– Как раз хочет, – возразил Ломов. – Потому я с тобой и сижу тут. Мы это дело намерены раскрутить до конца. И не отступим.
– Тоже не факт, – покачал головой Локотков. – Можно ведь в грудь себя стучать, брови хмурить, а топтаться на месте. Вот вроде как мы в свое время топтались. Мы ведь с Рогалевым вместе по убийству Ледникова работали. Вот Ледникова – того точно «охотники» достали. У меня лично никаких сомнений на этот счет не имеется. Но моего мнения никто не спрашивал. А про мнение Рогалева мы уже никогда и не узнаем. А потому не узнаем, что его мнение совпадало с моим. Только между нами разница такая – он решил идти до конца, а я предпочел конец немного отодвинуть. Ну, а если честно, Ломов, то и не жалею об этом.
Он поднял рюмку и одним махом проглотил ее содержимое. Потом помотал головой и слегка замедленным тоном продолжил:
– Грех об этом говорить, но чего Рогалев добился? Лежат теперь в земле его кости, и кому от этого какая польза? А мы с тобой, Ломов, вполне культурно отдыхаем, дышим полной грудью, так сказать. И даст бог, еще поживем и попьем водочки. А там, под землей, не наливают, нет!
– Не понял я тебя, – сказал Ломов. – Только что ты вроде Рогалева хвалил. Хороший мент. И вдруг такая постановка вопроса.
– А тут никакого противоречия. Мент был хороший. А мертвецы – они все одинаковые – хорошие, плохие – не разберешь. Вот и получается, что ничего Рогалев не добился. Я вовремя с этой платформы соскочил. Живу сейчас на пенсии – бедно, но счастливо. Ну, и огородик свой – между прочим, Ломов, большое подспорье. И в плане продовольствия, и в плане разрядки. Успокаивает. Повкалываешь на огороде, подышишь свежим воздухом, подальше от всей этой мутотени… А ты чего, Ломов, не пьешь, не ешь ничего? Брезгуешь, что ли? Ха-ха-ха!.. Давай-ка еще по одной! Да не манежься ты! Расскажу все, что знаю! Только, чур!
Он многозначительно прищурил один глаз и хитро посмотрел на Ломова.
– Только, чур, меня не вмешивать и не впутывать! Я не для того соскочил, чтобы себе жизнь осложнять. Я сейчас отдыхаю, Ломов, понял? На за-слу-жен-ном отдыхе! И ни-че-го менять не намерен. Уяснил?
– Вполне.
– Тогда вперед!
Локотков с видимым удовольствием принял еще одну рюмку водки и налег на еду.
– Значит, тут вот в чем суть, – заговорил он, продолжая жевать. – Мы тогда расследовали смерть Ледникова из ОБЭПа, это ты знаешь. Ну и, короче, вышли на такую вещь. Была успешная фирма «Эльбрус», торговавшая импортной сантехникой. Там у них хозяином был некий Дымов Петр Алексеевич. Он с прежним мэром был вась-вась, и дела у него шли зашибись, сам понимаешь. Но старого мэра, как ты помнишь, смайнали, да так, что он вообще за кордон рванул, иначе посадку обещали, а новый с Дымовым дружить не пожелал. Хуже того – ОБЭП его прессовать начал…
– Мы это примерно так и поняли, – кивнул Ломов.
– Вот! Так оно и было. Если помнишь – да помнишь, конечно! – начальником у них был подполковник Варламов и приближенные к нему орлы – опера Романов Леонид Владимирович и Стеклов Дмитрий Витальевич. Сейчас они все в фирме. Все в шоколаде. А ответил один Локотков. Они все вместе прессовали Дымова. Нашли у него какие-то нарушения, но не по финансовой части, а как раз по наркоте и оружию. Ну, знаешь, стандартный набор – пакетик с белым порошком и обойма с боевыми патронами. Короче, не знаю, как они там договорились и кто кроме людей Варламова в этом участвовал, но явный сговор имел место. Дымов сел, но не очень надолго, на два года. Правда, сидел он неудачно. На зоне его опустили, и он сломался. Я его, между прочим, видел недавно – тихий такой, бочком ходит, одежонка потрепанная…
– Что же, он права на фирму не предъявлял, что ли? Как там получилось?
