Приняв княжество, Семен отдал братьям своим: Вахтангу, Левану и Давиду – все места, лежащие по правую сторону реки Субсы. Вахтанг, как старший, владел этим уделом и воспитывал братьев: Левана и Давида. Самый же младший из братьев, Кайхосро, воспитывался в Имеретии, при архиерее Генатели, и предназначался к поступлению в духовное звание.
В таком положении были дела во все время правления Гуриею Семена. Смерть Семена подала повод к различным беспокойствам в стране. Вахтанг, как старший из братьев, с согласия князей, народа и вдовствующей княгини Марины, принял на себя временное управление Гуриею, и впоследствии, при помощи имеретинского царя, хотел утвердить власть наследственно в своем роде. Присвоение Вахтангом ему не принадлежащих прав заставило Марину уничтожить вредные его замыслы и обратиться к Кайхосро, не пожелавшему вступить в духовное звание и женившемуся. Соединившись вместе, они подговорили Левана, который пригласил к себе Вахтанга, связал ему руки и ноги и передал его Кайхосро и Марине. Леван получил за этот поступок часть владений Вахтанга, томившегося в заключении и освобожденного царем Имеретинским, давшим ему войско и средства снова завладеть Гуриею. Окруженный со всех сторон врагами, Вахтанг был прочен, пока имел помощь от имеретинского царя, но когда тот оставил его, то Вахтанг принужден был также оставить Гурию и удалиться в Имеретию. Соломон II давал ему и его семейству только дневную скудную пищу
[556].
В оставленной Гурии начались ссоры между братьями и родственниками, спорившими за право ее владения. Междоусобие между лицами владетельного гуриельского дома, разбои и грабительства их, простиравшиеся и на Мингрелию, были причиною многих неустройств и волнений ее жителей.
Генерал-майор Рыкгоф, посланный к Келиш-беку Абхазскому, на дороге получил просьбу Левана вспомоществовать ему против брата его Кайхосро. Рыкгоф пригласил Левана к себе для совещаний, и, когда тот отправился в русский лагерь, Кайхосро, отнявший у Левана почти все владение и захвативший его жену и детей, воспользовался этим временем для завладения последними местами, принадлежащими брату. Для большего успеха он подкупил потийского мусселима, который прислал ему пушку и несколько войск.
Леван обвинял теперь Рыкгофа в бездействии и просил защиты. Просьбы его и разные обиды, причиняемые гуриельцами мингрельцам, заставили Литвинова пригласить к себе всех братьев гуриельского дома. Приглашение было принято ими. Имеретинский царь Соломон, недовольный тем, что они согласились на предложение Литвинова, старался через Кайхосро внушить братьям недоверчивость и подозрение к русскому правительству и достиг того, что Кайхосро не согласился ехать к Литвинову, а просил его переехать через реку Рион и видеться с ним, в присутствии его братьев, в первой деревне, лежащей на берегу реки.
Литвинов согласился; свидание состоялось, и договаривающиеся, помирившись, определили свои отношения и поступки друг с другом. Оставалось только решить вопрос о разделе владений. Кайхосро предлагал, исключив крепости и монастыри с их имениями, разделить все остальное владение поровну между шестью братьями. Братья не согласились на это предложение и просили раздел их сделать по крепостям. Кайхосро принял это предложение братьев, но с тем, чтобы окончательное решение спора предоставить судьям, выбранным из князей мингрельских. Литвинов предложил в посредники имеретинского царя, но спорившие единогласно не только его отвергли, но и не решились даже позволить Соломону присутствовать при разделе, «яко источнику, от которого все их ссоры и междоусобия прежде происходили, и что при сем случае влияние его послужит не к примирению их, но к тайному внушению несогласий и междоусобий, которых они искренно желают избавиться»
[557].
Глава 23
Принятие в подданство России ханств Карабагского и Шекинского. Переговоры по этому вопросу и условия, на которых ханы вступили в подданство. Выгоды, сопряженные с приобретением этих ханств. Вступление в подданство России Джехан-Гир-хана Шагахского (Шекакийского) и Будаг-султана Шурагельского. Условия, заключенные с ними
Устройство и окончательное приведение в порядок дел Мингрелии и Имеретии отвлекли на время внимание князя Цицианова от вопроса о присоединении к России ханств Карабагского и Шекинского.
Еще в 1804 году, тотчас после взятия Ганжи, князь Цицианов полагал необходимым приобретение этих двух владений, с ханами которых и начаты были тогда переговоры.
Сообщая ханам Карабагскому и Ширванскому о взятии Ганжи, князь Цицианов удивлялся, что они, как ближайшие соседи, не явились к нему с поздравлением и не ищут покровительства России.
«Я надеюсь, – писал главнокомандующий карабагскому хану
[558], – что ваше высочество не захотите подражать ему (Джевад-хану Ганжинскому) и будете следовать общему правилу, что слабый сильному покоряется и не мечтает с ним тягаться. Сила российская и кротость ее правления здешнему краю довольно уже известны. И так остается вам выбирать лучшую дорогу… Отворяя вам путь к высокому покровительству великого и Богом вознесенного государя императора нашего, буду ждать от вас доверенную вашу особу или одного из детей ваших, для постановления правил, на коих вы можете быть приняты (в подданство)».
Движение персиян в Карабаг заставило Ибрагим-хана воспользоваться предложением князя Цицианова и просить о защите его владений русскими войсками. Главнокомандующий отвечал, что хотя, по своему поведению, он не заслуживает того, чтобы удовлетворить его просьбе, но что на этот раз он готов прислать войска, если хан примет присягу на подданство России, будет соблюдать верность, уступит крепость в распоряжение русских, даст в аманаты старшего своего сына и будет вносить ежегодной дани 8000 червонцев, и тогда обещана ему защита и сохранение ханского достоинства
[559].
Хан не отвечал на это требование, так как, с уходом персиян из Карабага, обстоятельства переменились, и он предпочитал независимость добровольной покорности. Со своей стороны, князь Цицианов, занятый делами Имеретин и Мингрелии, Эриванскою экспедициею, усмирением волнений в Грузии и на Кавказской линии, по необходимости должен был вопрос о присоединении ханств Карабагского и Шекинского отложить до 1805 года.
Между тем, когда известие о начатых нами переговорах о покорности карабагского хана дошло до владетеля Персии, то он, для удержания Ибрагим-хана от подданства России и боясь лишиться важной области, с давних времен бывшей в зависимости Персии, послал в Карабаг, в начале января 1805 года, значительное войско под начальством Абдул-Фет-аги. Шах прощал теперь хану все прежние его проступки и требовал себе старшего его сына в аманаты. Он просил вместе с тем Ибрагим-хана не вступать с русскими ни в какие переговоры и обещал за то щедрые награды и милость. Восьмидесятилетний старец Ибрагим-хан, наученный опытом в коварстве персидского двора, не согласился на просьбы и требования шаха, тем более что имел перед глазами только что случившийся пример с ханом Шагахским, которому шах дал торжественную клятву в безопасности и умертвил его, когда тот, полагаясь на слово, явился к нему в Тегеран
[560]. Поступок этот восстановил против Баба-хана многих владельцев, в том числе и Ибрагим-хана Карабагского.
