– А зачем им это надо? Так у них есть возможность пополнить свои запасы и вместо одного – двух зёрен получить вдвое больше, тем самым обеспечить своей семье пропитание на несколько дней и избавить себя от ежедневного риска в поисках еды. Да и вообще: для того, чтобы все мыши разом захотели забрать свои вклады, в нашем государстве должны произойти серьёзные потрясения или какие-то реформы, но весь фокус заключается в том, что все законы здесь принимаю я и всё держу под личным контролем.
– Ну, а если такое случится? – я продолжал любопытствовать, всё-таки не каждый день встречаю таких предприимчивых грызунов, как Мавроди. – Мало ли, вдруг твои подданные захотят уйти жить в другое место.
Мой вопрос привёл его в замешательство, он задумался на какое-то время, смешно потирая лапкой подбородок.
– Лучшее место они вряд ли найдут, – наконец ответил Мавроди. – Я обошёл все близлежащие дома, нигде нет таких условий, как здесь. Ты же знаешь, сейчас редко кто из людей держит хозяйство, в основном продукты покупают на рынке. Помню, когда мы жили в твоём дворе, мы сутками ходили голодными, приходилось лазать по мусорным пакетам, чтобы добывать себе еду. Отсутствие полноценного питания серьёзным образом сказывалось на нашем размножении. Когда постоянно хочешь есть, становится не до детей, думаешь скорее о том, как бы себя прокормить. Плюс ко всему там был ты, и мы жили в постоянном страхе. Скажу честно, мы до сих пор благодарны тебе за то, что ты отправил нас сюда.
Я обернулся и обвёл взглядом толпу хвостатых; они дружно закивали, подтверждая слова своего босса.
– Ну а если всё же допустить мысль, что мыши захотят разом получить свои вклады и покинуть моё государство, тогда наступит форс-мажор, и мой банк лопнет. Но я приложу максимум усилий, чтобы этого не произошло.
– Я никак не могу понять: а в чём твой интерес в этой… пирамиде? – Я снова кивнул на зерновую гору.
– Я живу на вклады, которые не забирают мыши. Это происходит по разным причинам. Сам понимаешь, жизнь есть жизнь. Кто-то умирает, некоторые уходят на охоту и не возвращаются, а есть и те, кто покидает нас в поисках лучшей жизни. Мыши так устроены – им всегда хочется жить лучше, богаче.
– Прямо как коты, – заметил я. – А зачем тебе охрана?
Я посмотрел на грызунов вокруг пирамиды. Они зорко следили за каждым движением своих сородичей, вращая головами, точно совы, и пресекая любые поползновения в сторону зерна суровыми взглядами. Наверняка их внешний вид устрашал, но только не меня. При желании я мог одним ударом лапы раскидать их в разные стороны. Но, конечно же, я не собирался этого делать. Помните, я пришёл с миром!
– Так мыши постоянно норовят украсть зерно! – сказал Мавроди. – Сначала воруют у кур, потом вкладывают в банк, а потом пытаются похитить из хранилища.
– Какой-то парадокс получается, – заметил я.
– Так и есть, мыши не могут жить, не воруя, у них это в крови.
– А вы не боитесь на хозяина нарваться, когда крадёте корм у кур?
– Вот поэтому мы работаем только ночью, когда он спит. Хозяин, конечно, предпринимает попытки нас ликвидировать. То мышеловку поставит, то отравы насыплет. Честное слово, как дети. Они же не знают, что мы сыр не едим, да и на отраву не клюём – она воняет за три версты. Но, несмотря на это, молодые мыши всё равно попадаются в ловушки, но не из-за сыра, а из-за своего любопытства. Совсем недавно случай был: мышата наелись отравы, несколько дней выхаживали их, но так и не смогли спасти. Что поделаешь, молодёжь. – Мавроди тяжело вздохнул. – Понимаешь, им не хватает жизненного опыта, потому и погибают. Конечно, самая серьёзная для нас угроза… – Он сделал долгую паузу и, бросив на меня короткий взгляд, продолжил: – Это коты.
