– Вот так, пусть выходит. Я с тобой.
От боли и холода Кива не соображала. Ее трясло, она не чувствовала рук и ног, грудная клетка и голова разрывались от боли, легкие и горло горели огнем, ребра саднило.
– Я с тобой, – повторил голос, и Кива наконец узнала его, узнала державшие ее руки.
– Дж-Дж-Джарен? – хотела выговорить она, но губы ее не слушались.
– Я здесь, – он прижал ее крепче к себе. – Ты жива. Жива.
Он повторял это, как молитву, словно сам тому не верил.
Сердце в грудной клетке Кивы стучало как бешеное. Как близка она была к смерти? Обязана ли она Джарену жизнью?
Но потом ей на ум пришли другие вопросы. Почему она сидит в объятиях Джарена? Где Рук? Наари? Остальные надзиратели?
Она с трудом медленно раскрыла глаза – холод, боль и изнурение овладели ее телом. Но когда Кива увидела, где она – они — находятся, новый прилив адреналина заставил ее вздрогнуть.
– Что…
Закончить предложение Кива не смогла. Она не верила своим глазам.
Они все еще находились в карьере.
Под водой.
Валун по-прежнему был привязан к Кивиной лодыжке.
Но… они дышали. Говорили. Не тонули.
Со всех сторон их окружал карман – огромный пузырь размером с человеческий рост. Воздух в пузырь поступал по воздушной трубке, тянущейся над их головами наверх, скорее всего на поверхность.
– Что за…
– Я все объясню, – быстро перебил ее Джарен. – Но сперва нам нужно тебя согреть. А не то впадешь в шок.
Кива не впадет в шок. Она и так уже находилась в шоковом состоянии.
И этот шок только возрос, когда Джарен прижал ее ближе и вокруг них вдруг заплясало пламя.
Тепло, блаженное тепло просочилось в кости Кивы, растапливая ее изнутри.
Она застонала и вцепилась в рубаху Джарена. Тепло его тела и не дающий дыма огонь вернули чувствительность ее рукам, прогнали ледяное небытие.
Но хотя физическая агония отступила, разум Кивы тонул в кошмаре.
– Я н-не понимаю, – прошептала она, все еще дрожа, пусть уже и не так сильно. Она отпустила промокшую рубаху Джарена и отстранилась взглянуть на него.
Однако по его лицу было невозможно сказать, что он чувствует. Вину, страх, обреченность… Все вместе, но крылось в его чертах и что-то еще.
– Я не понимаю, – повторила Кива, оглядывая Джарена, огонь, воздушный карман, темную воду за ним.
– Нет, понимаешь, – тихо ответил он.
Кива покачала головой. Затем покачала еще раз, разбрызгивая капли с мокрых волос.
– Нет, – упрямо отрицала она. – Это же невозможно.
Теперь она дрожала не от холода.
Теперь она дрожала от чего-то совершенно иного.
– Я не мог дать тебе умереть, Кива, – прошептал Джарен, все еще обнимая дрожащую Киву. – Ты пробыла под водой слишком долго. Ты… – Он запнулся. – Когда я до тебя добрался, ты уже не дышала. Мне пришлось возвращать тебя к жизни.
Кива видела, что он говорит правду – и не только по его испуганному взгляду. Она чувствовала это по трепету в своей груди, легких, сердце.
Он вернул ее к жизни.
Но волновало ее это не это.
Их окружал огонь. И воздух. Посреди толщи воды.
Кива облизнула губы:
– Принцесса… принцесса тоже подарила тебе амулет?
Джарен медленно покачал головой.
– Принц? – хриплым шепотом предположила Кива.
Джарен закрыл глаза и снова покачал головой. Таким же хриплым шепотом он ответил:
– Нет.
Одного слова хватило, чтобы Кива все осознала.
У Джарена не было амулета.
Ему не нужен был амулет.
Потому что он мог управлять стихиями.
Ей вспомнился их разговор несколько недель назад, когда Джарен говорил о тех, кому подвластна магия: «Я слышал, что встречаются аномалии. Что среди обычных людей рождаются те, кто владеет магией, прямо как в древние времена».
Аномалия.
Джарен был аномалией.
Поверить невозможно.
– Как…
Джарен выругался, прервавая ее, и задрал голову вверх.
– Время на исходе. – Он встал и поднял Киву за собой. Воздушный карман мигом расширился. – Я очень хотел бы все тебе объяснить, и клянусь, объясню. Но сейчас пообещай никому не рассказывать о том, что тут произошло. Все видели, как я прыгнул с обрыва, но мы слишком глубоко, чтобы они разглядели что-нибудь еще. Никто не должен знать, что я владею магией. Об этом известно только Наари.
– Наари все знает? – ахнула Кива. К сожалению, ее мозг восстанавливался не так быстро, как хотелось бы, и каждое новое открытие давалось ей с трудом.
– Пообещай мне, Кива, – поторопил ее Джарен. – Ты не должна никому говорить о том, кто я. Понимаешь?
Но Кива не успела ничего ему пообещать, потому что веревка у нее на лодыжке натянулась.
– Быстро, вдохни! – велел Джарен, прежде чем развеять защищавшую их магию, чем бы она ни была.
В то же мгновение Киву и крепко державшего ее Джарена вновь окружила ледяная вода, но в этот раз их тянуло наверх, к поверхности и на воздух.
Их поднимали так долго, что к тому времени, как Киву перетянули через край утеса, она уже снова дрожала и кашляла. Ей даже не пришлось притворяться, будто ей тяжело дышать, так как легкие искренне возмущались тем, что их вновь лишили кислорода. Джарен, отплевываясь, распластался рядом с ней. Кожа у него посинела от холода, и Кива подозревала, что она выглядит не лучше.
– На ноги, – раздался грубый приказ.
Киву подхватили сзади за рубаху и потащили вперед, пока она не нашла опору. Ноги едва ее держали, но здравый смысл подсказывал: сейчас произойдет нечто страшное.
– Я тебя предупреждал. – Перед ней показался Рук. В его взгляде было ни капли облегчения. Скорее в нем читалось разочарование, будто он надеялся, что наконец-то избавился от Кивы.
Надзиратель, поднявший ее на ноги, держался позади и так крепко сжимал в кулаке ворот ее рубахи, что каждый вдох Кивы сопровождал хрип. Ее замерзшее тело дрожало как в лихорадке. Она бросила взгляд на Джарена и с ужасом обнаружила, что того держит Мясник.
– Я тебя предупреждал, – повторил Рук. Его мрачное лицо заволокли тучи гнева. Он переводил взгляд то на Киву, то на Джарена. – Или я неясно выразился, когда сказал, что не позволю никому вмешиваться в твои Ордалии?
Кива попыталась кивнуть, но вместо этого только закашлялась.
– Она не виновата, – сквозь собственный кашель провозгласил Джарен. – Я сам за ней прыгнул.
