– Разрешите, товарищ полковник? Капитан Бутенко, если помните… Ну, я участковый в том районе, где машину сожгли, помните?
– Еще бы не помнить, – сказал Ломов. – И тебя, капитан, помним. Единственный, по-моему, разумный человек в районе… Что привело тебя к нам?
Бутенко беспомощно огляделся.
– Присаживайтесь! – сказал ему Волченков.
Бутенко уселся, приладив на коленях огромное свое брюхо.
– Это самое, – сказал он скованно, – может, я не вовремя? У вас тут громкие дела, убийства, то-се…
– Да уж, дела громче некуда, – сокрушенно подтвердил Ломов. – Да ты, капитан, не стесняйся. Дела делами, а о людях забывать не следует. Ты что-то спросить хотел?
– Да я сообщить вроде… В сводках видел… Мотоцикл вроде разыскивается. Может, оно и не в кон, но я подумал… Вы последний раз меня вроде как похвалили, а доброе слово, оно и кошке приятно, говорят… Одним словом, я слышал, как будто это вы мотоцикл разыскиваете. А у нас в райцентре вчера один босяк мотоцикл пытался торгануть. Петька Трофимов, непутевый человек, конченый. Он вообще-то наш, с райцентра, но у него, считай, никого и ничего уже не осталось. Живет где попало, месяцами где-то пропадает, потом чего-нибудь натворит и – на отсидку. Ни кола, ни двора, в голове – ветер, перекати-поле, одним словом. Вот он цыганам этот мотоцикл и предлагал за копейки. А я пресек. «Урал». Зеленый. Как в сводке. Номерные знаки только сняты. Как я его ни пытал – ну, в хорошем смысле, конечно – где он номера бросил, не помнит. Может, и правда, не помнит. Голова-то пустая!
– Так, понятно. А откуда у этой пустой головы мотоцикл взялся? Угнал или как?
– Утверждает, что не угонял. Утверждает, что как бы нашел. Вот артист! Мотоцикл он нашел! Этак и я каждый день по десять «мерседесов» находить буду!
– И где же этот ваш артист нашел мотоцикл? – спросил Волченков. – Что-нибудь говорит по этому поводу?
– Да я по душам с ним побеседовал, все, считай, выяснил. По-человечески мне его жаль, понимаете? Он так-то парень не злой. Непутевый только. Вот сядет сейчас опять за решетку, а какой с этого толк? Никакого с этого толку не будет, это я вам говорю. Вот если бы к делу его к какому-нибудь пристроить, да компанию ему хорошую… Да ведь на все не разорвешься!..
– Это верно, не разорвешься. Поэтому давай про мотоцикл, – напомнил Ломов.
– Ага. Да, про мотоцикл. Так он говорит, что нашел «Урал» в Чистопрудном, ага. Что уж он там делал в Чистопрудном, неизвестно. Говорит, к приятелю в гости ездил. Так у него везде приятели, и все одного сорта. Одним словом, заметил он где-то в переулке брошенный мотоцикл. Это как раз после того дождя было. День стоит мотоцикл, другой стоит, и все под открытым небом. Ну, он его и прибрал. В баке бензин был, в замке – ключи. Ну, это он так говорит…
– Что-то невероятное, – покачал головой Ломов. – Как бы с этим удальцом побеседовать?
– Да вполне, – заерзал на сиденье Бутенко. – Я как чувствовал, прихватил его с собой. Сидит он в машине у меня в наручниках. Привести?
Ломов оглянулся на Волченкова.
– А вдруг это тот «Урал»? – сказал он. – Прямая выгода сразу в Чистопрудный смотаться. Согласен? Значит, так, капитан, мы сами сейчас спустимся, и если что, то сразу после беседы сгоняем туда, где твой орел мотоцикл подобрал. С ним за компанию, не возражаешь?
