Ругая на все корки начальство, бандитов и погоду, Шелест на цыпочках вернулся в избу, с опаской поглядывая на потрескивающий над головой потолок. Он проверил, не подмокли ли патроны. Но делал это больше для проформы. Он уже не верил, что в это гиблое место кто-нибудь придет. Даже если Дрона тут собирались убивать, то по случаю непогоды наверняка отложили даже такое серьезное дело.
Ему захотелось пить, но напитками Дрон его не снабдил. Шелест решил попробовать собрать во что-нибудь дождевую воду и снова пошел к выходу, оставив обрез в избе на сухом месте.
Едва он ступил на порог, как дождь вдруг прекратился. Оборвался резко, будто наверху кто-то повернул вентиль. Клочки туч уносились куда-то к северу, а взамен них проглядывало ясное синее небо. Но едва прекратился дождь, как из мокрых зарослей вышли люди.
Шелест едва успел заскочить обратно в дом. Пригнувшись, он добрался до своего арсенала. Взяв в руки обрез, он почувствовал себя увереннее.
– Эй, Дрон! Ты тут? – прокричали снаружи.
«Ну что тут делать? – с досадой подумал Шелест. – Дрон заявлял, что Багор хочет погубить «охотников». Вообще хочет всех поубивать. Что это значит на самом деле, черт его знает. И спросить, главное, не у кого, кроме этого чертова Багра».
Он выглянул в крошечное оконце. Сквозь мутное стекло удалось разглядеть три расплывчатые фигуры. Один человек выглядел как явный предводитель. Он держался уверенно с сознанием собственной силы. Двое других жались к нему, не пытаясь проявлять инициативы.
– Багор! – крикнул Шелест. – Это ты?
После паузы снаружи крикнули:
– Какого хрена? Ты кто? Где Дрон? Предупреждаю…
– Погоди, не пори горячку! – крикнул в ответ Шелест и осторожно показался в дверях таким образом, чтобы всем был виден обрез у него в руках. – Поговорим?
Теперь он видел всех троих вполне отчетливо. У Багра, как и обещал Дрон, было резкое, с острыми скулами лицо, запавшие недобрые глаза, жилистые руки. В правой он держал пистолет с глушителем. За его спиной топтался полноватый мужик с жирным затылком и обвислыми щеками. Огнестрельного оружия у него не было, а в своих грязноватых лапах он держал увесистую арматуру. Еще чуть поодаль стоял красавчик с усиками. У этого из-за пояса торчала револьверная рукоятка. Все трое были мокрые и злые как собаки.
– Почему я с тобой должен говорить? – спросил Багор, подозрительно обшаривая взглядом кусты и избы вокруг. – Где этот ублюдок Дрон? Он мне назначил здесь встречу, и где он сам? Ты ему кто?
– Я Староверов Генка, – сказал Шелест. – Меня менты ищут…
Внезапно лицо Багра исказилось. Он вскинул руку с пистолетом и выстрелил в дверь. Пуля свистнула перед носом отшатнувшегося Шелеста и врезалась в доски, отломив здоровенную гнилую щепку. Он ждал нового выстрела, но Багор уже словно забыл о нем. Пригибаясь и крича что-то своим спутникам, он побежал куда-то. Его приятели тоже бросились в разные стороны, оглядываясь на заросли, из которых доносились треск веток и чавканье многих шагов. Шелест ничего не понимал, но у него неприятно заныло под ложечкой. Он увидел, как заколыхались кроны ближних осинок, и вдруг оттуда, из мокрых зарослей ударила короткая автоматная очередь. Багор взмахнул руками, упал лицом в грязь и больше не шевелился. Жирный мужик завизжал от страха, что есть силы метнул арматуру в кусты и побежал, не разбирая дороги. Его срезали второй очередью. Красавчик с усиками, бледный как смерть, что-то кричал и одновременно выпускал пулю за пулей из своего револьвера в какую-то невидимую цель. Потом он вдруг согнулся пополам, рухнул на колени и упал в зеленую лужу. У Шелеста зашевелились на голове волосы. Больше всего ему хотелось сейчас очутиться на другом конце планеты. Он услышал приближающиеся голоса и увидел сквозь мокрую зелень несколько мужских фигур в черных масках, в одинаковых куцых куртках из плащевой ткани. Они были похожи на безликих духов зла из какого-нибудь третьеразрядного фильма ужасов. Но страшно Шелесту стало по-настоящему. Он собрался, сделал глубокий вдох и выскочил из дома.
