Рук, шагнув к Джарену, взял того за руку и прочитал надпись на его металлическом браслете:
– Д24Л103. Ты тут недавно.
– Я здесь уже два месяца, – возразил Джарен. Смотритель пронзил его взглядом, но Джарен только ответил: – За это время можно уяснить, кого стоит спасать.
Его слова запали Киве глубоко в душу и вместе с тем она молилась, чтобы Джарен замолк. Что бы он сейчас ни сказал, это только усугубит их положение. Смотритель ведь действительно ее предупреждал. Он крайне ясно выразился, что в этот раз за любое вмешательство их ждет наказание.
Джарен спас ей жизнь. Будет несправедливо, если взамен он потеряет свою.
– Я его об этом попросила, – выпалила Кива.
Джарен резко повернул к ней голову.
– Нет, Кива, не…
– Он поранился, я ему помогла, и он решил вернуть мне долг. – Ложь быстрым потоком стекала с ее губ. Кива слегка запнулась, краем глаза заметив бледную Наари, с тревогой наблюдавшую за происходящим, но тут же овладела собой и продолжила: – Он рассказывал, что нырял в детстве в озеро возле дома и может надолго задерживать дыхание. Мы договорились, что он спрыгнет спустя некоторое время после меня и будет вдыхать воздух в мои легкие, чтобы я прожила подольше. Это все я виновата, не Джарен. Это была моя идея.
– Кива…
– Довольно! – рявкнул Рук, прерывая Джарена. Он приблизился к Киве, и голос его звучал тихо и угрожающе: – Я защищал тебя как мог, но уберечь тебя от самой себя мне не под силу. У всего есть предел.
Не успела Кива осознать смысл его слов, как смотритель дернул подбородком, глядя на надзирателя позади нее. Ворот Кивиной рубахи тут же отпустили, и на целое мгновение она обрадовалась свободе. Но потом ее затылок пронзила острая боль.
Она еще успела услышать, как Джарен кричит ее имя, прежде чем рухнуть на землю.
Глава двадцать девятая
Когда Кива очнулась, голова у нее гудела, а затылок пронзительно ныл.
Она с трудом открыла глаза. Голова кружилась, и все вокруг казалось темным и размытым. Кива попробовала сесть, но подняться с холодного каменного пола ей удалось лишь с третьей попытки.
– Ох… – простонала она, прижимая руку к голове.
Выровняв дыхание, Кива постаралась восстановить в памяти последние события, чтобы понять, где она оказалась и почему.
И ее тут же захлестнуло волной адреналина.
Ордалия водой.
Она тонула.
Джарен спас ей жизнь.
С помощью магии.
Рук.
А потом – ничто.
Сердце в ее груди заколотилось так тяжело, что у Кивы разболелась голова, но зато прояснился разум, и она сумела пошатываясь встать на ноги и как следует оглядеть комнату, в которой она оказалась. Точнее, тюремную камеру, в которой она оказалась. Совсем маленькую пустую комнатушку с толстыми каменными стенами, металлической дверью и тусклыми люминиевыми фонарями, в свете которых едва ли что можно было разглядеть.
Никогда прежде Кива не бывала в подобной камере. Она перебирала в памяти все, что знала о Залиндове, и в душе ее нарастал ужас. Из всех зданий, где она, как тюремный лекарь, оказывалась хотя бы раз, ей не доводилось переступать порог лишь одного.
Ее поместили в штрафной изолятор.
В Бездну.
Со стороны металлической двери донесся скрежещущий звук, и Кива резко обернулась, пятясь как можно дальше от выхода. Ее пульс участился, руки и ноги отнялись. Если бы ее мочевой пузырь был полон, она бы обмочилась, настолько дико она боялась того, что предстояло увидеть, того, кто скрывался за этой дверью.
Но это оказался не Мясник.
И даже не Кость.
Просто какой-то надзиратель – Кива его видела впервые.
Но она не стала расслабляться, особенно когда надзиратель гаркнул:
– Пошли, лекарь! Тебя хотят видеть.
Шатаясь на подгибающихся ногах, Кива вышла из камеры и последовала за мужчиной по темному каменному коридору. По обе стороны от нее тянулись металлические двери, и из-за некоторых явно доносились стоны и плач. Скрывался ли за одной из них Джарен? Ранен ли он?
В воздухе витал запах страха – крови, пота, рвоты и прочих отходов. К горлу Кивы подкатила желчь, но она сглотнула ее, вдохнула ртом и отрешилась от криков.
– Сюда. – Надзиратель сжал ее плечо, как будто Кива могла сбежать.
Он открыл дверь – на этот раз деревянную – и они вошли внутрь.
Эта комната оказалась больше, чем камера Кивы – в ней спокойно могло находиться сразу несколько человек. Здесь были такие же толстые каменные стены, а пол был слегка скошен к центру, где находился водосток, в который медленно стекала свежая кровь.
Кровь Джарена, привязанного к столбу для порки. Голова его свесилась вниз, а спину покрывали глубокие кровавые раны.
– Нет, – выдохнула Кива. Колени у нее подогнулись, и если бы не железная хватка надзирателя, она бы упала.
При звуке ее голоса Джарен слегка дернулся, словно пытаясь поднять голову, но силы изменили ему.
– Отлично, а вот и ты.
Кива одеревенело повернулась к мужчине с плетью в руках. Бледные глаза Мясника горели садистским удовольствием, пока он с ухмылкой перекатывал в руке кошку-девятихвостку.
– Ты как раз вовремя. Сейчас начнется самое интересное. – Он медленно двинулся к Джарену.
– Нет, пожалуйста! – взмолилась Кива, бросившись вперед.
Но едва она сделала шаг, как приведший ее надзиратель обвил ее рукой за талию и дернул назад.
– Нет-нет-нет, – прошептал он ей на ухо. Изо рта у него пахло тухлой рыбой. – Ты останешься тут. У тебя сегодня лучшее зрительское место.
– Не бойся, лекарь, – обратился к ней Мясник. – Мы просто развлекаемся. Поверь, тебе понравится.
Без всякого предупреждения он отвел назад руку и с силой опустил ее вниз. Кошка-девятихвостка со свистом рассекла воздух… и впилась Джарену в кожу.
Тот вздрогнул всем телом, с губ его сорвался стон, и он повис на столбе, благодаря которому только и держался сейчас на ногах.
Слезы навернулись Киве на глаза и потекли по щекам, когда Мясник снова завел назад руку.
– Не надо! – крикнула она, и голос ее оборвался на середине фразы. – Остановитесь!
Но Мясник ее не слушал.
– Остановитесь! – закричала Кива. Плеть рассекла воздух второй раз. – Остановитесь! Пожалуйста! Хватит!
Она кричала и кричала, но Мясник оставлася глух к ее мольбам и только сильнее хлестал Джарена плетью.
Снова.
И снова.
И снова.