– Говорю, деталей не знаю. Но вся команда, кроме Ледникова, приземлилась в фирме и, судя по всему, они там и рулят, хотя документально числятся там кем-то вроде консультантов, не подкопаешься. Вот такой случился тогда договор, Ломов… Вздрогнем? – и, не дожидаясь ответа, проглотил еще одну рюмку водки.
– Ясно, я понял, варламовские отжали фирму при чьем-то высоком покровительстве, – сказал Ломов. – А вы с Рогалевым на них вышли, и Рогалеву это стоило жизни, а ты решил, что безопаснее будет уйти в тень яблонек на твоем участке. Ладно, меня это не касается, но получается, что Рогалева никак не «охотники» убили, а, скорее, наоборот…
– Я тебе больше скажу, – громким шепотом произнес Локотков, приближая свое огромное одутловатое лицо к лицу Ломова, – есть у меня подозрения, Ломов, что кончил Рогалева кто-то из наших! Из тех, кто бок о бок с Рогалевым в операции участвовал. И как только у меня такое подозрение появилось, я на больничный ушел, а потом плавно на пенсию. Я от своих пулю ловить на старости лет не хотел, Ломов.
– Пусть другие ловят, – хмыкнул Ломов.
– Умри ты сегодня, а я завтра, – сказал Локотков. – Закон сейчас один. Я не стыжусь. Вот если бы я своих без отца, без мужа оставил, тогда бы мне стыдно было, да. А тебе информация нужна, или ты проповедь читать будешь?
– Да не буду я тебе ничего читать, – ответил Ломов. – Это я так, к слову пришлось. Я тебя вполне понимаю. Но мне до пенсии еще пахать и пахать. Хочется очки заработать.
– Смотри, грыжу не заработай! – посоветовал Локотков. – Те, кто Рогалева завалил, по-прежнему в шоколаде. Ты это учитывай. Вот тебе наверняка заливали, что Рогалев эдакий волк-одиночка был, что он что-то там нащупал, но никому не говорил, хотел сам все разнюхать. Фигня все это! Это потом такую легенду пустили. Просто все, что мы там накопали, все это потом куда-то благополучно исчезло, улавливаешь? Ну да, Рогалев у нас первую скрипку играл. Может, под конец и нашел что-то существенное. За то и грохнули. Но это не «охотники», сто процентов! Вот Ледников, это дело другое. Тому отомстили за Дымова, это я уверен. И опять же, его смерть Варламову с компаньонами только на руку была – делиться меньше надо было. Убили-то его гораздо позже, когда Дымов уже по этапу отправился. Это ему повезло, а то повесили бы на него убийство. Хотя, может быть, он и знает, кто взялся за оружие, очень может быть, что и знает…
Уже ничего не предлагая Ломову, он хлопнул очередную рюмку водки и подцепил на вилку огромный кусок фаршированной рыбы. Аппетит у него не ослабевал, а только разгорался. Он даже и выглядел теперь гораздо лучше, чем в начале беседы.
«Слава богу, хоть этому водка идет на пользу, – подумал Ломов. – Жаль, что за мои деньги».
А вслух он спросил:
– Полагаешь, Дымов знает, кто мог убить Ледникова?
– Знает! – мотнул головой Локотков. – Сто пудов знает! По крайней мере, догадывается. С ним ведь люди работали, ну, имеются в виду близкие люди, компаньоны, соратники, понятно, да? Шелупонь-то наемная осталась, а вот эти, кто бизнесом заправлял, разбежались. Кому же хочется, как шефу, на лесоповал? Вот кто-то из этих людей и нанял киллера. Но киллера не простого, а из «охотников», потому что песню ему тогда не зря включили – покойнику… Простой киллер такого делать бы никогда не стал, сам знаешь…
