В письменных источниках на протяжении всей эпохи викингов содержатся разрозненные сведения о военных и торговых походах скандинавов в страны Балтийского региона (однако ни один из этих письменных источников не восходит непосредственно к данному региону). Сообщается о взимании ими здесь дани, о заключении военных и политических союзов, о торговых сделках. Так, например, известно, что конунг южных данов Готтрик, угрожая мощным флотом, взимал в начале IX века обычную для практики викингов плату за мир с крупнейшего торгово-ремесленного центра ободритов Рерик (Рарог), который располагался у южного берега Мекленбургской бухты. Но несмотря на это, Рерик процветал, являясь воротами на Балтику для франкской торговли. В нем обосновались многочисленные колонии торговцев со всей Европы, превративших Рерик в главного конкурента расположенного при фьорде Шлей, на юге Ютландии, Хедебю (Хайтабу), контролируемого конунгом Готтриком. Чтобы убрать конкурента, конунг южных данов в 808 году напал на Рерик, разграбил и сжег поселение. Местного князя Годослава (Годелайба), принеся в жертву Одину, повесил, а обитавших там торговцев принудил погрузиться на корабли и следовать в Хедебю. Следующей жертвой датских викингов стал в 40-х годах IX века торгово-ремесленный центр поморских славян Волин (на восточном берегу Щецинского залива). Вот как об этом рассказывается в «Житии святого Ансагрия», написанном монахом Римбертом около 875 года: «Выпал жребий, что им надо идти на некий город, расположенный далеко оттуда, в земле славян… Совершенно неожиданными обрушились они там на мирных беззаботных туземцев, одержали верх силой оружия и вернулись, обогащенные награбленной добычей и многими сокровищами, на родину…» Около 853 года, расширяя сферу своих набегов все далее на восток, датские викинги обрушились на Землю Куршей, прекратившую к тому времени выплаты дани шведским викингам. Но на сей раз ее обитатели, почувствовав свою силу, были готовы к отпору. «Было в той стране пять знатных крепостей, в которых собиралось население, чтобы в мужественной обороне защищать свое добро. И на этот раз они добились победы: половина датского войска была перебита, равно как половина их кораблей уничтожена: золото, серебро и богатая добыча досталась им (куршам)», – записал в своем труде ученик святого Ансагрия монах Римберт. Жестокий разгром, надолго отбивший у датских викингов охоту продолжать набеги на «Восточном Пути», не охладил, однако, горячие головы наиболее отчаянных «морских конунгов». Между 853 и 855 годами в устье Западной Двины ворвалась флотилия покорителя Парижа Рагнара Лодброга. Продвигаясь вверх по реке, викинги одно за другим разгромили ополчения девяти племенных вождей, после чего, отягощенные богатой добычей и взыскав дань, удалились в открытое море. В то время, когда датские викинги пробивались по «Восточному Пути» мечами и секирами, их коллеги из Швеции решали те же задачи, но совершенно иными способами. Информация, которую шведские викинги, несомненно, получали от скандинавских поселенцев, появившихся в Ладоге (Альдей-гьюборг скандинавских саг) еще в 50-х годах VIII века, должна была привести их к выводу, что наилучшим способом проникновения на Восток является не военно-грабительская экспансия, а преимущественно мирное освоение системы речных путей и волоков. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ремесло викинга всегда включало в себя умение исходя из обстановки мгновенно превратиться из кровожадного пирата в исполнительного служаку-наемника или мирного торговца и столь же стремительно вернуться в прежнее состояние. Избранная тактика очень скоро дала ощутимые результаты. «Вертинские анналы» повествуют о том, что при византийском посольстве, прибывшем 17 июня 839 года в город Ингельгейм на Рейне, находились несколько человек, принадлежавших, по их словам, к «народу Рос», которые направлялись на родину из Константинополя. Незадолго до того эти люди явились в столицу Византии с миссией дружбы, по завершении которой с дозволения императора Феофила присоединились к обозу посольства, следовавшего к франкскому государю Людовику Благочестивому. Для возвращения они избрали путь хотя и кружной, но несравнимо более безопасный, нежели тот, который они проделали ранее. Выяснившаяся в результате тщательного расследования принадлежность спутников византийцев к «народу Свеонов» навела Людовика Благочестивого, владения которого уже познали ужасы скандинавских набегов, на мысль, что таинственные путешественники являются «скорее соглядатаями… чем искателями дружбы»… А вот беспечность византийского императора вскоре недешево обошлась его подданным. Корабли «народа Рос», пройдя проложенным разведчиками маршрутом в Черное море, вышли в 840 году к берегам Малой Азии. Богатый торговый город Амастрида был застигнут врасплох и разграблен. Византийцам пришлось выложить изрядную сумму для выкупа захваченных в плен соплеменников. Таким образом, восточный участок летописного «Пути из Варяг в Греки по маршруту Финский залив – Нева – Ладожское озеро – реки Волхов – Ловать – Усвяча – Каспля – волоки до Днепра – Днепр – Черное море был освоен скандинавами не позднее 30-х годов IX века. Тогда же или чуть позже скандинавы познакомились с западнодвинским ответвлением «Пути из Варяг в Греки» и северным отрезком Балтийско-Волжского пути через Ладожское озеро – река Свирь – Онежское озеро – реки Вытегра – Ковжа – Белое озеро – река Шексна – Волга. Перед шведскими викингами теперь встал вопрос о получении материальной выгоды от своих географических открытий.
