Для усиления боевых средств князя Орбелиани и скорейшего усмирения волнующихся главнокомандующий разрешил потребовать содействия владетелей Мингрелии и Гурии, «которым, в наказание бунтующих, дозволить грабить селения».
«Только всемерно старайтесь, – прибавлял Тормасов, – отвращать, чтобы не пострадали невинные жители, коих оградите всей безопасностью. Над бунтовщиками же разрешаю вас оказать примерную строгость, невзирая ни на какое лицо и не делая никакой пощады»
[424]. Пойманных бунтовщиков приказано было, по степени вины, вешать, заковывать в железо и заключать в крепость; имения бунтующих князей отбирать в казну, а крестьян объявлять государственными «с тем, чтобы они своих помещиков ловили или убивали – словом, не признавали бы их власти над собой»
[425].
Получив такую инструкцию, князь Орбелиани, вместо того чтобы при вступлении в Имеретию действовать совокупными силами, разделил свой небольшой отряд на две части: один батальон Кабардинского полка с двумя орудиями, под командой майора Тихоцкого, направил Альским ущельем через селения Картохти и Чалуани, а с другим батальоном двинулся по Ваханскому ущелью, где, по сведениям, скрывалось главное скопище мятежников.
В Альском ущелье, находившемся всего в девяти верстах от Сурама, майор Тихоцкий встретил сильное сопротивление со стороны мятежников, преградивших ему дорогу завалами, засеками и засадами. Очищая себе путь штыками и вытесняя неприятеля из засад, кабардинцы прошли 15 верст по ущелью, но, потеряв всех лошадей под орудиями и имея множество раненых, не могли следовать далее. По обеим сторонам были горы, покрытые густым лесом, впереди также лес и завалы мятежников, число которых было совершенно неизвестно.
Измученные солдаты нуждались в отдыхе, и майор Тихоцкий, несмотря на все невыгоды своего положения, принужден был остановиться при урочище Дампала (?). Без воды и фуража отряд простоял на месте пять суток; причем лошади, не имея травы, питались листьями дерев, а солдаты, томимые жаждой, долгое время не могли отыскать источника. Впоследствии хотя и был найден ручей, но путь к нему приходилось прокладывать штыками, так как имеретины облегли наш отряд со всех сторон и без выстрела не дозволяли ему сделать ни единого шага.
На пятые сутки на помощь окруженному отряду прибыл майор Реут, посланный главнокомандующим, для содействия Тихоцкому, с двумя ротами пехоты, одним орудием и 20 казаками. Тогда оба отряда перешли в наступление, выгнали мятежников и пробились в селение Али, куда 11 июля пришел и князь Орбелиани со своим батальоном.
Простояв здесь некоторое время и приняв общее начальство над войсками, князь Орбелиани повел их обратно в Сурам, чтобы запастись вьюками и провиантом, а затем снова вступить в Имеретию и следовать по ваханской дороге. Обратное движение наше к Сураму ободрило имеретин, дало им случай похвалиться победой и показывало, что князь Орбелиани не умел воспользоваться обстоятельствами и распорядиться войсками. Вместо быстроты движения и поражения мятежников совокупными силами, он раздробил свои силы и действовал весьма нерешительно.
«Неужели я, – спрашивал Тормасов князя Орбелиани, – должен всегда мучиться через ошибки других? Я не могу придумать, какие вы находили пользы от разделения войск, и имея в виду неприятеля, превосходнейшего в силах, защищаемого горами, лесами и засеками, из каких военных правил вы взяли, что лучше можете пройти, разделясь и ослабив себя? Между тем как целой массой войск, с коими вы отсель выступили и которые еще после к вам присоединились, вы могли бы пробиться сквозь все преграды, бунтовщиками поставленные, и уже много бы выиграли над неприятелем. Две важные ошибки я должен вам заметить: первая и главная – ваше разделение, а вторая, что, не узнавши, в каком положении теперь альская дорога и какие взял неприятель меры в защищению оной, послали туда майора Тихоцкого, зная его слабость и неопытность. Если бы он имел военный дух, то, увидев себя окруженным от неприятеля, не останавливался бы без воды, без корму и не дал бы себя бить из-за кустов понапрасну, а ударил бы в штыки, и, с целым батальоном, грудью проложил бы себе дорогу гораздо с меньшей потерей, как сделал то в подобном случае храбрый капитан Титов, с двумя только ротами Кавказского полка, в которых уже были потери в людях до 50 человек»
[426].
Главнокомандующий требовал быстроты и решимости в действиях, но, взамен того, получил просьбу о прибавке войск. Располагая сам весьма ограниченными средствами, Тормасов не мог удовлетворить просьбе князя Орбелиани, тем более что, по его убеждению, восьми батальонов, находившихся в Имеретин, было слишком достаточно для усмирения волнений. Видя, что князь Орбелиани не имеет достаточно энергии и придает слишком большое значение силе и средствам мятежников, главнокомандующий отправил в Имеретию генерал-лейтенанта барона Розена, с поручением принять начальство над войсками и действовать быстро и решительно
[427]. Правителю Грузии вменено в обязанность позаботиться о доставлении в Зедубани провианта и по границе Грузии расставить сильные караулы, так как мятежники стали показываться и в ее пределах
[428].
Прибыв в Сурам, барон Розен не застал там князя Орбелиани, который перешел в Зедубани. Розен взял в конвой роту 15-го егерского полка и 23 июля, в 11 часов ночи, догнав отряд, остановившийся лагерем близ крепости Чхери. Приняв начальство над войсками, барон Розен нашел их в большом беспорядке: на передовых пикетах люди были без оружия, а некоторые и без порядочной одежды. Провианта при отряде было только на четыре дня, а в Имеретин достать его было негде, потому что жители разбежались в горы и леса. Князь Орбелиани рапортовался больным и не явился к барону Розену, который принужден был прежде всего отправить нарочного в Сурам и требовать скорейшего доставления провианта. Не дождавшись, однако же, прибытия транспортов, барон Розен приказал выдавать нижним чинам половинную дачу и выступил далее, чтобы скорее соединиться с полковником Симоновичем и дойти до Кутаиса, где он рассчитывал найти запасы продовольствия
[429].
В восемь часов утра 24 июля барон Розен двинулся вперед. В виду пикетов, неподалеку и вправо от Чхери стояли мятежники. Пятьдесят человек егерей и сто человек рабочих Кабардинского мушкетерского полка, с трехфунтовым единорогом, шли в авангарде, имея по обеим сторонам фланкеров, из двух рот егерей и 100 казаков линейного казачьего полка. За авангардом шел батальон Кабардинского полка, а за ним вьюки, под прикрытием 200 человек. Рота егерей и остальные нижние чины Кабардинского полка составляли арьергард, под командой майора Тихоцкого.
