линк не очень много сидел в интернете. Обычно ты говорила со мной.
– Ты притворялся Линком?
– Нет! Это был общий аккаунт, и, когда мы переписывались, Линк обычно был рядом. Я просто не уточнял, кто из нас отвечает. Каждый раз, когда Линк заходил от себя, он писал какое-то странное приветствие, как репортер в старых передачах. А так-то обычно тебе писал я.
Ноэми попыталась вспомнить какой-нибудь конкретный случай, но ничего не приходило ей на ум.
– То есть Линк вообще почти никогда не заходил и я все это время говорила с тобой?
– Чаще да, чем нет.
Гэтан зарделся. Однако Ноэми наконец прекратила плакать и понемногу успокаивалась. Она попыталась вспомнить, о чем рассказывала Линку, пока он был жив: что ей снилось, в чем она сомневалась, о чем беспокоилась, что ее бесило. Столько раз, когда они проводили время вместе, ей казалось, что Линк существует в каком-то своем особом мире. Интересно, правда ли было так – или он просто не понимал в половине случаев, о чем она говорит, потому что не читал ее сообщения?
