Когда в конце лета здоровье Гавела немного улучшилось, он смог посетить свою последнюю конференцию «ФОРУМ 2000». Пятого октября 2011 года ему исполнилось семьдесят пять лет. До того, в субботу, в пражском Центре современного искусства «ДОКС» собралось, чтобы поздравить его с днем рождения, несколько близких друзей. Некоторые из них, в том числе Мадлен Олбрайт, Адам Михник и Том Стоппард, прилетели из-за границы. Даша явилась в сопровождении многочисленной родни и вскоре ушла. Гелена Вондрачкова и Карел Готт в этот раз отсутствовали. В программе были The Plastic People of the Universe, Monkey Business и исполнители фольклорной музыки и песен протеста давних диссидентских времен. Гавел бо́льшую часть вечера сидел на галерее, принимая поздравления. Он был, как всегда, вежлив и ни на что не жаловался, но пиджак был велик ему на два размера, а глаза на осунувшемся измученном лице смотрели тускло. Каждого из подходивших к нему друзей он приветствовал слабой улыбкой в знак того, что узнал и благодарит. «Майкл, – обратился он ко мне по-английски, а когда я спросил, как он себя чувствует, несколько оживился, но притворяться не стал. – Майкл, я разваливаюсь».
Неделю спустя Гавел вновь встретился с кардиналом Дукой. Вообще в 2011 году оба товарища по заключению встречались чаще, чем в течение долгих лет, прошедших с того дня, когда их выпустили из тюрьмы. В ноябре они записали в архиепископском дворце телевизионный «допрос», посвященный теме воспоминаний и надежды. Десятого декабря, через двадцать три года после первой официально разрешенной демонстрации на площади Шкроупа, Гавел принял своего друга, четырнадцатого тибетского далай-ламу Тэнцзина Гьямцхо. Тот заметил ухудшение здоровья Гавела и порекомендовал ему обратиться к традиционной тибетской медицине. «Я обещал, что теперь буду для своего старого друга тибетским врачевателем», – рассказывал он потом
[1066]. Гавелу он пожелал еще десять лет жизни. Дальнейшие полчаса оба провели за беседой, обходясь большей частью без слов. Прощаясь, они соприкоснулись лбами.
Путь в машине «скорой помощи» из Градечка на эту встречу и обратно совсем истощил силы Гавела. Следующую неделю он провел в основном в постели, слишком слабый и измученный даже для того, чтобы самостоятельно вставать. Тем не менее он общался с ухаживавшими за ним сестрами милосердия и несколько раз созванивался по телефону с друзьями. О своем скором конце он говорил без обиняков, смирившись с ним. В субботу 17 декабря ему стало чуть лучше, и он решил обсудить с приехавшей в тот день Дашей приближающееся Рождество. Праздничные дни он хотел провести в Градечке и просил ее быть с ним.
В воскресенье утром монахиня Веритас Голикова увидела, что ее пациент уже проснулся, и предложила ему встать для утреннего туалета. «Я хочу еще поспать, приходите через часок», – ответил он ей. Когда же через час сестра вернулась, он по-прежнему спал, и дыхание его становилось все слабее. Приблизительно между 9:45 и 9:50 он совсем перестал дышать. «Это было так тихо, как будто погасла свеча»
[1067].
Благодарности
Единственное, чего я опасаюсь при составлении списка людей, которых я обязан поблагодарить, это того, что по невнимательности могу кого-то пропустить. Если подобное произойдет, я заранее прошу у них прощения.
Вацлава Гавела уже нет в живых, но я безгранично благодарен ему за вдохновение и за то, что он незримо руководил мною, пока я писал эту книгу (вина за все ошибки, разумеется, лежит на мне). Его вдова Дагмар все это время оказывала мне содействие, отвечала на вопросы и никак не пыталась ограничить в том, что я пишу, хотя наверняка знала, что читать некоторые пассажи ей будет неприятно. Мои старые друзья Иван Гавел и его жена Дагмар Гавлова-Илковичова великодушно делились со мной своим временем, воспоминаниями и документами и не отказывали мне, когда я вновь и вновь возвращался к ним.