Бутенко поспешно вскочил и, краснея больше обычного, произнес:
– Никак нет, товарищ полковник! Располагайте! Всегда рад помочь. Так сказать, считаю своим священным долгом…
Уже выходя из управления, Бутенко вдруг придержал Ломова за локоть и, понижая голос до просительного шепота, пробормотал:
– Не сочтите за нахальство, товарищ полковник, я вот чего у вас спросить хочу… Если с мотоциклом подтвердится, значит… Не могли бы вы где-нибудь наверху словечко замолвить? Только между нами… Меня, знаете, хотят вроде как на берег списать, ха-ха… Начальство ко мне неровно дышит. Ну, вроде, я и бестолковый, и комплекция у меня… А я без милиции, простите, без полиции теперь никуда. Я ведь делать ничего больше не умею, и учиться поздно. Может, я взаправду бестолковый, как думаете?
Ломов понял, какого ответа от него, нет, не ждет, а просто жаждет капитан, и ответил, причем нисколько не кривя душой:
– Пока что свою бестолковость ты, капитан, тщательно скрываешь. Я ничего такого не заметил. Вот комплекция, это да, этого у тебя не отнять. Но ведь на твою мобильность она, кажется, не влияет? А если подтвердится, что мотоцикл тот – я сам пойду к генералу, замолвлю словечко насчет повышения…
– Нет, не надо повышения, – замотал головой Бутенко. – Они тогда на меня еще больше взъедятся. Мне бы просто чтобы с места не трогали. До пенсии доработать – больше ничего не надо.
– Ну, как скажешь, капитан! – засмеялся Ломов. – Только чем больше звездочка, тем и пенсия больше. Смотри!
После этих слов участковый впал в такое раздумье, что молчал всю дорогу до Чистопрудного.
Поехали туда на машине Волченкова. Служебную машину из райцентра отпустили, забрав с собой только Бутенко и Петьку Трофимова, который оказался изможденным молодым человеком, вихрастым, темнолицым, покрытым синевой татуировок. Он сразу признал в Ломове и Волченкове большое начальство, вежливо поздоровался и попросил сигарету.
– Браслеты тоже можно снять, – доверительно сказал он, когда ему воткнули в губы зажженную сигарету. – Я ж не убегу. Я к побегу не склонен. Это судьба у меня такая – век чалиться. Судьбу не перешибешь.
– А ты пытался? – спросил Ломов.
– А вот вчера новую жизнь начать хотел, – хохотнул Петька. – А меня и замели. За ничейный мотоцикл. Хорошие у нас законы!
– Законы у нас нормальные, – заметил Ломов. – У нас граждане имеются, которые под дуру косят. Много ты в своей жизни видел ничейных мотоциклов? Ты мозги-то нам не засоряй. Сразу выкладывай – что, где, когда.
– Как в телевизоре? – опять засмеялся Петька.
– Вот-вот, бодро и с песней. Дело в том, что этот мотоцикл в большой мокрухе замешан. А ты ведь не убийца, Петя, нет? Значит, не нужны тебе такие проблемы, нет? Так ты тогда цифирки на номерах снятых вспомни!
– Да триста шестьдесят два вроде, – поскучневшим голосом сказал Петька и покосился на Бутенко. – А что ж вот гражданин начальник мне ни полслова про мокруху? Я ж в непонятках был. Имею право хранить молчание.
– Лучше бы тебе его сейчас не хранить, потому что номер ты угадал. Но хорошо это или плохо, зависит только от тебя самого. Давай объясняй, где взял мотоцикл, при каких обстоятельствах, и где хозяин мотоцикла. Все как на духу, если не хочешь проходить по делу о тройном убийстве и двойном покушении на убийство.
– У-у! Сурьезный у вас подход, начальник! – сказал Петька. – Только вы хошь у кого спросите – Трофимов на мокруху никогда не подписывался. Даже на стреме не стоял. На меня убийство вешать бесполезно. Засмеют вас.
