В эпоху викингов некоторые скандинавы проходили так называемый обряд первичного крещения. Они принимали крест как знак первого посвящения, и этот символ христианской веры мог играть положительную роль при общении с христианами, например при совершении с ними торговых сделок. Вместе с тем это не мешало скандинавам одновременно поклоняться своим прежним богам. Были и такие, кто узнавал о новой религии от друзей или родственников, побывавших в христианских странах, например в Англии, Ирландии или Нормандии. Тамошние переселенцы довольно быстро приобщались к местной религии. До перехода в христианскую веру языческое население Скандинавии в течение сотен лет общалось с христианами. Это были торговцы и дипломаты, посещавшие их землю, а также миссионеры, присылаемые сюда христианской церковью. На протяжении эпохи викингов в Скандинавии и за ее пределами выходцы из этого региона по-разному относились к своему переходу в новую веру. Некоторые делали это серьезно, с полным сознанием того, что совершилось, но иные просто включали Христа в многочисленный пантеон своих языческих богов и даже иногда совершали в честь него жертвоприношения. Так, саги упоминают скандинавов, придерживающихся, как тогда говорили, «смешанной веры»: обращаясь за помощью к Богу христиан, они не порывали с язычеством. Таков был исландский хёвдинг Хельги Тощий: он верил в Христа, но на море прибегал к помощи бога Тора. Когда в 1000 году альтинг принял закон о переходе всех исландцев в христианство, одновременно было оговорено, что допускается тайное отправление языческих обрядов и употребление конского мяса и крови, а также выбрасывание новорожденных. Языческие жрецы – «годи» становились нередко священниками, но интересовались при этом, смогут ли они обеспечить место в раю для такого количества сородичей и друзей, сколько может вместить построенная ими церковь. Синкретизм скандинавов этого времени проявлялся и в том, что бок о бок с предметами языческого культа в могилы нередко клали кресты. Все это, равно как и разнобой в погребальных обрядах, – симптомы глубокого кризиса язычества. Вместе с тем это был и социально-политический кризис: за сохранение старой веры в скандинавских странах обычно держалась родовая знать, которая издавна контролировала языческий культ и видела в нем гарантию своего могущества и независимости от конунга-объединителя, тогда как последний вместе с поддерживающими его слоями населения добивался установления своего единовластия, находя оправдание в христианском монотеизме. Как раз в эпоху викингов развертывается в скандинавских странах ожесточенная борьба между королями и родовой знатью, вылившаяся в конфликт между христианством и язычеством.
В песнях «Старшей Эдды» обитатели скандинавского Олимпа выступают не только вполне очеловеченными– в них подчас содержится насмешка над старыми богами и весьма низкая их оценка. В одной из песен о богах, известной под названием «Перебранка Локи», асам приписываются все низменные страсти, пороки и неблаговидные поступки. Забияки, воры, прелюбодеи, развратники, клятвопреступники, злословы – эти боги далеко не являлись в глазах своих почитателей образцами высокоморального поведения. Такова картина, отражающая влияние христианства, но она возникла не вдруг.
Дискредитация асов началась задолго до XIII века. Недаром скандинавские источники говорят об отдельных викингах, которые не верили в богов и полагались только на «собственную силу». Конечно, неверно видеть в них каких-либо вольнодумцев и атеистов. Скорее, то были люди, пережившие духовный перелом вследствие распада традиционных общественных связей и освящавших их языческих представлений. Подобные сообщения, как и поэзия скальдов, свидетельствуют, видимо, о становлении человеческой индивидуальности. Люди, порывавшие с родиной и не принадлежавшие более к тесно сплоченным родовым коллективам, которые в значительной мере поглощали личность и растворяли ее в себе, нередко поставленные вне закона, не могли не столкнуться со сложными и подчас неразрешимыми проблемами. Индивид в известной мере обособлялся от родовой группы, но в то же время не был способен достичь внутреннего самоопределения и утвердиться как личность. В условиях жизни, полной опасностей и превратностей, когда вслед за удачей и победой могло прийти жестокое поражение, а смерть подстерегала на каждом шагу, широкое распространение получили фаталистические взгляды. Возникла вера в безличную силу, правящую миром, в судьбу, которой подвластны и люди, и сами боги.
