Батальон был собран на Авлабаре и простоял всю ночь до семи часов утра; но царица не выходила из дому. Наутро он был сменен другим, и в течение нескольких дней у дворца царицы стоял караул, «а батальоны в ночную всякий день по очереди ходили».
На следующий день Коваленский отправился к царице и в доме ее нашел все приготовления к отъезду. Он спрашивал о причине ее отъезда. Дарья отвечала, что ее понудило к тому только желание быть посреди детей своих в безопасности и с приличным содержанием. Обещая покровительство и защиту, Коваленский успел уговорить царицу остаться как бы по добровольному желанию. Хитрая женщина, с видом особенного расположения к Коваленскому, обещалась остаться в Тифлисе.
Таким образом, покушение царицы Дарьи не увенчалось успехом: она вынуждена была оставаться в городе, хотя и не оставила своих интриг и происков.
«По вступлении царя Георгия Ираклиевича, – писала она императору, желая оправдать свои поступки, – моего пасынка на царство Грузинское, лишены от него я и мои дети принадлежащих нам прав, почестей и выгод иметь наследие царское братьям по очереди, что письменным покойного царя, моего супруга, установлением было нам определено. Равным образом и письменное условие, данное нам от царя Георгия во имя всемогущего Бога, к утверждению принадлежащих нам прав, остается с его стороны нарушенным».
Как только узнала царица Дарья, что Коваленский привез утвердительную грамоту Георгию, что император Павел признал престол наследственным в роде Георгия и что сделан к тому важный шаг признанием сына Георгия, царевича Давида, наследником грузинского престола, она тотчас же обратилась к нашему министру с просьбою употребить ходатайство к законному удовлетворению ее и ее детей.
Коваленский старался помирить враждовавших царевичей и восстановить спокойствие в царстве. Он не достиг своей цели. Царевичи не уклонялись от мира, но объявили, что для разрешения всех спорных вопросов и недоразумений недостаточно посредничества одного Коваленского, без собрания знатнейших чинов государства. Честолюбивый и хотевший управлять неограниченно царем и всем царством, Коваленский не желал этого собрания. Не желал его и царь Георгий, боявшийся поднятия вопроса о престолонаследии.
Царь хотя и обещал помириться с братьями и родственниками, однако на деле поступал часто иначе. Оскорбленный теми же родственниками еще при жизни отца, он слишком был нерасположен к ним, чтобы не быть предубежденным и не поступать во многих случаях несправедливо.
Дарья жаловалась на Георгия, что он лишил ее имений и пропитания, что он притесняет своих братьев и ее детей, что дом ее окружили со всех сторон войсками, как дом изменницы.
Царица-вдова просила императора Павла защитить ее от таких несправедливостей.
«Пасынок мой, – писала она, – царь Георгий, находится теперь в тяжкой болезни, и буде, по воле Бога, прогневавшегося на меня за грехи мои, что-либо с ним случится, то сомневаюсь, как бы престол царский не был принят избранным от него наследником, сыном его Давидом, а дети мои не остались бы без участия в праве, от родителя им оставленном.
Если оставленное прочих царских особ потомкам от родителей их право не должно быть уничтожено, тогда соблаговолите принять и от царя Ираклия оставленное своим детям право».
Царица Дарья убеждала императора поручить Ковалевскому узнать от приближенных покойного царя о справедливости и действительности завещания покойного Ираклия II и вручить управление царством тому, кому, после смерти Георгия, оно будет следовать по завещанию.
При свидании с Коваленским Дарья высказала даже желание отправиться в Россию и тем опровергнуть всякое на нее подозрение. Коваленский просил ее употребить все старания к возвращению в Грузию сына ее Александра, обещаясь то же самое сделать со своей стороны. К царевичам он писал, чтобы они распустили свое войско и удалились от города, ежели не желают последовать приглашению царя Георгия и приехать к нему в Тифлис. Царевичи удалились и писали Коваленскому, что весьма сожалеют, что поступок их, «к которому ничто иное их не побудило, кроме священнейшей обязанности, по естественному закону к родителям», может быть принят и объяснен недостатком верности, усердия и преданности их к России. Царевичи говорили, что, напротив того, они готовы доказать свою верность пожертвованием самой жизни и ожидают только указания, в чем могут быть полезны.
Задержание царицы Дарьи в Тифлисе имело весьма хорошие последствия для Грузии. «Если бы она ушла, – писал Лазарев Кноррингу, – то наделала бы каши: тогда бы Имеретия, Персия и внутренний бунт – все восстало бы на бедную Грузию».
Трудно было рассчитывать на возможность примирения братьев.
С каждым часом вражда между ними разгоралась все более и более. В одном из писем Георгия лучше всего видны отношения их друг к другу.
«Мы получили твое письмо, – писал царь Георгий Отару Амилахварову, – каким ты извещал нас о притеснениях и грабежах, чинимых селам царевичем Парнаозом, также о прибытии его в Гори и угрозах тамошним жителям… Буде желаешь быть нашим верноподданным, то докажешь свое усердие, если не будешь пускать ни Парнаоза, ни его людей в Гори и ничего им не уступишь; ежели же Парнаоза или его людей пустишь в Гори, то ты должен отказаться от нашего подданства. Парнаозовых людей не щади никоим образом: имеешь право не жалеть для них ни палок, ни дубины, ни камня, ни оружия, ни ружья, ни шашки, ни пистолета, ничего против них не жалеть и не пускать их. Если их схватишь и арестованными пришлешь к нам, то это было бы лучше. Кто бы ни явился в Гори, ничего не уступай ему ни на одну денежку – так ты должен знать…
…Горийский мамасахлис и жители! Если вы в этом деле не пособите Амилахвару и не будете слушаться его приказаний на счет не-впуска Парнаозовых людей и жестокого с ними обхождения, то кровно провинитесь перед нами, и мы с вас взыщем. Не притворяйтесь и не болтайте, а будьте прямодушны и усердны, пособляя в этом деле Амилахвару. Тебя, Амилахвар, мы перед сим хотя и требовали сюда письменно, но уже не отправляйся, а смотри за тем краем и напиши нам о себе и о тамошних новостях».
Глава 13
Происшествия в Персии после смерти Ага-Магомет-хана. Баба-хан. Взгляд императора Павла I на дела наши с Персией. Отправление посланника Коваленским в Тегеран. Слухи о намерении персиян вторгнуться в Грузию. Прибытие в Тифлис персидского посланника. Фирман Баба-хана царю Георгию. Возвращение нашего посланника из Тегерана. Письмо Ибраим-хана Коваленскому. Командирование новых войск в Грузию. Прибытие в Тифлис полка генерал-майора Гулякова и встреча, ему сделанная. Раздоры в царском семействе. Отозвание Коваленского и уничтожение должности министра при дворе царя Грузинского
После умерщвления Ага-Магомет-хана на персидский престол вступил племянник его Баба-хан.
– Я пролил всю эту кровь для того, – говаривал Ага-Магомет-хан, в оправдание своих жестокостей, – чтобы Баба-хан мог царствовать спокойно.
Погибший от руки убийцы властитель Персии всю жизнь свою преследовал две цели: первою и самою главною его целью было утверждение собственной власти, второю – утверждение ее в своей фамилии или, лучше сказать, в своем племени.