– Стоять! – закричали в кустах.
Шелест рванул так, будто собирался ставить рекорд. Кто-то выстрелил. Пуля врезалась в ложу обреза и разнесла ее в клочья. Шелест почувствовал жгучую боль в левой кисти и вскрикнул. Изуродованный обрез полетел в траву. Шелест наддал. За ним бросились в погоню.
– Не стрелять! – крикнул кто-то. – Я хочу знать, кто это!
Шелеста вела жажда жизни. Он всегда показывал неплохой результат на короткой дистанции и даже одно время подумывал, не заняться ли ему всерьез легкой атлетикой, но теперь он мчался с такой скоростью, о какой спортсмены-профессионалы могут только мечтать.
Ему удалось оторваться от преследователей на приличное расстояние. Но он даже не успел обрадоваться, потому что, боясь его упустить, сзади опять стали стрелять, и одна из пуль попала ему в лодыжку. Ногу словно прижгло раскаленным железом. Шелест захромал, оставляя на траве кровавые следы. Потом инстинктивно сменил направление, спотыкаясь, вышел на болото, прохромал по колено в воде до густых зарослей тростника, углубился в них, потом медленно опустился, провалившись в воду по пояс, и затаился. Перед глазами у него все плыло. Голоса преследователей доносились до него как сквозь вату. Он долго вслушивался в эти звуки, пока с облегчением не понял, что голоса давно исчезли, а он остался один.
Глава 16
Когда Дрон подъехал на мотоцикле к мосту, поднялся ветер, а через минуту и реку и луга вокруг накрыло дождем, да таким, какого не было, наверное, лет пять или шесть. Последние дни стояла жуткая жара, которой, казалось, не будет конца, и вот в самый неподходящий момент разразилась буря. Дрон замечал надвигающиеся признаки непогоды, но голова у него была занята другим, да и не предполагал он чего-то большего, чем короткий колючий дождик, который, едва пролившись, бесследно испарится.
Вышло иначе. Дрон поблагодарил судьбу за то, что успел убраться с левого берега, где почва в основном была глинистой, иначе сидеть ему сейчас в глубокой заднице. Проблемы возникали, конечно, и на другом берегу, мотоцикл мог забуксовать и на здешнем песчанике, но тут все-таки шансов было поболе. Дрон перебрался через мост, по песку и гальке съехал к самому берегу, загнал мотоцикл под сень раскидистых ив, чтобы его не было видно с дороги, и принялся за дело. Непогода вовсе не сбила его с толку, напротив, не было, как говорится, худа без добра. Можно было надеяться, что под таким ливнем удастся обойтись без свидетелей. Да и все равно ему предстояло мокнуть, так что Дрон расстраивался несильно. Единственное, что его беспокоило – это обратный путь. Удастся ли вывести мотоцикл на дорогу, не забуксует ли он в самый неподходящий момент? И еще предстояло проехать мимо дома Казаченко, а этот факт как-то нехорошо будоражил душу. Но Дрон решил на нем не сосредотачиваться и думать про хорошее, например, про сейф, который он намеревался поднять со дна реки и который должен был достаться теперь ему одному.
Дрон был уверен, что его план должен сработать. Их отношения с Багром накалялись с каждым днем все больше. Тот вообразил себя каким-то необыкновенным авторитетом и требовал соответствующего к себе отношения и самых разных привилегий. Дрона это одновременно и злило и смешило. Он вовсе не собирался быть марионеткой. Раскол, который случился в организации после ограбления Казаченко, подсказал Дрону, что пора уходить в автономное плавание. На словах он поддержал Багра, а не Павла Петровича, но в душе проклял обоих. Тут-то ему и пришла в голову мысль, что сейф может достаться ему одному. Дрон не был обделен физической силой, нырял всегда хорошо и был уверен, что сумеет поднять сейф со дна реки в одиночку. Нужно было только отвлечь Багра, и тут как по заказу судьба послала ему Староверова.
