У Моны дрожали руки. Голос тоже.
– Этот человек… утонул?
– Туда и дорога, – недовольно буркнул странник. – Нашли о ком жалеть. Вот котелок – да, жалко. Пригодился бы.
– Я не в том смысле, – быстро сказала Мона. Не хватало еще упрекать нежданного спасителя. – Мне его не жалко. Это был ужасный тип. Как удачно вы ему попали прямо в лоб!
– Повезло… – Странный странник опустился на корточки, развязал веревку. – Он вас ударил. Поверните-ка голову, посмотрю… Кровоподтека не останется.
– Вы не монах, – сказала Мона, глядя на него. Лицо у старика было не вполне старческое: на лбу всего одна морщина, вертикальная; глаза синие, не выцветшие от возраста; длинные волосы и борода седы, но усы действительно совсем еще черные. Пощупать бы фактуру щек и подбородка, стало бы понятно, что за человек.
– Вы из образованных. По речи ясно. Зачем вам маскарад: борода, ряса, шапочка?
– Я год не стригся и не брился. Жил в северном монастыре. Оттуда и одежда. Монахи неспроста такую носят. В ней на п-пленэре удобно. Передвигаться по стране в нынешних условиях – тоже. Старый чернец никому не интересен. Как, впрочем, и нищенка с третьей стадией сифилиса. – Он скептически разглядывал декорацию на Монином лице. – У вас, сударыня, язвы размазались. Что это за желтые капельки – итальянская смолка?
Мона схватилась за нос.
– Сейчас смою… Как вас зовут?
– Последний год звали «братом Сергием». Или «отцом Сергием», в зависимости от того, кто ко мне обращался.
Не хочешь говорить свое имя – не надо, подумала Мона и ответила в тон:
– А я по документам швея Федосья Кукушкина.
Он равнодушно кивнул и отошел.
У края плота Мона села на колени и долго смывала краску, искоса посматривая на «брата-отца». Наверное, тоже пробирается на юг, но зачем? Кто он? Офицер? Вполне возможно. Осанка прямая, движения четкие, по манере говорить видно, что привык командовать. Если военный, то наверняка генерал, оно так и по возрасту получается. Хотя для военного что-то очень уж свободная моторика – не чувствуется мундирной скованности. Интересно…
Непонятный человек повертел в руке поднятый с бревен «бульдог», да вдруг зашвырнул его в реку.
– Эй, брат Сергий, вы что?! – возмутилась Мона.
– Этой д-дрянью вы опасного человека не убьете и даже сильно не раните, а только разозлите.
Отвечая, он снова посмотрел на нее. Брови (тоже не седые, а черные) удивленно приподнялись.
– Да вы молоды. И… – Он не договорил, но Мона догадалась: «и красивы». – Пожалуй, для вас я скорее «отец Сергий».
Она сразу перестала на него сердиться. Черт с ним, с «бульдогом». У путешествующей дамы появился какой-никакой, а защитник. Лучше быть с рыцарем преклонных лет, чем вообще без рыцаря.
– Что мы будем делать? – спросила она, чтобы проверить, как «отец» отнесется к местоимению первого лица множественного числа и к предположению, что они теперь будут что-то делать вместе.
Вопрос был воспринят как нечто естественное – Сергий задумался. Тут Мона окончательно поняла: инцидент с любвеобильным плотовщиком – очередной подарок судьбы, а вовсе не то, чем показался вначале.
– Плот придется бросить. На нем всё время нужно отталкиваться от мелей шестом. Беспрерывно дежурить в одиночку я не смогу, а у вас не хватит сил. Перебираемся в б-баркас.
Он взял из шалаша мешок на лямке, Мона подобрала свой и безропотно последовала за старым рыцарем. Пусть привыкает заботиться о даме и принимать решения. Мудрый доктор Турусов учил дочку: «Быть женщиной очень выгодно. Когда удобно – ты слабая. Когда понадобится – сильная. Пользуйся гонором и мышечной силой мужчин, ими легко манипулировать. Миром вообще должны управлять женщины. Бо́льшую часть своей истории человечество просуществовало при матриархате, и всё было отлично. Проблемы начались, когда общество возглавили мужчины».
Баркас был старый, но крепкий, с мачтой, мотором, веслами. Продолжая изображать робкую деву, Мона села на скамеечку, беспомощно сложила руки на коленях и стала смотреть, как отец Сергий возится с мотором.
– Одноцилиндровый «Эвинруд» с встроенным магнето и глушителем. Могло быть и хуже, – пробормотал удивительный странник.
Покрутил какую-то штучку. Двигатель фыркнул, завелся. Лодка обогнула обезлюдевший плот, резво понеслась по реке.
– Вы разбираетесь в таких сложных механизмах? – почтительно спросила Мона, хотя механизм был не особенно сложный. Она и сама бы разобралась. Может, только не так быстро.
– У меня диплом инженера по двигателям.
Новинка: съемный мотор
Представляю, какие были двигатели сто лет назад, когда ты получал свой диплом, подумала она. Паровые со свистком.
– А где вы его получили? – осторожно развивала она светскую беседу.
– В М-Массачусетском технологическом институте.
– В Америке?! – с искренним изумлением спросила она.
Сергий выключил мотор, баркас замедлил ход.
– Зачем мы останавливаемся?
– Мы не останавливаемся. Просто поплывем со скоростью течения. Побережем бензин для случаев, когда понадобится плыть быстро. Видите, здесь всего одна запасная канистра.
А Мона очень заинтересовалась Америкой.
– Вы, наверное, много странствовали?
– Да. Я всегда был странник. Только рясу не носил. Доберемся до мало-мальски спокойных мест – расстанусь с ней. И с именем «Сергий».
Без повязки на лице Мона чувствовала себя красавицей, еще и развязала платок, подставив солнцу свои густые волосы чудесного бронзового оттенка. Старик то и дело поглядывал на них. Должно быть, они недурно посверкивали.
– Почему именно «отец Сергий»? В честь героя Льва Толстого?
– Монахи лесной обители, где я жил, не читали г-графа Толстого. Это северная Вологодчина, совсем дикие места. К ним повадился ходить медведь-бобыль, житья не давал. Я с ним потолковал, в самый первый день. Мишка ушел. Вот братия и нарекла меня Сергием в память Сергия Радонежского, медвежьего укротителя.
– Как это «потолковали»?
– В глаза посмотрел. С хищниками просто. Они нападают только в трех случаях. Если очень голодны и считают тебя съедобным. Если испуганы. И еще в зависимости от пола.
– От пола? – еще пуще заинтересовалась Мона.
– Ну да. Самка – защищая детенышей. Самец – красуясь перед самкой. Медведю со мной делить было нечего. По моему поведению он понял, что я не еда. Пугать его я не пугал. Самки рядом тоже не было. Вот он и ушел.
– А как вы вообще попали в северный монастырь?
