Принято, не принято, но тем не менее поступок Андрея вызвал одобрение у мужчин, которые облокотились на перила. Они о чём-то переговорили между собой и подвинулись, освободив ему место. Колумб повесил рюкзак не на спину, а спереди. Так мы с ним оказались нос к носу. Андрей встал рядом с мужчинами. Омару ничего не оставалось делать, как тоже уступить место одной из женщин, сидящих на полу, и присоединиться к нам. В конце концов, не отбиваться же от коллектива.
Несмотря на то что внутри рюкзака было как в сауне, всё же, в отличие от Колумба, я сидел.
Путешествие на пароме оказалось не таким уж и страшным, как нарисовало моё воображение в тот момент, когда Омар сообщил, что придётся плыть до материковой части Танзании. Хорошо, что оно заняло всего полтора часа времени. Думаю, ещё немного – и я бы точно превратился в варёную котокреветку.
Не могу передать словами, какое невероятное удовольствие я испытал, оказавшись на свободе, в прохладном салоне автомобиля, который ожидал нас в порту Дар-эс-Салам. Конечно, я не видел себя в тот момент, когда Колумб вытащил меня из рюкзака, но, глядя на свою шерсть, понял: я похож на кота, который только что принимал ванну.
Находясь в Африке, я стал ценить прохладу. Казалось бы, такая мелочь. Возможно, потому что я живу в другом климате. А теперь я был несказанно рад, когда мы заходили в какое-нибудь помещение с кондиционером или ехали в комфортабельном автомобиле. Наверное, это и есть то самое умение радоваться простым вещам. Колумб как-то поделился с Омаром, что на Занзибаре ему совсем не хочется думать о мирских делах, которые прежде волновали его. Если верить гиду, этот синдром местные называют «тропикоз» – когда турист перестаёт беспокоиться о времени и ему совершенно ничего не хочется делать. Вот так, поживёшь здесь с месяцок – и превратишься в овощ.
Всю дорогу до парка Микуми я проспал. Ещё бы, ночью даже подремать не удалось: только закрыл глаза, как дирижёр взмахнул палочкой и петушиный оркестр Большого курятника начал исполнять второй концерт Рахманинова. Хм, откуда я его знаю? Татьяна Михайловна обожает этого композитора, а ещё Прокофьева и его «Ромео и Джульетту». Она говорит, даже балет такой есть. Честно сказать, я это произведение знаю наизусть, настолько часто она его слушает, когда занимается спортом. Мне кажется, я уже сам запросто могу исполнить партию Ромео. А что? В театре играл, может, и на сцене Большого станцую. Представляете, какая будет сенсация: кот Сократ исполняет главную партию в спектакле «Ромео и Джульетта» на сцене Большого театра! М-да, а рядом – Белла…
Интересно, у них там есть коты-балеруны в труппе? Боюсь составить им конкуренцию. Как-то смотрел передачу по телевизору, в ней принимала участие какая-то известная балерина, к сожалению, не запомнил её имени. Так вот, она рассказывала, что артисты абсолютно не переносят соперничества. Стоит только загореться новой звезде на театральном небосклоне, как на неё тут же набрасываются пауки-завистники и начинают плести интриги. Я уже давно заметил: не только артисты – многие люди нетерпимо относятся к успешным личностям. Не знаю, почему так происходит. Возможно, в душе они чувствуют себя никчёмными, и эти мысли не дают им спокойно жить, а чтобы как-то утешить себя, они срывают злость на тех, кто чего-то добился. Взять хотя бы мою Катерину: вроде и не балерина, а сколько у неё недоброжелателей. Одноклассницы так и не смогли простить ей того, что самый красивый парень в школе отдал предпочтение ей, а не кому-то другому. Ладно, не коту судить о человеческих недостатках. Пускай только люди к нам не относятся как к соперникам…
Ой, Сократ, тебе дай волю, ты такого нафантазируешь!
