Юлия Соломоновна тяжко вздохнула и откинулась на спинку кресла. Раиса Федоровна, сидевшая рядом, поспешно взяла дочь за руку.
– Тебе нехорошо, Юлия?
– Ничего, пусть господин следователь продолжает.
– Я много думал о вашем семействе, таком необычном, ярком. Вы, Раиса Федоровна, вероятно, согласитесь со мной, что весь, с позволения сказать, странный уклад дома происходил из особенностей ваших взаимоотношений с супругом. Не так ли, сударыня!
– Увы, да, – Раиса Федоровна поспешно кивнула и продолжила внимательно слушать, куда это он клонит?
– Я по нескольку раз разговаривал с каждым из вас. Мне кажется теперь, что я жил среди вас все эти годы, так многое я узнал. Я благодарен вам, господа, за вашу откровенность со мной.
Сердюков кашлянул. Савва Нилович подошел к буфету, открыл дверцу с матовым стеклом и вынул пузатую бутылку.
– Вы не откажетесь? Хороший херес! Судя по всему, ваш рассказ будет непростым и долгим.
– Благодарю, воздержусь.
Крупенин пригубил рюмку и поставил недопитую на буфет, о который облокотился.
– Так я продолжу. Соломон Евсеевич проявил себя за многие годы не только как писатель, художник, но и как делец, хищник. Издательство процветало, и еще больше пришел успех, когда появились романы Юлии Соломоновны. Однако возникла неожиданная проблема. Понадобилось много денег, необходим был меценат. И им стал господин Крупенин. Меценат, а затем и зять. Помогла история с Кровожадниковым. Помните, Юлия Соломоновна, вы сами мне ее рассказали не так давно? Что удивительно, за все эти годы талантливый человек так и не объявился вновь! Вы, Юлия Соломоновна, грешили на покойного Эмиля Эмильевича?
При этих словах Раиса Федоровна фыркнула.
– Правильно возмущаетесь, сударыня! И как вам не возмущаться, коли вы знаете его истинное имя!
– Мама! – опешила Юлия.
– Если вы всё знаете, – рассердилась Иноземцева, – то вы и скажите!
– Скажу! Скажу с превеликим удовольствием. Недаром я посвятил изысканиям несколько дней в библиотеке. И как это никому в голову не пришло посмотреть старые газеты, лет двадцать пять назад. То же перо, тот же энергичный стиль. Язвительные интонации и неожиданные сравнения.
– Соломон! – простонала Юлия. – Ну, конечно, и как это я сама не догадалась! Конечно, кто, кроме него и Эмиля, мог знать мою писательскую кухню! А ведь в какой-то миг я подозревала его, но прогнала эту мысль как дикую, несуразную! Боже ты мой! Мама, ты все это время знала и молчала?
– А что бы изменила эта правда? Кому она была нужна при его жизни, а теперь и подавно? – Раиса Федоровна пожала плечами. – К тому же эта гадкая история спасла твою популярность и дала тебе чудесного мужа. Друг мой, извините мой цинизм! – она посмотрела на Крупенина, полагая, что он впадет в ярость от этой правды. Но Савва Нилович, к всеобщему удивлению, казался спокоен. Он продолжал стоять у буфета, навалившись на него, как медведь на огромное дерево.
– Что ж, какая теперь разница, кто был этот мифический Кровожадников. Желательно узнать, кто Черный человек, с него больше зла! – решительно заявил Крупенин.
– Резонно, сударь! Сначала я подумал, что план с Кровожадниковым был блестящий, но довольно рискованный и жестокий. Впоследствии господин Иноземцев много раз выражал неудовольствие относительно того, что семейные, материнские заботы не дают расцветать таланту писательницы. Издательство задыхалось без романов Юлии. В какой-то момент я подумал, что, будучи человеком, не обремененным особенными моральными устоями, пренебрегая семейными ценностями всю свою жизнь, он мог…
– Мог сознательно убить Митю, своего внука? – вскричала Юлия Соломоновна. – Да вы безумец, господин следователь! Я никогда не питала особых иллюзий относительно чувств моего отца. Но могу вас уверить, он был беспутный аморальный человек, но не убийца!
– Разумеется, сударыня! Прошу вас не волноваться. Вам понадобятся силы. Мы только в начале нашего нелегкого пути.
При этих словах полицейского Крупенин молча пригубил из своей рюмки.
– Итак, оставим пока подозрения относительно господина Иноземцева. Они кажутся дикими. Но такими же дикими будут казаться и наши дальнейшие рассуждения. Что это за Черный человек? Откуда он появился? И почему он тоже хорошо осведомлен о мыслях и чувствах госпожи писательницы? Стало быть, это человек из ее круга, который мог слышать случайно оброненные слова, мысли. Увидеть их, или прочувствовать среди написанного. Кто же это может быть… – следователь сделал паузу. – В голову приходит только один ответ. Но мы пока не будем произносить имя вслух, чтобы не возвести напраслины. Но мы подозреваем этого человека.
– Нет, это невозможно, это безумие. Вы издеваетесь над нами. Вы терзаете память мертвых, – застонала Юлия.
– Сударыня, крепитесь, – следователь был неумолим. – Как проще простого проверить мои подозрения? Ответьте мне, после пожара вас навещал Черный человек? Нет? Вот то-то и оно! – он важно поднял палец. – После смерти господ Иноземцева и Перфильева явления Черного человека прекратились.
– Но я бы узнала их, будь Соломон или Эмиль в этой страшной роли! – пролепетала Юлия.
– Разумеется! Для этого маскарада можно нанять профессионала. К примеру, безработного актеришку, за сходную цену. Все ему растолковать, объяснить, так сказать, мизансцену. А страх и растерянность жертвы добавят колориту и убедительности.
Рассуждая подобным образом, я определил несколько человек стеречь квартиру покойного Перфильева, полагая, что нанятый исполнитель вдруг да и придет, к примеру, за гонораром. Ведь заказчик исчез так внезапно! И что вы думаете, вчера рыбка попалась на удочку.
– Батюшки! – вскрикнула Раиса Федоровна.
– Да, да! Все оказалось именно так, как я вам и обрисовал. Он пришел требовать денег, которые Эмиль Эмильевич ему посулил, да не заплатил. Он не знал о пожаре и был крайне раздосадован отсутствием денег. Желаете ли вы, сударыня, его видеть прямо теперь?
Юлия беспомощно качала головой.
– Я не верю, не верю, что мой верный Эмиль мог совершать такие злодейства.
– Я понимаю вас, сударыня. Но пойманный нами человек совершенно во всем сознался и весьма красочно описал, как он готовился к этой, с позволения сказать, роли. Как поджидал вас, как разыгрывал эти дикие сцены, как убегал прочь. К слову, будь вы не в расстроенных чувствах, более спокойны и внимательны, вы бы и сами его вывели на чистую воду. Весь и расчет был на вашу тонкую и нервную организацию. Перфильев знал, когда, в какой миг вас ударить, чтобы довести до безумия и страха, чтобы вы и впрямь уверовали в то, что захвачены силами зла, которые уничтожают ваших детей. И вам остается только покориться.
– А нельзя ли все же поподробнее узнать относительно смерти нашего сына? Как все же, она была случайность или злой умысел? – тихо спросил Савва Нилович и нехорошо посмотрел на жену.
