Марк Аркадьевич что-то фыркнул себе под нос, но спорить не стал. Просто вызвал Горецкого и пояснил:
– Пацан Каменского еще гуляет, думает, что универ у него в кармане, и вообще все всё забыли. Зря конечно, но я не хочу его спугнуть. Пусть воображает дальше. Так что за девочкой присмотри. Я там к директору школы заехал, тебе пропуск сделали, будешь за Ланой присматривать.
Антон поморщился – ну что у него дел нет? Но спорить не стал. Царапало его это «Лана». Высокомерное имя, похожее на кличку для кошки. Совсем Клеточке не идет, но кто он такой отцу указывать?
Утром к особняку Трунова подъехала неприметная серая машина без особых примет. Секлетинья вышла из дома, улыбнулась солнечному дню, обняла бабулю и очень удивилась, когда увидела за рулем Горецкого.
– Вы сегодня без мотоцикла?
– Секлетинья Марковна, – официально поприветствовал ее Соловей, – вам на мотоцикл нельзя. Да и в машине будет безопаснее.
Улыбка девушки погасла. Она поблагодарила его за заботу ровным голосом, и села на заднее сидение. Там положила голову на подголовник и закрыла глаза. Антон поглядывал на нее в зеркало заднего вида и удивлялся. Как-то быстро она… нет, не выросла – повзрослела. Взгляд стал другим. И это выражение лица… Куда девалась та улыбчивая девчушка, у которой блестели глаза при виде его мота? Потаенно вздохнув, Горецкий остановил машину возле школы и вышел первым, чтобы подать Секлетинье руку и проводить ее в класс.
– Вы со мной? – удивилась она.
– Марк Аркадьевич распорядился, – утвердительно ответил Соловей, забирая на вахте свой пропуск.
В школе было пусто – по иронии судьбы «вторую волну» сдавали как раз в том здании, где училась Секлетинья. Но народу было меньше. Школьников пригласили в класс, объяснили правила, собрали телефоны, потом проводили в другой кабинет – под пристальные глазки телекамер. Вода, шоколадка, ручка, пачка листов с напечатанными вопросами, время пошло!
Горецкого в класс не пустили, да он и не рвался. Убедился, что Каменского на экзамене нет и занял пост в коридоре у двери. Скучать почти четыре часа, зевая и глядя в окно не его задача, так что молодой мужчина сразу взялся за телефон. Видеоконференция с партнерами, чат с секретарем, обсуждение работы склада с шефом… Каждый, кто проходил по коридору, косился на стильно одетого длинноволосого мужчину, но пропуск прикрепленный как бейдж снимал все вопросы.
Антон догадывался, почему он протирает брюки о корявый школьный подоконник. Неужели кто-то подумал, что Финн назначит охранником своего зама? Простых охранников у Трунова хватает, и сложных тоже. Соловей знал, что Марк Аркадьевич уже и девчонку нашел, такую, которая сможет подружиться с Секлетиньей, и будет охранять ее. Нет, Антона попросили отвезти дочку шефа для ее спокойствия. Мол все спокойно, все без перемен, сдавай экзамены и не волнуйся. А вот когда Клеточка перешагнет эту ступеньку, тогда все появится – и охранница, и новый гардероб, и обязанности.
Секлетинья вышла из кабинета чуть раньше назначенного срока. Усталая, бледная, словно выпитая. Соловей подхватил ее под руку:
– Домой?
– Мне бы в лес куда-нибудь, голова болит, – пожаловалась девушка, – окна закрыты, все нервничают, потеют…
Горецкий знал, что должен вернуть девчонку в особняк, но на нее было жалко смотреть и он сдался:
– Ладно, прокатимся немножко. Только ты голодная наверное?
– Не особенно, можно воды и яблоко, – ответила Секлетинья.
В итоге они остановились у киосков на остановке, купили воды, кофе, яблок, бананов и свежих булок. Закинули пакеты в салон, открыли окна и поехали за город, к реке.
Конечно, в центре города набережная была обустроена, но стоило подняться чуть выше и начинались «дикие» пляжи, заросшие лозняком островки, и хлипкие мостики, зияющие дырами. Чтобы не терять время Антон съехал ближе к воде и вскоре отыскал пустой пляжик. Плед и подушки были в машине. Он быстро устроил девушку на траве, принес пакет с едой и сел рядом. На свежем воздухе аппетит вскоре проснулся. К тому же булки отлично пахли, а яблоки оказались сочными и хрустящими.
Сначала они молчали. Потом Соловей вспомнил свои экзамены, Клеточка поделилась подробностями школьных испытаний, так что они смеялись и грызли фрукты, глядя на реку и свесившиеся к воде ивы.
Проведя в любовании природой часа два или три, Горецкий вспомнил про дела:
– Солнце садится, давай домой!
Секлетинья без возражений встала, собрала в пакет огрызки, встряхнула плед. Пока она складывала все в машину, мужчина включил телефон и аж подпрыгнул, от немедля затрезвонившего рингтона.
– Але! Да, Соловей! Кто это? Соня, ты? Что случилось?
С каждым словом мужчина бледнел и все крепче сжимал кулаки. Потом убрал трубку, и посмотрел на застывшую статуей Секлетинью:
– У тебя похоже очень сильный ангел-хранитель, девочка…
– Что случилось? – спросила она.
– Соня звонила. На дороге из школы к особняку камаз протаранил серый опель… Погибли высокий мужчина и молодая девушка…
Клеточка какое-то время стояла, с широко открытыми глазами, потом всхлипнул, зажав рот руками, но заставила себя убрать руки и заговорить:
– Папа? Бабушка?
– Все нормально. Иккон им не стал говорить, когда мы задержались, потом увидел аварию, искал доказательства, а тут и я трубу включил.
– Домой?
– Домой!
Глава 15
Последнее покушение доказало – ситуацию надо менять. Вариант с отъездом в другой город не рассматривался.
– Побег ничего не решит, лишь усугубит ситуацию, – Финн взъерошил отросшие волосы и потер покрасневшие от бессонницы глаза.
За пару дней он перетряхнул все, до чего дотянулся. Служба безопасности била копытом, но безрезультатно.
Горецкий отбросил папку с отчетами по аварии и тоже потер веки. Бесполезно. Погибших опознали, а водителя КАМАЗа, загнавшего неприметную машину в смертельную ловушку, не отыскали.
– Это не Каменский. Его сыночек еще не знает, что Забайкальский Военный Округ ждет его с нетерпением. Это не родичи Зули, они сами рады были расплатиться парочкой торговых точек за все грехи. Это не залетные – никто в городе не появлялся. Кто же тогда?
– Слушай, я сам не знаю. Остается единственный вариант. Ловля на живца.
– Секлетинье нельзя волноваться! – нахмурился Горецкий, – экзамены идут.
– А мы и не станем ее волновать, – заверил его Трунов, – зря что ли моя теща столько лет в театре проработала?
– Ты предлагаешь…
На следующее утро Горецкий сел за руль тяжелого внедорожника и повез Секлетинью Трауб на экзамен в школу. Примерно на середине пути машина притормозила у заправки, и в нее села девушка со стаканчиком кофе – в таком же сарафане и с такой же сумкой, как и Клеточка. Горецкий тоже покинул любимый «джип». Теперь ему нужно было доставить девушку на экзамен, пока отвлекающая машина неспешно доедет до школы. Припрятанный за павильоном байк отлично справился с задачей.
