– И вообще, – устало добавила она, – мы долго будем торчать в этой степи? Везите меня уже куда-нибудь!
– Сейчас отвезу, только позвоню товарищу, – сказал Волченков, набирая номер Ломова.
Ломова, кажется, нисколько не удивило сообщение напарника.
– Ладно, это потом, – с превосходством сказал он. – Мне сейчас некогда. Мне тут дали наколку на человека, который имел реальный мотив прикончить Ледникова. Я беру с собой троих ребят – Смолина, Тимошенко, Люченского – и еду брать этого типа. Короче, некогда. Созвонимся.
Глава 22
Четвертаков никак не мог уснуть. В одних трусах он бродил по пустой неухоженной квартире, курил, таращился в темное окно и думал о том, что жизнь – отвратительная штука, и если бы ему заранее это объяснили, то он постарался не вернуться из того боя, когда их накрыли в ущелье, и все насквозь простреливалось, и выйти из этого мешка можно было только чудом, а он вышел, да еще и раненого Витьку Паршина вытащил. Правда, Витьке это совсем не помогло, потому что он так и умер – на руках у Четвертакова, но это уже печальные детали, ставшие воспоминаниями. А как было бы славно, если бы он тогда подставил свой лоб под свинцовую кувалду и навсегда остался в тех благодатных краях, кормить червей в плодородной земле. Что его привязывает к жизни сейчас? Ненависть, которая почти истощилась? Старые обязательства? Ангелина, которую он полюбил случайно, странной любовью и так и не сумел понять ее до конца. Что их свело вместе? Пожалуй, неприкаянность, отсутствие корней и перспектив. Они вдвоем, как сцепившаяся вместе пара опавших листьев, летят неведомо куда. Причем все идет к тому, что скоро жизнь разведет их, и дальше они продолжат свой путь поодиночке, уже безо всякой надежды и цели.
Иногда Четвертакову начинало казаться, что Ангелина никогда его по-настоящему не любила и он был для нее всего лишь источником дополнительного адреналина, чем-то вроде этих ее дурацких гонок, которыми она глушит свое одиночество и отчаяние. Последнее время он почти не сомневался в этом, потому что в тоске по нормальной жизни он предложил Ангелине соединить их судьбы по-настоящему, создать семью, очаг… Ангелина ответила отказом и ответила с таким равнодушием, что он даже не расстроился. Какой интерес строить семью с безумной женщиной, у которой отсутствуют самые важные женские инстинкты? Или дело все-таки в нем?
Такое направление мыслей окончательно выбило из Четвертакова желание спать. Это становилось в последнее время тенденцией. Он заболевал бессонницей. Он мучился по ночам, и в голову лезло черт знает что. Иногда приходила Ангелина. Иногда помогала водка. Но в результате становилось все хуже и хуже. Он работал охранником в большом магазине через двое суток в ночь, и странным образом именно тогда, когда он должен был работать, его морил сон. Руководство сон на рабочем месте не приветствовало, всячески следило и контролировало, и вздремнуть не было никакой возможности. Но когда Четвертаков возвращался в одинокую квартиру, туда заявлялась и бессонница.
Он совсем уже собирался прибегнуть к последнему средству и полез в холодильник, где у него наготове стояло пол-литра водки, как вдруг зазвонил телефон. На экране высветилось два «П» – Павел Петрович.
– Вальтер, беда! – быстро сказал он, не здороваясь. – Наш мент сообщил, что сейчас к тебе нагрянут. Не знаю, что им известно, но советую тебе немедленно прибрать все лишнее и двигать ко мне на дачу. Прямо сейчас. Это не обсуждается. Нужно разобраться, что происходит. Я тоже сейчас выезжаю. Давай двигай!
Он отключился. Четвертаков постоял несколько секунд, бессмысленно почесывая голый живот. Почему-то ни страха, ни отчаяния он не ощущал. И ехать ему никуда не хотелось. Он все-таки вытащил из холодильника бутылку водки и налил себе полный стакан. Со стаканом в руке сел на кровать и медленно выпил, точно лекарство в себя вливал.
Скоро слегка зашумело в голове, и стало легко и приятно. Четвертаков резко встал, поиграл мускулатурой. Он все еще в форме. Война продолжается. Необходимость что-то делать и хмель постепенно вытесняли из головы меланхолию.
Четвертаков быстро оделся, сунул за пояс под пиджак заряженный пистолет, разложил по карманам запасные обоймы. Прибавил бумажник и телефон. Больше ничего такого, что могло бы его выдать, в квартире не было.
Он хотел позвонить Ангелине, но потом подумал, что в сложившейся ситуации звонок может повредить ей, и не стал этого делать.
Несмотря на поздний час, такси удалось поймать довольно быстро. Ехать нужно было в дачный поселок, но водила попался отчаянный и ехать согласился, но за двойную цену. С деньгами у Четвертакова было туго, однако пришлось заплатить. Павел Петрович зря звонить не станет.
В такси с Четвертаковым случилась странная вещь. Водка ли подействовала, накопившаяся усталость или ровный гул мотора – неизвестно, но он проспал всю дорогу, привалившись виском к боковому стеклу. Водитель растолкал его, получил деньги и тут же уехал. Четвертаков нашел среди спящих дачных участков домик Павла Петровича и направился туда.
На участке росло с десяток молодых яблонь, две грядки помидоров, кусты малины. Хозяин не слишком рьяно возделывал свою ниву. Она существовала, скорее, для отвода глаз. Иногда они проводили здесь свои сходки. Помногу не собирались – два-три человека. Вели себя тихо и расходились быстро. Ночью Четвертаков вообще тут не бывал.
Сейчас здесь было просто здорово. Прохладный ветерок едва пошевеливал тяжелые ветви яблонь, нес запах плодов, прелой травы, догорающего костра. Над садами царила благостная тишина. Черное, совсем не городское небо было усыпано звездами.
Поблизости никаких машин не было, но в дачном домике Павла Петровича тускло светилось окошко. Четвертаков поднялся на крыльцо и постучал условленным стуком. Тут же дверь приоткрылась и появилось озабоченное лицо Павла Петровича.
– Ага, явился? Проходи! Хромой уже здесь.
Он впустил Четвертакова в дом и тщательно запер дверь.
В малюсенькой комнатке, где помещались только стол и холодильник, их встретил Хромой, насупленный и неразговорчивый. Он молча кивнул Четвертакову и принялся ожесточенно грызть ногти.
– Вы тоже на такси? – спросил Четвертаков.
– На его, – кивнул хозяин в сторону Хромого. – За следующим поворотом поставили, чтобы не привлекать внимания. А ты чего не на машине? Таксист наверняка тебя запомнил.
– Ангелина опять укатила на свой шабаш, – признался он. – Да неважно, что он меня запомнил. Говори, что случилось!
– Мент звонил. Поздно вечером уже. Как всегда, был немногословен и категоричен, – объяснил Павел Петрович. – Сказал, что полиция вышла на тебя, Вальтер. И тебя собираются навестить прямо сегодня.
– Какого черта! – буркнул Четвертаков, оглядываясь на Хромого. – Они вышли на меня? Что это значит?
– Мы у тебя хотели спросить! – прорычал Хромой, стукнув кулаком по столу.
– Спокойнее, Петр! – остановил его хозяин. – Не стоит собачиться. Мы тут все свои. От случайного элемента избавились, слава богу. Так что нужно все как следует обмозговать, прежде чем делать какие-то выводы.