Тем более что по указанным водным путям уже в первые десятилетия IX века в Скандинавию хлынул драгоценный поток высокопробного серебра арабской чеканки. Способ был избран вполне традиционный. В 855 году большой отряд шведских викингов под предводительством Олава, конунга из Бирки (торгово-ремесленный центр в Свеаланде на озере Меларен), высадился в Земле Куршей. Достаточно легко захватив Себорг, шведские викинги разграбили его, после чего подожгли и отправились в глубь страны. Попытка с ходу овладеть городищем Апуоле (укрепленное поселение близ городка Скуодас на северо-западе Литвы) провалилась. Длительная осада и несколько попыток штурма также не имели успеха. Тяжелые потери в людях и неблагоприятный исход гаданий относительно исхода предприятия подействовали на воинов конунга Олава удручающе. Положение осажденных было, пожалуй, и того хуже, поскольку они первые предложили вступить в переговоры. По достигнутому соглашению обитатели Апуоле передали шведским викингам оружие и имущество, захваченное два года назад у датских викингов, выплатили по полумарке (чуть более 100 граммов) серебра с человека и поклялись быть данниками конунга Бирки, выдав в подтверждение 30 заложников. Шведские викинги, исполняя условия договора, вернулись к своим кораблям, не предавая разграблению окрестности. В течение нескольких следующих лет Эйрик Эймундсон, конунг из Уппсалы (около 855–882 гг.), совершив множество походов на «Восточном Пути», подчиняет себе, по утверждению «Саги об Олаве Святом», «Финнланд, Кирьялаланд (Карелия), Эйстланд, Курланд и многие другие земли на востоке». Речь здесь, несомненно, идет не о завоевании, а об обложении данью. В этом смысле сообщение «Саги» как нельзя лучше дополняет и уточняет «Повесть временных лет», содержащая под 859 годом запись о том, что скандинавы «имаху дань на чуди и на словенах, на мери и на всех кривечех».
Таким образом, под контролем скандинавов оказались, помимо восточноприбалтийских территорий, также земли вдоль северного отрезка Балтийско-Волжского торгового пути и «Пути из Варяг в Греки», вплоть до труднопреодолимых волоков между Ловатью, Западной Двиной и Днепром. Размер взимаемой дани формально был фиксирован – «по белей веверици (белой беличьей шкурке)», однако на практике дело обстояло иначе: «Иже бяху у них, то ти (норманны) насилие деяху Словеном, Кривичем и Мерям и Чуди…»– сообщает «Новгородская I летопись». В конце концов нужда заставила эти племена объединиться для отпора непрошеным гостям. «Людие же, терпяху туту велику, – рассказывает «Иоакимовская летопись», – пославше к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит… И егда Гостомысл приа власть, абие варяги бывшия овы изби, овы изгна, и дань… отрече, и… шед на ня победи…» Это произошло около 862 года. Вскоре, однако, между победителями началась ожесточенная борьба за главенство в образованном ими межплеменном союзе, быстро переросшая в кровавую усобицу. Тем временем почувствовавший приближение смерти Гостомысл, собрав совет старейшин словен, кривичей (псковских), веси, прибалтийских финнов, дабы привлечь дополнительные и к тому же высокопрофессиональные воинские силы для восстановления единства союза племен и отпора возможным попыткам реванша со стороны скандинавов, предложил обратиться «к варягам, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь…» Тут надо сказать, что вопрос о происхождении терминов «Русь» и «варяги» остается дискуссионным. Установлено, что славянское «Русь» построено по модели, основанной на более или менее точной передаче западнофинских племенных самоназваний в древнерусских летописях: суоми – «сумь», хяме – «емь», вепсы – «весь» и т. д. Сам же термин восходит к слову ruotsi, сохранившемуся в языках эстонцев, финнов, карел и саамов в значении «шведы, Швеция». Возникновение термина ruotsi в западнофинской лексике может быть связано с заимствованием древнескандинавской формы VI–VII веков rotheR, где конечное «R» произносилось как «Z», означавшей «гребля, поход на гребных судах». Отсюда и старошведские образования IX–XI веков rotskarlar, rotsmaen – буквально «гребцы», обычное название рядовых участников походов викингов. Не исключена также возможность связи происхождения финского ruotsi с древнесеверным drot (родительный падеж – drots) – «толпа, дружина». Как бы то ни было, первоначальным значением термина ruotsi у западных финнов, очевидно, было «вооруженные люди, прибывающие на гребных судах с запада». В том же смысле должны были понимать «Русь» и позаимствовавшие финский термин славяне. Образование в древнерусской лексике термина «варяги» связано с появлением у местных князей наемных скандинавских отрядов. Договор о найме на службу в обязательном порядке скреплялся клятвой-присягой, именовавшейся на древнесеверном var. Отсюда и vaeringr, буквально «поклявшийся, присягнувший». В летописи термин «варяги» вошел в значении «скандинавы».
