Кива сглотнула.
– Ты умрешь, – повторила принцесса, – и вместе с тобой умрет она. – В ее глазах не было ни капли сострадания. – И, если честно, своей смертью ты значительно упростишь нам всем жизнь.
Кива втянула воздух, но Миррин еще не закончила.
– Однако, – принцесса протяжно, громко вздохнула, – похоже, я слишком великодушна даже для себя.
Кива изогнула брови:
– Что?
Миррин снова вздохнула:
– Смотритель Рук сказал, что ты здесь уже десять лет. Ты боец, Кива Меридан, и если ты пережила десять лет заключения, то еще шесть недель точно продержишься. Особенно с чужой помощью.
Обезболивающее мешало Киве поспевать за мыслью принцессы. Звучит так, будто…
– Вот, – Миррин запустила руку под плащ и, быстро оглянувшись на все еще ничего не подозревающего Вериса, достала и протянула лекарю блестящий амулет.
Кива взяла его и покрутила между пальцев. Осознав, что это, обдумала, может ли она кинуть его в лицо принцессе или даже для макового молока это будет слишком.
На сверкающей цепочке она увидела безупречный герб Валлентисов. Меч, стрела, корона и четыре поля были изготовлены из чистого золота, а стихии обозначены разноцветными драгоценными камнями: сапфир для воды, изумруд для земли, топаз для воздуха и рубин для огня.
Он был прекрасен.
Но представлял собой все – все – что Кива ненавидела.
– Очень красивый, – выдавила она и протянула амулет обратно.
Миррин не стала его забирать. Вместо этого она сказала:
– Почти все в моей семье владеют одной стихией, но мне подвластны две. Воздух, как тебе уже известно… – она примолкла, словно хотела убедиться, что Кива слушает, – и огонь.
Еще раз взглянув на капитана Вериса, Миррин повернулась обратно к лекарю и раскрыла ладонь. Над ее рукой загорелось пламя. Нет, даже не над рукой – прямо на руке. Огонь обвил ее плоть, танцевал на коже, пока она двигала запястьем из стороны в сторону, и языки пламени уже перебрались на ее предплечье, как вдруг принцесса щелкнула пальцами – и все потухло.
На ее коже не осталось ни следа ожогов, и даже рукав плаща только слегка почернел.
– Впечатляет, – с трудом выговорила Кива, догадавшись, что принцесса ждет от нее какой-то реакции.
Миррин усмехнулась и кивнула на амулет в руке Кивы.
– Если кто-нибудь – например, я – вложит в него огненную магию, то рубин сверху ее поглотит. – Ее улыбка стала шире, и Киве сразу стало ясно, к чему она ведет. – Не знаю, что тебя ждет в Ордалии огнем, но пока ты носишь его при себе, – она снова указала на герб, – магия внутри защитит тебя.
Кива, потеряв дар речи, вылупилась на принцессу, затем перевела взгляд на амулет.
– Только не показывай никому, а то подумают еще, что ты его украла, – предупредила Миррин. Секунду помолчав, она продолжила: – Больше помощи от меня не жди. Последние два испытания тебе придется проходить самой.
Кива молча кивнула – она все еще не знала, что сказать. Однако она накрыла амулет пальцами и спрятала его в складках одеяла. Как только она его убрала, Миррин подняла руку и снова сжала кулак, как несколько минут назад, когда создавала воздушный карман. Уши у Кивы снова заложило, но на этот раз от спада давления, и она догадалась, что они больше не в пузыре.
– Крайне… любопытно было… с тобой познакомиться, лекарь. – Принцесса встала и разгладила невидимые складки на одежде. – Жду новостей о твоих успехах в последующих Ордалиях, как бы твоя судьба ни сложилась.
Миррин не стала ни ободрять Киву, ни желать ей удачи. Напротив, она как будто искренне радовалась, что может забыть о Залиндове и всех его обитателях, включая тюремного лекаря. И все же Кива не удержалась и, обретя дар речи, окликнула принцессу, когда та двинулась к выходу.
– Подождите!
Миррин замерла и повернулась в пол-оборота.
– Почему вы мне помогаете? – воскликнула Кива. Амулет под одеялом едва ли не жег ей кожу. – Вы же говорили, что вам нет до меня дела. Я не… я не понимаю, – она сглотнула и заставила себя добавить: – Если выживу я, будет жить и Тильда. С чего бы вам так рисковать?
Позже, когда маковое молоко выветрится, Кива, наверное, удивится собственной храбрости. Но сейчас она жаждала ответов.
Знала ли Миррин, что именно из-за семьи Валлентисов Кива попала в эту заварушку? Фарана Меридана арестовали за «подозрение в измене против короны». Не было ни доказательств, ни гнусных заговоров; его просто увидели на рынке рядом не с тем человеком не в то время. За подозрение в преступлении его посадили в Залиндов, и Киву вместе с ним. Они оба оказались жертвами обстоятельств… а Керрин – всего лишь случайным пострадавшим.
У Кивы ушло десять лет на то, чтобы смириться с событиями той ночи и прийти к осознанию, что можно сколько угодно размышлять о судьбе своей семьи, но долго на этом не протянешь. Да, несправедливость горечью лежала на языке, но Кива сумела забыть о ней и сконцентрироваться на гораздо более важной проблеме: на выживании. Только благодаря этому она могла трезво осознавать, что, если семья не вызволит ее до следующей Ордалии, то принцесса только что сделала ей бесценный подарок, который позволит дожить до третьего испытания.
Но… Кива не понимала, почему она так поступила.
Повернувшись к лекарю лицом и поймав ее взгляд, Миррин поразмыслила над ответом и наконец проговорила:
– В некоторой степени потому, что у моего братца доброе сердце – слишком доброе, как по мне. Особенно для наследного принца, – Миррин закатила глаза за маской. – Но будь он хоть сто раз похотливым идиотом, я все равно перед ним в долгу.
Действительно, похотливый идиот. Кива не представляла, чем принц Деверик думал. Она, конечно, была ему благодарна, но она никогда не просила его о помощи и, так как он происходил из семьи Валлентисов, возвращать долг ему не собиралась. Никогда.
– А еще… – продолжала принцесса. – В тебе живет дух бойца, и я не могу тебя за это не уважать. Думаю, при других обстоятельствах мы бы с тобой сошлись. Возможно, даже подружились бы.
От удивления Кива судорожно вдохнула, иначе бы она рассмеялась. Может, Миррин ей и подарила амулет для защиты, но Кива никогда в жизни, ни за что не…
– Но этому не суждено быть, – прервала принцесса возмущенный внутренний монолог Кивы. – Признаться, мне кажется, даже с моей помощью тебе испытания не пройти. Поэтому я и даю тебе шанс, пусть и бессмысленный. – Она пожала плечами, и в ее жесте не было ни капли сожаления. – Вероятность того, что вы с Тильдой переживете еще шесть недель и что Тильда за это время не умрет от болезни… ну, ты и сама знаешь.
Сущая правда, и Кива это понимала. Ей оставалось только уповать на то, о чем принцесса не знала. На тех, о ком принцесса знала.