– Да ладно, расслабься, я не собираюсь вас трогать, – успокоил я его. – Помнишь, я рассказывал тебе, друг у меня есть из ваших, Траволтой зовут? С тех пор как познакомился с ним, хоть убей, не могу на вас охотиться! Я тут недавно в командировке был, в театре, играл главную роль в спектакле. Так вот, там один нехороший человек сажал меня в подвал, чтобы я ловил твоих сородичей. Но даже там я не стал этого делать.
– Ты правду говоришь? – выкрикнул какой-то мышонок.
– Зуб даю! – ответил я и посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос.
Хвостатый заискивающе улыбнулся и приветственно взмахнул лапкой.
– Тогда будь и нашим другом тоже, – предложил Мавроди.
– Я согласен! – я кивнул. – Сколько же теперь у меня в друзьях мышей!
Проведя ещё какое-то время в мышином царстве-государстве, я выбрался из подземелья. К тому времени в сарае уже царила тишина. Я заглянул в курятник, где на насесте дремал Макгрегор в окружении подданных кур. В хлеву тоже было спокойно. Тина спала, развалившись посреди загона и смешно шевеля губами. Такое чувство, будто она даже во сне жевала траву. Интересно, у неё не болят челюсти от постоянного движения?
Обойдя весь сарай, я так и не нашёл лазеек, чтобы выбраться на свободу. Ничего не оставалось делать, как тоже устроиться на ночлег. Я забрался на охапку соломы в предбаннике и свернулся в клубок. Это не сарай, а какая-то морозильная камера. Давненько мне не доводилось спать в полевых условиях. И самое главное – ничего не поделаешь, придётся терпеть.
Жизнь – штука непредсказуемая, иногда она может развернуться на дне моей миски. Хорошо хоть эта командировка не такая долгая, как предыдущие. Я с тоской вспомнил свой диван в прихожей и кровать в комнате Катерины. Сейчас я бы ни капельки не возражал, если бы она засунула меня под одеяло. Да я даже готов получить пяткой в лоб, лишь бы оказаться у Димки в ногах, в его тёплой и мягкой кроватке. Я закрыл глаза в надежде уснуть и тут же открыл, испугавшись громкого урчащего звука в собственном животе. После завтрака в моей пасти не было и маковой росинки. Эх, с каким удовольствием я сейчас умял бы пачечку надоевшего «Вискаса». Уже в тысячный, нет, в миллионный раз убеждаюсь, как всё относительно в нашей жизни. И вдруг крамольная мыслишка проскочила в голове: смог бы я теперь съесть мышь? Стоило лишь представить, как мне стало дурно. Бр-р! Я брезгливо поморщился. Лучше умереть от голодной смерти, чем питаться грызунами.
Едва сон начал проникать в моё сознание, как я услышал шорох в углу. У хвостатых настало время охоты. Я приоткрыл один глаз, наблюдая, как из-под пола один за другим вылезали граждане мышиного государства. Всю ночь они трудились, не покладая лап. Выстроившись вереницей, они проходили мимо меня в курятник, через некоторое время возвращались оттуда с набитыми ртами и снова исчезали в дыре. Сначала я пытался определить количество рейсов, совершённых ими, а потом плюнул, закрыл глаза и попытался уснуть, но это оказалось не так-то просто сделать. Это Тина привыкла к мышиному шороху, а я сплю дома в полной тишине. Правда, иногда Пуха во сне скулит или куда-то бежит, а бывает, так зевнёт, что я аж вздрагиваю. Но такое случается редко. Я вдруг вспомнил Николая. Он бы удивился, увидев, как мимо спящего кота туда-сюда снуют мыши. А почему, собственно, меня это должно волновать? Пусть заведёт себе охотника на грызунов и требует от него выполнения должностных обязанностей.
