– Ваше… высочество… – выдохнула Кива при виде принцессы, сидящей возле ее койки в лазарете. Лицо принцессы по-прежнему скрывала маска. – Что… вы… тут…
– Выпей, пока снова умирать не начала, – перебила принцесса Миррин, сунув ей в руки маленький, на четверть заполненный каменный стакан. Киве даже не пришлось нюхать белую жидкость: она и так сразу догадалась, что это маковое молоко. В обычных обстоятельствах она бы не стала принимать изменяющие сознание препараты, тем более в присутствии принцессы Эвалона, но от боли Кива практически не соображала, а уж говорить и подавно не могла.
Одним глотком она приглушила жидкость с ореховым привкусом. Дозировка была не очень большой, так что ни сонливости, ни наркотического опьянения лекарство не вызвало, зато быстро приглушило боль до глухого гула где-то на грани сознания. Стоило отдать принцессе Миррин должное: она подождала несколько минут, пока лекарство подействует, и только потом спросила:
– Лучше?
– Гораздо, – ответила Кива и через силу выдавила: – Спасибо.
Осторожно, очень осторожно Кива подвинула подушку и откинулась на стену, морщась от боли. Лучше бы она выпила еще макового молока, прежде чем двигаться. Зато теперь она хотя бы на что-то опиралась, а после нескольких глубоких вдохов и боль стала терпимой.
– Надо ли мне… э… – Кива взмахнула руками, изображая поклон.
Миррин фыркнула:
– Хотела бы я на это взглянуть.
Похоже, принцесса не собиралась наказывать ее за пренебрежение дворцовым этикетом.
– Ты наверняка гадаешь, что же я тут делаю? – Миррин забрала из рук Кивы стакан и провернула его между пальцев, словно ей хотелось чем-то занять руки.
Кива обдумала ее вопрос и медленно ответила:
– Честно признаться, я гадаю, что тут делаю я.
Теперь, когда маковое молоко подействовало и она наконец-то смогла сосредоточиться на чем-то, помимо терзавшей ее боли, Кива осознала, что случившееся на Ордалии воздухом никак не вязалось с ее текущим состоянием.
– Я упала, – продолжила Кива. – Я должна была умереть.
– Да, – согласилась Миррин. – Должна была.
Принцесса замолчала, и хотя Киву мучали вопросы, она держала язык за зубами и ждала. Оглядев в тишине лазарет, она заметила, что принцесса пришла одна, без наследного принца. Еще она увидела задернутые шторы вокруг койки в углу – койки Тильды – а значит, Джарен с Типпом после испытания принесли больную женщину обратно. Самих юношей в комнате не наблюдалось, зато на входе в лазарет стоял капитан Верис, и его бдительный взгляд то и дело замирал то на принцессе, то на Киве, то на дорожке, ведущей к дверям. Больше стражников – ни королевских, ни тюремных – Кива не увидела.
При виде капитана у нее внутри все сжалось. Она слишком хорошо помнила их первую встречу. Помнила, как он схватил ее и как не отпускал, сколько бы она ни сражалась. Помнила, что он был там, когда подошла к концу жизнь ее брата. Когда и ее жизнь в каком-то смысле подошла к концу.
Сглотнув, Кива повернулась к принцессе и поняла, что та все это время за ней наблюдала. Она знала, что надо отвернуться, надо проявить почтение, но была на это неспособна. Кива дерзко взглянула в заинтригованные голубые глаза Миррин, не прикрытые маской.
– Ты бы умерла, – наконец проговорила Миррин. – Ты бы умерла за нее.
– Строго говоря, я бы умерла вместе с ней, – поправила Кива. – Умру я, умрет и она, помните?
– А если выживешь ты, выживет и она, – кивнула принцесса. – Если ты переживешь следующие три испытания, из-за тебя на свободе окажется самая разыскиваемая женщина во всем королевстве.
– Это такое большое «если», что, думаю, вам о нем пока волноваться не стоит.
– Легко тебе говорить, – усмехнулась Миррин. – Это не твою корону она пытается украсть.
– Вы ее вообще видели? – Кива дернула головой в сторону задернутой занавески. – В ближайшее время она точно ничего ни у кого не украдет.
Кива знала, что следует быть осторожнее, но она не могла заставить себя следить за языком, даже когда принцесса сузила глаза за маской.
Переборов желание взять свои слова назад и свалить всю вину за излишнюю прямоту на маковое молоко, Кива вздернула подбородок и, не мигая, посмотрела принцессе в глаза. Жаль, что, когда она проснулась, рядом не оказалось ни Типпа, ни Мота, ни Джарена. Никого, кто мог бы ответить на ее вопросы. Но сойдет и Миррин, раз другого варианта нет.
– Как я выжила? – спросила Кива прямо. У нее не осталось сил ходить вокруг да около.
Миррин поставила стакан на столик возле койки и принялась теребить расшитый край красного плаща.
– Ты мне напоминаешь мою девушку. Если бы она узнала, что ты сегодня умерла, она бы до конца жизни мне это припоминала. Говорила бы, что люди с подобной силой духа достойны еще одного шанса.
У Кивы поплыло перед глазами.
– Это вы меня спасли?!
Миррин фыркнула.
– О боги, нет, конечно. Какое мне дело, что с тобой случится? – Смахнув невидимую пушинку с плеча, она продолжила: – Зато мой глупый братец… – Принцесса закатила глаза. – Похоже, даже наследного принца можно покорить красивым личиком. Зачем нужна справедливость, когда можно влюбиться? Это же гораздо важнее!
– Погодите, меня принц Деверик спас? – У Кивы голова шла кругом.
Бледная бровь Миррин взлетела под маску.
– Ты упала с пятнадцати метров. Думаешь, ты могла каким-то образом выжить сама?
– Я… вы… он… – Кива едва могла говорить. Это не может быть правдой, просто не может. Учитывая все, что она знала о Валлентисах, учитывая, что именно из-за них она вообще оказалась в Залиндове… – Но… почему?
– Я же только что рассказала. Ты что, меня не слушала? – нетерпеливо бросила принцесса, сложив руки на груди. – Ладно, неважно. Просто скажи спасибо, что жива.
Кива заерзала в кровати, поморщилась от боли и, не удержавшись, пробормотала:
– Едва жива.
– Прошу прощения? – Вторая бровь Миррин взлетела вслед за первой.
– Я сказала: «едва жива», – повторила Кива. – Такое чувство, будто у меня не осталось ни единой целой кости.
Принцесса удивленно хохотнула.
– Вот, значит, как ты моего брата благодаришь?
– Его тут нет.
– Зато есть я! – В ее голосе послышались опасные нотки. – И тебе следовало бы проявить ко мне уважение.
Кива мигом пришла в себя и вспомнила, с кем разговаривает. Похоже, лекарство подействовало на нее сильнее, чем ожидалось, раз она вздумала злить одного из самых могущественных людей королевства. Тем более что принцесса права – принц Деверик действительно спас Киву, пусть даже не из самых серьезных соображений.