Крещение конунга Дании Харальда I Синезубого Гормссона. Показаны Харальд и епископ Поппон. О крещении Дании и самого Харальда имеются довольно противоречивые сведения. Так, согласно «Саге о Кнютлингах», Харальд Гормссон – первый датский король-христианин; он был обращен в результате крестового похода германского императора Оттона («Отто Красного»); затем Харальд стал ревностным христианином, потребовавшим обращения своего вассала норвежского ярла Хокона и преследовавшим его за отказ от христианской веры; умер датский конунг Харальд Гормссон от смертельной раны, полученной в битве со своим сыном, претендовавшим на власть в стране. Этот образ конунга Харальда Гормссона, нарисованный «Сагой о Кнютлингах», не всегда совпадает с этим же образом в других источниках из-за того, что источники различаются не только по жанру, но и по времени и месту создания. Вследствие этого различается и формируемый ими образ реальности эпохи викингов. В целом общая картина датско-германских отношений ко времени крещения Харальда Гормссона (965 г.) такова: после похода Генриха I (934 г.) и в процессе создания датской марки («гпагса Danorum» – часть германского государства) германское влияние в Дании становится столь велико, что оно распространяется и на владения обосновавшейся на севере Ютландии датско-норвежской династии конунга Горма Старого; с 20-х гг. IX в. в Дании существует гамбург-бременское архиепископство, в 948 г. архиепископом Адальдагом назначаются епископы в Шлезвиг, Рибе и Орхус. А поскольку гамбург-бременский архиепископ был должностным лицом германского короля, то и три датских епископа были его подданными; зависимость Дании была двух видов: светская от германского короля и церковная от гамбург-бременского архиепископства. В этой обстановке датский конунг Харальд Гормссон, получивший от отца власть, принимает христианство. Самое раннее сообщение об этом событии принадлежит Руотгеру, который в своем «Житии кёльнского архиепископа Бруно» (953–965, младший брат германского императора Оттона I), написанном в 966–969 гг., повествует о том, как архиепископ вывел северных варваров из состояния варварства и жестокости. Современник событий Видукинд Корвейский в 970-х гг., т. е. несколькими годами позднее Руотгера, упоминает о крещении датчан не без покровительства Оттона I и стараниями будущего шлезвигского епископа (до 995-1000 гг.) Поппона. Историки усматривают здесь текстуальное заимствование из Руотгера. Говоря о времени датского конунга Харальда Гормссона, он подчеркивает, что «датчане с древних времен были христианами, тем не менее, следуя обычаю отечества, поклонялись идолам». Далее у Видукинда появляются новые (по сравнению с Руотгером) подробности, в частности рассказ о том, как конунг Харальд, прежде чем принять христианство, подверг Поппона испытанию раскаленным железом. Кстати, говоря о конунге Харальде, Видукинд явно демонстрирует заинтересованность Харальда в принятии христианства и самостоятельность принятия им решения. «Спор о почитании богов» возникает на пиру «в присутствии короля»; конунг Харальд спрашивает некоего клирика, не желает ли тот «сам лично разъяснить свою веру». Далее Видукинд приводит рассказ о том, как Харальд подверг епископа Поппона испытанию раскаленным железом: «С наступлением же утра он велел бросить в огонь большой кусок железа, а затем приказал клирику во имя католической веры [взять и] нести это раскаленное железо. Исповедник Христов, не колеблясь, взял железо и нес его столько времени, сколько угодно было королю; [затем] он показал всем свою руку, оказавшуюся неповрежденной; тем самым он доказал, что католическая вера заслуживает одобрения». После представленных доказательств «обращенный [в веру] король распорядился почитать Богом одного только Христа, приказал уничтожить идолов у подчиненных народов». Далее Видукинд связывает обращение Харальда с именем императора Оттона I. Хроника посвящена «госпоже Матильде, дочери императора», обращаясь к которой Видукинд подчеркивает: «Но и это заслуженно приписывается доблести твоего отца, ибо благодаря его неусыпной деятельности церковь и церковные служители стали процветать в этих областях». Также Видукинд подчеркивает, что Харальд «с тех пор воздавал должные почести священникам и служителям Господа». В рунической надписи на камне в Еллинге, установленном Харальдом Гормссоном в память о своих родителях, он называет себя «Харальдом, который подчинил себе всю Данию и Норвегию и крестил данов». Политическая ситуация была такова, что обращение Харальда оказалось необходимостью, и произойти оно могло как по требованию Оттона I, так и по личной инициативе Харальда. Историки с полным основанием относят это событие к промежутку времени между 953 и 965 гг. (953 г. – начало архиепископства Бруно в Кёльне, 965 г. – год его смерти). До 973 г. между двумя странами царил мир. По крайней мере, именно в этом году датский посол на встрече в Кведлинбурге передал дары стареющему Оттону I. Через год после смерти Оттона I (973 г.), а именно в 974 г., у датско-германской границы вспыхнула война. О ней свидетельствует Титмар Мерзебургский и сообщает целый ряд анналов. Но существует и древнеисландский источник, говорящий об этой войне, – хвалебная песнь (драпа) «Недостаток золота» («Vellekla»), сложенная ок. 986 г. исландским скальдом Эйнаром Хельгасоном по прозвищу «Звон Весов» в честь норвежского ярла Хокона. Четыре строфы посвящены датско-германской войне: в них говорится о походе Харальда на юг, о его отступлении к Данавирки, о преследующем его с юга войске, состоящем из саксов, фризов, франков и вендов; упоминается германский император Оттон. Однако, если германские источники говорят о германской победе, исландский скальд говорит о победе датчан над саксами. Объясняя расхождения либо изменением порядка следования строф при устной передаче скальдической песни, сместившим акценты, либо тем, что даны победили саксов (о чем говорит драпа), но понесли потери от других вражеских отрядов (о чем драпа умалчивает). Но скорее всего результатом войны все же была германская победа: Харальд оказался в зависимости от Германии, и датская марка продолжила свое существование. Кстати, исходя из времени написания «Жития Бруно» (966–969 гг.), мы должны исключить признаваемую некоторыми историками возможность того, что даны были крещены в результате военных действий Оттона II в 974 г. К 983 г. ситуация изменилась в целом, а не позднее чем к 988 г., как следует из анализа документов того времени, исчезла и датская марка как германское владение, Дания же, напротив, присоединила к себе весьма важные территории в районе Хедебю-Шлезвига. Вероятнее всего, это сделал именно Харальд Гормссон (945–986) – в противном случае он не имел бы оснований назвать себя на упомянутом выше памятном камне «Харальдом, который подчинил себе всю Данию».
