Артур Брукс, профессор Гарвардской бизнес-школы написал в журнале The Atlantic заметку (38) о том, что в погоне за успехом люди выбирают быть «особенными, богатыми и знаменитыми, но почему-то не выбирают быть счастливыми».
Физическая зависимость заставляет алкоголиков оставаться теми, кто они есть, несмотря на то, что их счастье ломается и пропадает. Но ещё более страшный вывод заключается в том, что пьянство – это даже не деятельность, а скорее, отношения. Любовь к выпивке рушит всё, что вы цените, и порою приходится чем-то жертвовать. Как говорится, если жена выступает против алкоголя, то придётся бросить. Жену.
Многие алкоголики точно знают, что станут счастливее, если бросят пить, но хитрость – в другом. Решение продолжать пьянствовать – это выбор между мощными чувствами любви к выпивке (пусть даже в одиночестве) и банальностью житейского счастья с женой и того, что к ней прилагается
[14].
С успехом ситуация схожая. Вряд ли есть медицинское определение зависимости от успеха, но для многих людей симптомы те же. Слава и признание активируют тот же самый нейромедиатор дофамин, который участвует в поведении алкоголиков и наркоманов.
Так работают соцсети: пользователи получают дофаминовый укол от каждого лайка и возвращаются каждый час, чтобы получить ещё. При этом их реальная жизнь от этого никак не меняется.
Успех довольно сильно похож на зависимость своим влиянием на отношения. Трудоголики жертвуют общением с близкими и дорогими людьми ради единственной настоящей страсти – стремлению к успеху. Им похер на день рождения или на годовщину. Они готовы поехать в командировку в день свадьбы, или пропустить утренник в детском саду, или игру старшего сына в финале школьной лиги. Кто-то женится на своей карьере, хотя мы все понимаем, что без семьи построить карьеру сложнее. Надо сказать, что я сам тоже не фанат всяческих годовщин, предпочитаю дарить подарки без повода, а даты часто забываю. Пока вроде из дому не выгнали.
Исследования показали, что люди намеренно жертвуют собственным счастьем и ощущением нужности ради бешеного трудоголизма. Им нужны регулярные инъекции успеха. Многие признаются, что в любом случае выберут быть «особенными», а не счастливыми. Почему? Вроде как любой человек может стать счастливым, поехать на речку с детьми или поиграть в игру с друзьями, но не каждый способен делать великие вещи. Если спросить коллег, что выберут они, то многие на самом деле выберут именно успех, а точнее его какое-то близкое воплощение. Они будут откладывать как бы «обычные» и «простые» радости типа отдыха и времени с друзьями до того, как завершат какой-то проект, или когда получат повышение, или когда отпуск, или когда придёт время уйти на покой и отдохнуть.
Но этот день не приходит. Никогда. У меня достаточно знакомых – богатых, успешных и несчастных. И несколько близких как бы «неуспешных», но счастливых людей.
Стремление к успеху, возможно, неотделимо от человеческой натуры. Американский психолог Уильям Джеймс (39) писал: «Мы не просто общительные животные, которым нравится быть на виду у своих собратьев. У нас есть встроенное желание быть замеченными нашими соплеменниками, и не просто замеченными, а в каком-то положительном контексте». И действительно, успех делает нас более привлекательными. Ну, по крайней мере, до развода с женой.
Но специализация не приходит одна. Если не считать случайно прославившихся видеоблогеров или звёзд реалити-шоу, успех обычно подразумевает херову тучу работы, а эта работа подразумевает серьёзные жертвы. В 1980-х физиолог Роберт Голдман с большим скандалом обнаружил, что больше половины подающих надежды спортсменов были бы готовы принять лекарство, которое обеспечило бы им победу в текущих соревнованиях в обмен на… смерть в течение 5 лет (40). И спортсмены были совершенно разные – от легкоатлетов-десятиборцев до культуристов. Уже после этого новое исследование почти 3 тысяч спортсменов подтвердило этот страшный трейд-офф: 14 % элитных атлетов готовы получить смертельное заболевание (41) в обмен на олимпийское золото. Да, меньше половины, но тоже весьма высокое число.
В древних мифах, кстати, можно найти те же мотивы. В гомеровской Илиаде Ахиллес должен выбрать, сражаться ли ему в троянской войне, чтобы завоевать славу и умереть, либо вернуться домой и жить длинную и счастливую жизнь среди близких людей – в полном забвении.
Жребий двоякий меня приведет к гробовому пределу;
Если я, здесь оставаясь, вкруг города буду сражаться,
Нет мне домой возвращенья, но слава моя не погибнет.
Если же в дом возвращусь я, в отчизну мою дорогую,
Слава погибнет моя, но будет мой век долголетен.
Ахиллес, явно наркоман, выбирает смерть.
Успех – это сизифов труд. Или, если ещё раз копнуть древнегреческие мифы, танталовы муки. Цель «быть успешным» не может быть достигнута. Подавляющее большинство людей никогда не чувствуют себя достаточно успешными. Кайф от достижения продолжается не более двух дней, а дальше вам нужна новая цель. Психологи называют это состояние «беличье колесо гедонизма», когда удовлетворение спадает практически сразу и нам нужно бежать до следующей награды, чтобы избавиться от ощущения, что мы отстали от жизни. Многие исследования показывают, что успешные люди почти всегда ужасно завидуют успехам ещё более успешных людей.
Именно поэтому я точно знаю: если я вдруг перееду из Нахабино в Малибу, счастливее я не стану. Ведь вокруг меня будут люди, которые богаче и успешнее меня. И как бы я ни прокачивал своё самоощущение и самоуважение, там я буду чувствовать себя неудачником. Даже если у меня станет миллион подписчиков.
Выход тут только один: выпрыгнуть из этого колеса. Но если у вас есть зависимость, просто взять и бросить не так-то легко. Люди, которые сидят на веществах, не могут этого сделать, потому что это сложно и физически, и психологически. Тревога и депрессия – совершенно типичное состояние для тех, кто бросает пить. Поэтому я и не бросаю.
Многие начинают остро чувствовать одиночество. Напомню, что алкогольная зависимость – это тоже вид отношений. Тот, кто гонится за успехом, и вдруг бросает эту привычку, тоже получает мощный абстинентный синдром. Исследования показывают, что элитные спортсмены чувствуют сильнейшую депрессию после окончания карьеры. Олимпийцы испытывают даже специально названный синдром post-Olympic blues. Праздник всё, надо поплакать.