Я очень благодарен тем, кто беседовал со мной, и тем, кто делился со мной информацией письменно. В основном это были друзья – Гавела и мои, – и это превращало мою работу в удовольствие. В их число входят Мадлен Олбрайт, Тимоти Гертон Эш, Джоан Баэз, Зденек и Михаэла Бакалы, Иржи Бартошка, Павел Братинка, Мартин Бутора, Билл Клинтон, Мариан Чалфа, Вера Чаславская, покойный Олдржих Черный, Давид Душек, Лубош Добровский, Ярослав Доминик Дука, Миа Фэрроу, Милош Форман, Анна Фрейманова, Федор Гал, Томаш Галик, Владимир Ганзел, Стивен Гейнц, сообщество «Горностан», Петр Янчарек, Франтишек Яноух, Ленка Юнгманнова, Ладислав Кантор, Гелена Кашперова, Билл и Памела Киль, Вацлав Клаус, Михаэл Коцаб, Павел Когоут, Бессель Кок, Павел Коларж, Эда Крисеова, Павел и Петр Кралы, Андрей Кроб, Даниэл Кроупа, Павел Ландовский, Билл и Венди Луерсы, Иво Мате, Владимир Мерта, Владимир Млынарж, Мартин Палоуш, Петр Питгарт, Ян Румл, Жак Рупник, Брент Скоукрофт, Роджер Скрутон, Карл Шмидт, Карел Шварценберг, Ладислав «Агнес» Снопко, Ян Сокол, Лиз Стоун, Том Стоппард, Алоис Стрнад, Иржи Сук, Аун Сан Су Чжи, Иржина Шиклова, Ладислав Шпачек, Бара Штепанова, Нгагванг Ловзаанг Тэнцзин Гьямцхо, Мартин Видлак, Итка Воднянская, Александр Вондра и Пол Вильсон.
Я безмерно благодарен Марте Смоликовой, Яну Гронзе, Яну Махачеку, Ондржею Немецу, Эрике Зламаловой и всему коллективу пражской Библиотеки Вацлава Гавела – без их поддержки и электронного доступа к нескольким десяткам тысяч оцифрованных документов из ее архива я вряд ли смог бы работать над своей книгой в Лондоне. Также я благодарю Штепана Гилара и архивный департамент Министерства иностранных дел, Музей национальной письменности, Институт современной истории, д-ра Виту Сметану и другие учреждения. Мой старый друг и бывший шеф из агентства «Рейтер» Колин Макинтайр и архивист Дэвид Катлер любезно допустили меня к архивам агентства конца восьмидесятых годов прошлого века.
Я докучал множеству фотографов, разыскивая снимки, – причем, к сожалению, смог использовать далеко не все из них. Они дали мне замечательную возможность вновь пережить некоторые памятные моменты из жизни Гавела, а иногда и моей собственной. Я благодарен за это Карелу Цадлину, Богдану Голомичеку, Ярославу Коржану, Томеку Немецу, Томашу Новаку, Алану Паеру, Иво Шилгавому, недавно ушедшему от нас Олдржиху Шкахе и другим.
Я никогда прежде не писал книг по-английски, и мне очень повезло обрести в лице Эндрю Нюрнберга и всей его замечательной команды агента, который охотно и дружески поддерживал меня в моих усилиях. Также я счастлив, что у меня были такие доброжелательные издатели, как Тоби Мунди из лондонского Atlantic Books, Морган Энтрекин из нью-йоркского Grove Atlantic и Милан Гелнар из пражского Argo. Неоценимую помощь оказали мне высокопрофессиональные и безмерно любезные редакторы Маргарет Стид, Коринна Барсан и Петр Онуфер.
Особую благодарность я выражаю своей ассистентке Дане Пшеницовой, которая вот уже четверть века терпеливо успокаивает меня своим присутствием, являясь моей запасной памятью и моим кризисным менеджером.
