В это же время к Гавелу пришло понимание, что свет в конце тоннеля все еще не брезжит. В громкой шумихе молодой демократии со слабыми институтами и ненадежными пока рычагами управления он по-прежнему оставался главным общим знаменателем. И по мере приближения к концу его первого президентского срока становилось все яснее, что никто не сможет заменить Гавела: ни стареющий Дубчек, ни обаятельный и популярный Динстбир, ни потрясающе работоспособный и боевитый Клаус.
На парламентских выборах значительное большинство и сильный мандат получили оба движения реформ, стоявшие во главе Бархатной и нежной революции. При этом, однако, проявились и признаки – у каждого из этих движений по-своему – их приближающегося упадка. Это было не так уж неожиданно. Гражданский форум, организация «Общественность против насилия» и их сторонники совпадали в стремлении ликвидировать прежнюю систему со всеми ее атрибутами, утвердить вместо нее власть, опирающуюся на демократический мандат, гарантировать власть закона и соблюдение прав человека, но между ними не было единства взглядов на то, как быть с экономикой или как обеспечить безопасность страны, каковы должны быть ориентиры во внешней политике или как урегулировать отношения двух государствообразующих народов. Остатков единодушия хватило на избрание Гавела подавляющим большинством депутатов Федерального собрания в начале июля. Но когда в конце лета люди стали возвращаться из отпусков, начались проблемы.
Еще до выборов от Форума отпочковались небольшие, но и немаловажные группы отступников. Ряд бывших диссидентов, главным образом консервативных политиков христианской ориентации, часть которых ранее активно действовала в Кампадемии и участвовала в ее собраниях в Градечке, уже в декабре 1989-го основал Гражданский демократический альянс. Другая консервативная группа, состоявшая из католиков во главе с Вацлавом Бендой, вначале присоединилась к Народной партии (которая быстро «забыла» о своем недавнем прошлом пребывании в составе Национального фронта), а потом выделилась в самостоятельную Христианско-демократическую партию. Некоторые активисты Гражданского форума, в том числе Рудольф Баттек, вступили в ряды возродившейся социал-демократии – старейшей и, может быть, почтеннейшей из традиционных партий (хотя капитуляция перед лицом коммунистического путча в 1948 году легла пятном на ее репутацию)
[861]. Другие, например, будущий премьер-министр и нынешний президент Милош Земан, примкнули к ней несколько позже. Давние коллеги и оппоненты Гавела из журнала «Тварж» Эмануэл Мандлер и Богумил Долежал в январе 1990 года создали Либерально-демократическую партию – преемницу доноябрьской Демократической инициативы. Большинство членов Форума осталось в организации, но постепенно разделилось на два противоположных лагеря. Один из них образовала группа, включавшая часть основателей Форума, бывших хартистов и диссидентов. Было бы несправедливо называть их «хартистскими патрициями», так как в их прежней жизни было мало патрицианского, и для многих рядовых членов Форума они были моральным авторитетом. Другая группа состояла из новых, большей частью молодых активистов-непражан, которые в ноябрьские дни помогали создавать отделения Форума на местах. Среди них было мало традиционных диссидентов, и в движении они видели не столько продолжение доноябрьской активности, сколько открытую платформу, предлагающую множество головокружительных возможностей. Их не слишком интересовали замысловатые политические и философские дебаты, которые для многих из их старших коллег составляли главный смысл существования Форума. Они хотели продвигать перемены – и тем самым продвигать самих себя. Оба эти представления о характере Форума, в итоге оказавшиеся несовместимыми, были персонифицированы двумя соперниками в борьбе за руководство организацией: Мартином Палоушем – философом, членом Кампадемии, сыном одного из рассудительнейших и философичнейших хартистов старой закалки, и Вацлавом Клаусом – экономистом из «серой зоны», по любому поводу апеллирующим к чикагской школе социологии, человеком по натуре куда более задиристым, чем его визави. Клаус объезжал региональные отделения Форума, добиваясь поддержки рядовых членов, в то время как Палоуш понадеялся на нравственный авторитет диссидентов. После того как в январе 1991 года Клаус победил на внутренних выборах движения, получив две трети голосов, разрыв казался неминуемым. Традиционалисты обратились за помощью к Гавелу.
Но тот уже слишком отдалился от движения, у истоков которого сам стоял, для того чтобы эффективно повлиять на ситуацию. Он пригласил всех ведущих представителей Форума в Ланы на переговоры с целью примирения сторон, но все было напрасно. В конце концов Гавел принял, пусть и нехотя, идею подготовки соглашения о разделении Форума. Его отношения с Клаусом, которые никогда не были сколько-нибудь теплыми, испортились еще раньше, когда Гавел – после жалоб отдельных членов правительства на властные амбиции министра финансов и его неспособность работать в команде (если он ее не возглавлял) – попытался лишить Клауса исполнительных функций. Размышляя после выборов о составе нового правительства, он с подачи некоторых видных членов Форума предложил Клаусу чрезвычайно важную, но не политическую должность управляющего Государственным банком. Попытка полностью провалилась, показав (не в последний раз), что при лобовом столкновении Гавел не умеет противостоять сопернику, для которого те или иные резоны или уважение к президенту ничего не значат. Это было столкновение двух миров: в одном доминировали понятия общественного блага, нравственности, дружбы и личной ответственности, а во втором имели силу претензии отдельных индивидов, власть, конкуренция и политические механизмы. В Вацлаве Клаусе сторонник «неполитической политики» нашел безоговорочно политическое существо.
Мирное разделение Гражданского форума, однако, послужило моделью еще более важного события, которое в тот момент никто не мог себе представить. Клаус, настаивая на разделении Форума, которое развязывало ему руки для преобразования одного крыла движения в самостоятельную политическую партию, где его лидерству никто бы не угрожал, проявил не только жесткость, но и практичность. Он не собирался ввязываться в споры о том, какая из двух партий унаследует название «Форум», какая сохранит за собой его имущество и будет его правопреемницей. Ко всем этим вопросам он подходил разумно, а зачастую и великодушно. Это позволяло ему сосредоточиться на главной цели, состоявшей вовсе не в том, чтобы подчинить себе движение, а в том, чтобы взять в свои руки бразды правления. В глазах своих противников он становился могильщиком революции. В глазах сторонников – глашатаем нового устройства.
Именно такое устройство было теперь основной задачей нового правительства. В соответствии с предсказаниями британского политолога немецкого происхождения Ральфа Дарендорфа касательно annus mirabilis («года чудес»)
[862], фундамент новой политической системы был заложен всего-навсего за шесть месяцев. В последующие приблизительно шесть лет должны были быть приняты ключевые решения по вопросам законодательства страны, ее экономики и создания множества институтов, благодаря которым свободное общество может функционировать и процветать. Однако никто пока не вспомнил о последней части прогноза Дарендорфа: что пройдет еще приблизительно шестьдесят лет, пока изменится мышление людей.
