Ничего себе добрая мамуля!
От страха лапы подкосились, и, вместо того чтобы бежать, я плюхнулся на землю.
– Мамочка, пожалуйста, не ругай его, – заступилась за меня Милли, встав между нами. – Пока тебя не было, он нас охранял.
Вот врунишка! Тоже мне, нашла сторожа. Кто бы меня охранял в саванне, пока Колумба не найду.
– Хорошо, дочка, я сама разберусь, – успокоила мать и, чуть сбавив обороты, снова обратилась ко мне: – Как ты оказался в моём жилище?
Как бы ни было утомительно, но я вынужден был снова рассказать всю историю. Как мы с Колумбом отправились на сафари, как слоны напали на машину и как я оказался на дереве у «гостеприимного» леопарда, как столкнулся с гиенами и, наконец, как оказался в её доме.
– К вам я попал случайно, искал место, где можно безопасно переночевать, – сказал я. – Вы не волнуйтесь, я сейчас уйду.
– Мам, пожалуйста, пусть он останется у нас, – взмолилась Милли. – Куда он пойдёт ночью? Опять нарвётся на этих чокнутых собак.
– Ладно, так уж и быть, – согласилась родительница и одарила меня хмурым взглядом. – Оставайся.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Я только на одну ночь, а рано утром, когда рассветёт, пойду искать Колумба.
– Думаю, тебе не надо никуда идти, ты погибнешь в саванне, – заявила она. – По твоему рассказу я поняла, что человек у тебя хороший. Можешь не переживать, он тебя не бросит и обязательно найдёт. А пока живи у нас. Заодно и мне поможешь, в моё отсутствие будешь нянькой у детей.
Кем-кем, а нянькой я ещё никогда не был. Да ещё у детёнышей гепардов. Я открыл пасть, собираясь возразить, и тут же закрыл. А что, собственно, я мог сказать? У меня другого выхода не было – только принять её предложение. Жить с семьёй гепардов в саванне по-любому лучше, чем блуждать одному.
Мать котят и правда оказалась доброй, хотя с первого взгляда она мне такой не показалась. Вы заметили, какие всё-таки у меня замечательные сородичи? Пускай и хищники, а своих не обижают. И хоть леопард оказался нерадушным хозяином, но ведь он не тронул меня. Теперь вот гепардиха взяла под своё крыло – ой, пардон, хотел сказать, под лапу, – за что я ей премного благодарен.
– Кстати, меня Лола зовут, – представилась она. – А тебя?
– Сократ, – ответил я. – А что означает твоё имя?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Как-то раз я мчалась по саванне за антилопой, а в этот момент мимо проезжал сотрудник заповедника. Увидев меня, он начал кричать: «Беги, Лола, беги». С тех пор люди стали называть меня так, а до этого я была просто самкой гепарда.
– Это тот сотрудник, который дал твоим детям имена? – спросил я.
– Ты и об этом уже знаешь? – усмехнулась Лола и наигранно строго посмотрела на дочку. – Ну и болтушка ты, Милли.
– Мамуль, я всего лишь рассказала, что Бади приезжает к нам в гости и привозит гостинцы, – начала оправдываться Милли.
– Ага, – хмыкнул Билли. – Ты и про отца нашего рассказала, и про льва, который чуть собаку не съел, и подбила нас вы…
Он не успел выдать секрет: в этот момент Милли прыгнула на него, и они кубарем покатились по траве.
– Ябеда! – сурово прошипела сестра, укусив его за ухо, отчего тот пронзительно запищал.
– Мама, а она кусается! – пожаловался Билли.
Я мысленно улыбался, глядя на них. Вот уж точно: дети – они и в саванне дети. И неважно, человеческий это ребёнок или звериный – все они одним миром мазаны.
– Дети, прекратите драться, – заворчала Лола. – Давайте ужинать да ложиться спать. Устала так, что с лап валюсь.
Котята набросились на тушку зайца, рыча и отталкивая друг друга. Каждому хотелось отщипнуть кусок побольше да получше.
– Эй, вы сильно не увлекайтесь, – сказала Лола. – Гостю немного мяса оставьте.
Заяц оказался не просто жёстким, а резиновым. А с чего ему быть мягким? Он точно так же, как и остальные звери в саванне, дикий. Небось, целыми днями носился по полям, уходя от погони, пока не встретился с Лолой. Как бы мне ни было жаль ушастого, но я не мог осуждать мать семейства. Ей же надо кормить своих спиногрызов.
Засыпая в ту ночь, я прокручивал в голове случившиеся со мной события. Столько всего приключилось, будто не один день прошёл, а целая жизнь пронеслась. Судьба моя – невероятная шутница. Сначала подтолкнула меня к самому краю гибели, а в самый последний момент, когда я мысленно попрощался со всеми, выдернула за хвост из зубастой пасти смерти. Я удивительно везучий кот. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Я мысленно поблагодарил небо за то, что до сих пор оно было благосклонно ко мне.
Если бы пару дней назад мне сказали, что я буду спать в каких-то зарослях в африканской саванне с детьми гепарда, под бочком у их матери, я бы рассмеялся, хоть и не умею этого делать.
Неожиданно вспомнилась цыганка. Не пойму, откуда она могла знать, что я окажусь в Африке? Первое, о чём я подумал, когда она сказала мне об этом: бабулька не в себе. Это теперь я понимаю: старушка как в воду смотрела. А может, она ясновидящая?
Глава 9
Утром меня разбудил настырный солнечный луч, пробивающийся сквозь густые заросли кустарника. Как ни пытался я от него уйти, переворачиваясь с одного бока на другой, – бесполезно. Он будто преследовал меня, паразит такой, целился прямо в морду. Разве мог я объяснить ему, что мне нужно ещё немного поспать? Полночи меня одолевали всякие мысли – ничего хорошего в голову не лезло, сплошной бред, хоть садись за компьютер и пиши сценарий триллера. Задремать я смог только под утро, когда выбрался из жарких объятий гепардов и улёгся под кустом. Спать с ними оказалось ещё хуже, чем с людьми. Котята облепили меня со всех сторон, точно морские кальмары, сложив на меня свои лапы.
Я долго терпел солнечный натиск, в конечном итоге не выдержал, заставил себя открыть глаза и огляделся. Лолы уже не было. Посмотрев на спящих детёнышей, я мысленно улыбнулся. Они сбились в пятнистый шерстяной клубок; разобрать в этой куче, где чей хвост, лапы или голова, было невозможно.
Выглянув из кустов, я увидел Лолу. Она наводила красоту, развалившись на жёлтом лугу, простиравшемся до самого горизонта и дальше. Я чуть не задохнулся от переполнявшего меня чувства гордости за своих сородичей. Я смотрел множество передач об этих удивительных кошках, но одно дело – видеть их по телевизору, и совсем другое – наблюдать за ними вживую. Она была невероятная – гибкая, будто гимнастка, изящная, словно балерина, грациозная, точно лебедь. Воистину, красота – страшная сила!
Посреди равнины темнел зонтик дерева, рядом с ним завтракал одинокий жираф, общипывая его листочки. И он, и Лола занимались своими делами, не обращая внимания друг на друга. В сизой дымке степных далей, как в рамке, просвечивались очертания заснеженных гор. Саванна выглядела удивительно красивой в ранних лучах оранжевого солнца. Перед моими глазами предстала картина, достойная кисти самых именитых художников мира.
