Некоторые из этих визитов можно назвать триумфальными и все – за одним-единственным исключением – успешными. Это исключение не было частью государственного визита, хотя незадолго до той неприятной поездки и состоялись вполне удачные июльские визиты в Никарагуа и Мексику. Мечтая немного отдохнуть, Вацлав и Ольга приняли приглашение какой-то богатой вдовы чешского происхождения провести две недели в ее вилле на Бермудах. Времени хорошенько проверить и дом, и его хозяйку не было, да президент этого и не требовал. Первая пара страны отправилась в отпуск в сопровождении единственного личного охранника
[854]. Дом оказался очень красивым, но вот его хозяйка внезапно обернулась тиранкой со склонностью к алкоголизму; вдобавок ко всему она явно положила на Гавела глаз. Вместо того чтобы полеживать у бассейна или на пляже, президентской чете пришлось сидеть взаперти в своей комнате в ожидании освобождения. Оно явилось в лице самой Мадлен Олбрайт, которая как добрая самаритянка прилетела на Бермуды и отвезла президента осматривать достопримечательности. Когда они вместе посетили местную станцию слежения НАСА, Гавел, показав на гигантские антенны, обратился к своим сопровождающим с невинным вопросом: «Ну что, вы нашли там каких-нибудь инопланетян?»
Неудача с отпуском оказалась всего лишь первой из череды неприятностей, случавшихся с Гавелом в дороге. Он очень любил путешествовать, возможно, пытаясь таким образом наверстать годы, проведенные за железным занавесом и в заключении. Правда, не везло ему тогда, когда в путь он отправлялся ради собственного удовольствия. Его полеты были сопряжены с богатой историей болезней, включавшей в себя депрессии, мигрени, жар, падения, переломы и даже встречи со смертью.
В первый год президентства, несмотря на всю славу Гавела и его мировое признание, поездки никогда не были случайными или избыточными. За исключением летнего полета в Центральную Америку, он ограничил визиты постепенно расширяющимся кругом бывших и будущих партнеров и союзников. То же касалось и официальных посетителей, принимаемых в Праге. Визит президента фон Вайцзеккера в марте и майская встреча с канцлером Колем были ключевыми для будущих отношений с самыми важными соседними странами
[855]. Ноябрьский визит президента Буша, символически состоявшийся в первую годовщину Бархатной революции, являл собой следующий шаг в налаживании прочных связей с будущим важнейшим союзником. Вдобавок нам был продемонстрирован чисто американский подход к делу. Буш прилетел в сопровождении 700 человек, на «Боинге» («Борт номер один»); еще один самолет был запасным. С президентом прибыли: личный бронированный лимузин, запасной лимузин, личная бронированная ораторская трибуна, запасная ораторская трибуна. Самому визиту предшествовал приезд сотни членов подготовительной команды, в число которых входили десятки агентов секретной службы; эти последние использовали все возможные аргументы, кроме насилия, чтобы – ради обеспечения безопасности Буша – убедить советников Гавела на неделю покинуть свои кабинеты. Каждый шаг американского президента, каждый угол обзора телекамер и каждое слово его речи подвергались тщательной предварительной проверке. И все же план оказался нарушен. Выступая на Вацлавской площади 17 ноября, Буш, по предложению Гавела, покинул защитный пузырь, сооруженный для него охранниками на время произнесения речи, чтобы поприветствовать восторженную толпу. В ту же секунду один из агентов заметил неподалеку на земле пластиковый пакет. «Бомба! Бомба!» – зазвучало в наушниках, и к президентам бросилась масса охранников, чтобы сопроводить их в безопасное место. А в это время один из телохранителей Гавела подбежал к пакету и заглянул в него. «Какая еще бомба! Сосиски!»
[856] Завершилось мероприятие без происшествий.
Два других видных гостя, которые в первый же год президентства Гавела посетили по его приглашению Чехословакию, были лидерами не государственными, а духовными. Первым из них был скромный, улыбчивый и остроумный человек по имени Тэнцзин Гьямцхо, более известный как четырнадцатый тибетский далай-лама. На протяжении нескольких десятилетий Запад выражал свое почтение этому символу духовного сопротивления тибетцев китайскому коммунистическому господству только издалека, чтобы не рассердить современную Срединную империю. Гавел был первым главой демократического государства, пригласившим далай-ламу к себе. Китайский посол громко выражал обеспокоенность, однако Чехословакию не покинул, хотя его протесты и оказались безрезультатными. Визит далай-ламы, носивший скорее частный характер, стал событием принципиальным: Гавел никогда за все тринадцать лет своего президентства не отказывался принять гостя лишь потому, что это было бы политически невыгодно.
Президента волновали совершенно иные проблемы. Он мечтал помедитировать наедине с далай-ламой. Но, согласно буддистскому этикету, никакой человек – пусть даже он и президент – не вправе напрямую попросить гуру о совместной медитации. Пришлось прибегнуть к закулисной дипломатии, и далай-лама явно посчитал своего нового ученика заслуживающим этой чести. Сеанс медитации состоялся (вроде бы незаметно) в римско-католическом костеле Святейшего имени Иисуса в Ланах – летней президентской резиденции.
Второй важной духовной персоной был папа римский. Учитывая длинную, хотя и довольно сложную историю чешского католицизма, у нас стал бы желанным гостем любой папа, но Кароль Войтыла, папа Иоанн Павел II, был поляком из соседней страны, символом, вдохновителем и катализатором веры и храбрости польского народа в его противостоянии с коммунистической ортодоксией, фигурой весьма харизматичной и, в довершение ко всему, в молодости – по счастливому стечению обстоятельств – тоже писавшим пьесы и стихи. Гавел выразил желание пригласить папу еще в своей первой новогодней речи, надеясь, что этот визит поможет духовному пробуждению народа, оказавшемуся на пепелище нигилистических обломков позднего коммунизма. Приезд Иоанна Павла II значил для Гавела очень много, и потому свои приветственные речи в аэропорту и на ужине в Граде он готовил со всей возможной тщательностью. На аэродроме он произнес слова, которые отличала необычная для Гавела эмоциональность:
