Получая сведения, что мятежники группируются преимущественно у Катавского завода, Михельсон двинулся в этом направлении, захватил по дороге много пленных и атамана Сидора Башина. На всем пути следования селения были пусты и жители выведены в горы по приказанию Пугачева и по принуждению башкирцев, «которые хотели заводы жечь». Повесив в «страх другим» атамана Сидора Башина, Михельсон объявил полное прощение всем тем, которые вернутся в свои дома, и сам занял Усть-Катавский завод.
Объявление подействовало на население: многие старшины не только явились с повинной, но Мендей Уразметев и Ильсигай Болтугаков обещали прислать в отряд столько людей, сколько успеют набрать
[431]. Михельсон привел всех явившихся к присяге, выдал некоторым охранные листы, а сам торопился выступить к Саткинскому заводу, так как получил верное известие, что Пугачев успел собрать толпу до 6 тысяч человек и захватил в свои руки Магнитную крепость.
Глава 12
Деятельность Пугачева после бегства в Башкирию. – Неизвестность, где он находится. – Волнения в Башкирии. – Появление Пугачева у Магнитной крепости и овладение ею. – Усиление мятежников. – Занятие ими Карагановой, Петропавловской, Степной и Троицкой крепостей. – Победа, одержанная Деколонгом у Троицкой крепости. – Приказ полковника Ступишина. – Энергическая деятельность Михельсона по преследованию Пугачева.
После неудачи под Сакмарским городком Пугачев с небольшим числом своих приближенных бежал в селение Ташлы, где и ночевал. Отсюда, по совету старшины Кинзи, самозванец отправился в Башкирию, собрал себе новую толпу и пришел на Вознесенский завод. Лишившись большей части своих сотрудников, составлявших так называемую «военную коллегию», он взял к себе в секретари казака Ивана Шундеева, а в повытчики Григория Туманова. Оба они сочинили от имени самозванца указы к башкирским старшинам и заводскому населению о наборе вооруженных людей и присылке их в стан государя. Указы были подписаны Иваном Твороговым и переведены на башкирский (татарский) язык Григорием Тумановым; на каждом из указов была приложена печать с плохим изображением мнимого императора Петра III и с его титулом
[432].
С подобными же указами были разосланы гонцы с требованием, чтобы население в окрестностях Челябы и Чебаркуля готовило фураж и печеный хлеб для «персонального шествия его величества с армией»
[433]. Все эти распоряжения принимались населением сочувственно, «и по тем указам, – показывал Творогов, – старшины и заводские приказчики давали людей охотно».
Пробыв в Вознесенском заводе двое суток и взяв в свою толпу всех годных к службе людей, Пугачев перешел на Авзяно-Петровский Демидова завод, а затем на Белорецкий завод, где и проводил всю святую неделю
[434].
В это время силы его состояли из толпы башкирцев, число которых определить трудно, и из 400 человек заводских вооруженных крестьян, взятых на заводах. На соединение к нему шел разбитый под Екатеринбургом Наум Белобородов, успевший собрать по дороге значительную толпу мятежников. Прибыв в селение Верхние Киги и встретив там посланных Пугачева с указами, Белобородов выказал энергическую деятельность по формированию новых сил. Он разослал по разным направлениям, преимущественно в Кунгурский уезд, нескольких башкирских старшин и мещеряка Бахтиара Каныкаева и приказал им собирать войска и следовать немедленно на Саткинский Твердышева завод с ним на соединение. Туда же приказал идти и сотнику Коновалову, находившемуся с своей толпой в Кунгурском уезде.
«Напред сего, – писал Белобородов
[435], – данным от меня тебе, Коновалову, повелением велено собрать разбегшихся и прочих казаков, явиться к соединению в один корпус, только я тебя по сие время в наличии не имею. О сем определено из государственного военного корпуса к вам, Коновалову, послать сей ордер, и притом накрепко подтвердить, что как наивозможно, с получения сего, с имеющейся при тебе командой, следуй ко мне, Белобородову, в Саткинский завод для соединения, ибо и батюшка наш великий государь Петр Федорович изволит следовать в здешние края».
0 том, где находился самозванец в конце апреля, ни Белобородов, ни главнокомандующий, ни отрядные начальники в точности не знали. Подполковник Михельсон доносил, что Пугачев находится на Авзяно-Петровских заводах
[436]. Князь Щербатов писал, что слух носится, будто он с башкирцами уходит за Урал
[437], а генерал-поручик Деколонг доносил, что 24 апреля он получил известие, будто бы Пугачев пришел в Усть-Уйскую крепость, находившуюся в 120 верстах от Троицкой и в 100 верстах от Челябы. Это известие поставило Деколонга, находившегося в селении Бродокалмацкое, в крайне тревожное состояние. «Хотя я при себе войск имею две полевые команды, – доносил он
[438], – но на такового злодея решиться при помощи Божией не оставлю, предоставляя здешние места судьбине Господней». Предполагая, что Пугачев имеет силы «отважные и отчаянные», Деколонг ожидал от самозванца «могутного» стремления на его войска и потому счел необходимым присоединить к себе легкую полевую команду, шедшую к Екатеринбургу, и отряд майора Гагрина, находившийся в Челябинске.
«Что касается до Челябы, – доносил Деколонг, – которую по необходимости буде бы принужденно будет оставить, то как я прежними рапортами уверял и ныне повторяю: сей город ничего не стоящий и нимало важного в нем не зависит, так как бы слобода себя содержит и понапрасну войска в нем будут находиться». Находясь сам всего в 60 верстах от Челябинска, генерал Деколонг не двигался с места и, опасаясь, что Пугачев обрушится на него всеми своими силами, предписал майору Гагрину «к походу состоять в ежеминутной готовности»
[439].