* * *
Добравшись до заповедника Микуми, мы подъехали к отелю, где нам предстояло ночевать. Колумб путешествовал налегке. Кроме меня, рюкзака и фотоаппарата у него ничего не было, поэтому он решил не заходить в номер, а сразу отправиться на экскурсию. Мужчины попрощались с водителем и направились на стоянку рядом с отелем, где нас должен был ждать другой автомобиль. Видимо, у Андрея чесались руки, ему не терпелось быстрей отправиться на фотоохоту. Он даже умудрился снимать виды Африки из окна машины, пока мы добирались из порта Дар-эс-Салам. Я проснулся от бесконечных щелчков фотоаппарата. Кстати, пробки в Танзании ещё хуже, чем в Москве. Я впервые узнал, что это такое, когда отправился с Жорой в антикварную лавку. Туда мы добирались на метро, а когда вышли из подземелья, я чуть не оглох от автомобильного шума и едва не задохнулся от выхлопных газов
[42].
Пока Колумб фотографировал, я наблюдал за беспорядочным движением на африканских дорогах, поставив лапы на окно. У меня сложилось впечатление, будто водители здесь ездят кому как вздумается. Шум-гам стоял такой – хоть уши затыкай. Не понимаю: зачем постоянно сигналить? Будто им попросту скучно торчать в пробках. Я никак не мог привыкнуть к тому, что машины в Танзании и на Занзибаре ездят не по правой полосе, а по левой, соответственно, водители сидят справа. Всё не как у людей. По-моему, чтобы в Африке самому управлять автомобилем, нужно быть очень отважным шофёром.
На стоянке нас действительно ожидала другая машина, в этот раз – открытый внедорожник с брезентовой крышей. Я такие неоднократно видел по телевизору, в передачах о путешествиях на каналах Nat Geo Wild и «Дискавери». В ту пору, когда Димка был ещё мальчишкой, мы с ним могли сутками смотреть передачи о диких животных. Разве мог я тогда подумать, что тоже буду разъезжать на джипе по африканской саванне?
При виде нас темнокожий водитель, облачённый в зелёную камуфляжную форму, широко улыбнулся белоснежной улыбкой и, громко произнеся знакомое «джамбо», вышел из машины.
– Симба, – представился он и поздоровался сначала с Колумбом, затем с Омаром.
Услышав его имя, я чуть не выпал в осадок. Чувствую, персонажи «Короля Льва» будут преследовать меня всю поездку по Африке. Видимо, этот мультфильм здесь очень популярен, если даже людей называют именами его героев. Осталось только встретить Тимона и Пумбу. А может, наоборот, режиссёры, создавая фильм, позаимствовали у местного населения имена.
Пока люди общались, я осмотрелся вокруг. На стоянке перед въездом в отель стояло ещё два внедорожника, покрытых толстым слоем пыли и с засохшей грязью на ступеньках. Судя по всему, они недавно вернулись из путешествия.
– Давай, Сократ, ныряй, нам пора ехать, – скомандовал Колумб, открыв заднюю дверь. – Сегодня мы будем в заповеднике до семи часов.
К «ныряй» я уже привык, поэтому нисколько не удивился его команде, зато водитель округлил большие глаза, наконец заметив меня. Его брови, как по команде, взлетели вверх, он показал на меня пальцем и что-то спросил у Андрея. Тот закивал и тоже что-то ответил.
– Симба спросил, откуда ты здесь взялся, я ему рассказал, что ты прилетел со мной из Москвы. Ты знаешь, парень очень удивился: он подумал, что ты местный, – рассказал Андрей, когда мы разместились на заднем сиденье.
Значит, всё-таки здесь есть домашние коты? Только вот я не пойму, неужели по тому, как я кручу головой туда-сюда, не видно, что я приезжий? Думаю, вряд ли местный хвостатый так внимательно рассматривал бы окрестности, которые видит по сто раз на дню.
