«Не на обывателей, т. е. крестьян, – писал Вельяминов Сысоеву
[555], – разным сословиям принадлежащих, обращайте, ваше превосходительство, свое внимание, но более на князей и духовенство, кои суть истинные орудия всех неустройств и возникшего мятежа, ибо народ повсюду есть только слепая жертва, которую буйные или честолюбивые умы обыкновенно влекут за собою, куда пожелают. Итак, если бы, паче чаяния, при начатых со стороны имеретинцев военных действиях кровопролитие оказалось неизбежным, то и в сем случае предписываю вам наказывать простой народ только сопротивляющийся оружием, но покоряющихся щадить, и особенно не разорять, без крайней нужды, скудного их имущества и жилищ.
Мера такового к ним милосердия, конечно, скорее всего отвратит их от соучастия с князьями. Бунтующим же князьям не должно быть никакой пощады. Причем семейства зачинщиков бунта, также самого преосвященнейшего Кутатели и других из духовенства, явно обличенных в подстрекании мятежников, имеете при первом сигнале к кровопролитию тотчас приказать схватить и за строжайшим караулом содержать в безопаснейшем месте».
Движение отряда из Сурама заставило коноводов мятежа принять меры к противодействию; они отправили в Ахалцих и к лезгинам просьбы о помощи. Лезгины требовали аманатов, а Баш-ага Ахалцихский отвечал, что готов им дать помощь порохом, свинцом и деньгами, но только тогда, когда получит письмо за подписью не менее как десяти князей. Одновременно с получением известий об этих переговорах в Кутаисе было получено сведение, что в ущелье между постами Малитским и Сакаракедским собралась значительная вооруженная толпа. Отправив казачий Астахова 4-го полк на Черную речку, Сысоев сам выступил из Кутаиси с тремя ротами 15-го егерского полка, одною Белевского и двумя орудиями. Из Кутаиси были отправлены гонцы предупредить собравшихся о движении русских войск; толпа, не дождавшись их прибытия, разошлась в разные стороны, и шесть человек депутатов явились к Сысоеву с заявлением своих претензий.
Им поручено объявить своим единомышленникам, что подобными поступками они навлекут на себя худые последствия, а для убеждения и успокоения населения отправлены преданные нам князья
[556]. Жители не слушали увещаний и целыми семействами уходили в горы. Тогда Сысоев отправил для увещаний генерал-майора князя Церетели и полковника Сехнию Цилукидзе, которым поручил объявить жителям, что каждый оставивший свой дом лишается навсегда своего недвижимого имения и оно предоставлено будет тем, которые останутся спокойными
[557].
«Доходит до сведения моего, – писал вместе с тем имеретинам А.П. Ермолов
[558], – что между вами существуют беспокойства, и вы собираетесь вооруженные. Знаю однако же, что не нарушение верности великому государю вашему и не желание призвать несчастье на отечество ваше тому причиною. Вы думаете, что вам надобно собраться вместе для безопасности. Но кого вы страшитесь? Чего могут опасаться подданные, верные своему государю? Возвратитесь в дома свои и не умножайте бедность земли удалением от хозяйственных ваших занятий. Поверьте мне, как начальнику страны здешней, нужды ваши, или забыли вы мое о вас попечение? Давно ли, видя скудость вашего состояния, испросил я у государя великого и милосердого прощение денежного долга и хлеба, данных вам на вспомоществование? Оставлена ли одна из просьб ваших без внимания?
Недоразумение ваше не почитаю я виною достойною наказания и еще никогда в жизни не вооружал я руки моей против единоверцев. Ни наказывать, ниже стращать вас не хочу! Исполните желание мое и возвратитесь к спокойствию!»
Это воззвание хотя и не успокоило населения, но заставило имеретин разойтись по домам и скрыть до времени свое неудовольствие. Сысоев отправился в Тифлис; войска, следовавшие из Карталинии в Имеретию, были возвращены обратно, и донской казачий Балабина полк отправлен на льготу на Дон
[559]. Но для полного спокойствия народа главнокомандующий находил необходимым удалить митрополита Кутательского из Имеретин, и по его ходатайству император Александр приказал отправить Досифея в Санкт-Петербург.
«Вместе с сим, – писал обер-прокурор Св. синода Ермолову
[560], – я долгом считаю поставить в виду вашего высокопревосходительства, что преосвященный Феофилакт представляет Синоду об удалении из Имеретин в Россию, сверх кутаисского (кутательского) митрополита Досифея, и митрополита Генатского Евфимия, так как оба сии архиереи – двоюродные братья по матерям своим – имеют связь с тамошними князьями и дворянством, не расположенными к российскому правительству, и что, по замечанию его, они главные зачинщики случившегося в Имеретин смятения, почему от вас зависеть будет отправить и митрополита Евфимия в С.-Петербург».
Глава 17
Усиление волнений в Имеретии. Вызов генерал-майора Курнатовского в Тифлис и назначение правителем Имеретии полковника Пузыревского. Арестование митрополитов и высылка из Имеретии. Воззвание Ермолова имеретинам. Убийство полковника Пузыревского. Назначение правителем Имеретии полковника князя П.Д. Горчакова. Действия наших войск в Гурии и Имеретии. Усмирение восстания
Разойдясь по своим домам, имеретины успокоились, но не успокоились коноводы возмущения, их князья. Они разослали своих доверенных лиц к Лезгинам, в Мингрелию, Гурию и даже г. Ахалцих, с просьбою о помощи против русских войск. Паша обещал донести султану о просьбе имеретин и выражал уверенность, что им будет оказано полное содействие.
– Если случится у вас драка, прежде чем получится ответ от великого государя (султана), – говорил паша через хертвисского бека, – то вы не отступайте назад, ибо со всем множеством и всей моей земли возможностью мы будем с вами. Мы прибудем к вам с большим войском и множайшею казною.
Такой ответ значительно ободрил предводителей восстания, и они стали расширять свою деятельность. В Тифлисе скоро узнали о сношениях имеретин с мингрельцами и гурийцами. Ходили слухи, что князь Леван Дадиан и Мамия Гуриель также посылали своих подданных в Ахалцих с подарками паше. Генерал-лейтенант Вельяминов 1-й приказал правителю Имеретии, генералу Курнатовскому, разузнать, насколько справедливы распространившиеся известия. Под предлогом претензии, будто бы заявленной русскими купцами, что из Ахалциха не дозволяют вывозить соль и масло, Курнатовский отправил к паше письмо с доверенным лицом, которому поручил точнее разузнать о сношениях имеретин. Паша не скрывал этих сношений и откровенно говорил, что имеретины и владетельные князья Дадиан и Гуриель просят покровительства турецкого правительства, просят помощи, огнестрельных припасов, войск, а в случае неустойки против русских войск просят отвести им места для поселения в пределах Турции. Паша заявил посланному Курчатовского, что обо всех этих просьбах он писал султану и что, не ожидая, впрочем, разрешения султана, он, по турецкому обычаю, обязан дать помощь просящим.
