Прибыв в Сухум-Кале, князь Горчаков тотчас же отправил полковника Абхазова с небольшим отрядом в Цебельду, для наказания главных виновников возмущения и сторонников Арслан-бея. Щадя тех, которые покорялись и выдавали аманатов, Абхазов разорил до основания селения непокорных, уничтожил их запасы, вырубил виноградники, рассеял жителей и, принудив князей бежать к черкесам, возвратился в Сухум. Спокойствие в Абхазии было восстановлено, и 30 ноября 1821 г. князь Дмитрий Шервашидзе торжественно провозглашен владетелем Абхазии
[651].
В этот день в Соуксу, резиденции владетеля, при многочисленном собрании князей и дворян и в присутствии всего отряда русских войск, князь Горчаков объявил князю Дмитрию Шервашидзе пожалованный ему чин полковника, вручил ему знамя, как знак власти, и привел к присяге. После присяги князей и дворян был отслужен благодарственный молебен и провозглашено многолетие русскому императору, при громе пушечных выстрелов.
Оставив в Соуксу, для охраны нового владетеля, две роты Мингрельского полка, под начальством майора Ракоци, и отправив остальные войска обратно в Имеретию, князь Горчаков остался сам на несколько дней в Сухум-Кале, для окончательного устройства дел в Абхазии и для указания новому владельцу обязанностей как относительно России, так и его подвластных.
«Излишним почитаю, – писал он князю Дмитрию Шервашидзе
[652], – упоминать вашей светлости об обязанностях ваших в отношении к облагодетельствовавшему вас государю императору. Быв воспитаны и возведены на высокое достоинство его милостями, не могу я сомневаться в верности вашей, а благородные чувства, которые примечаю в вашей светлости на каждом шагу, без сомнения, внушат вам более, нежели все то, что я могу сказать касательно сего предмета.
Полудикие нравы, невежество и обычай подданных ваших должны казаться вам странными, и ваша светлость, без сомнения, ясно видите сами необходимость ввести лучшее устройство во всех частях. За всем тем советую вам не вдруг переменять насилием обычаи, господствующие уже несколько столетий в сей стране. Пример вашей светлости, особенно когда познакомитесь с абхазским языком, будет для подвластных вам лучшая наука. «Личная безопасность ваша, при теперешних смутных обстоятельствах, требует беспрестанных мер осторожности, почему и почитаю нужным повторить вам то, что имел честь докладывать изустно, именно: сколь необходимо иметь вам беспрестанно при себе не менее 50 человек надежной конницы. Легко можно вам собрать и содержать сие малое число людей. Несколько ласковых слов и незначительные подарки привяжут к вам сию стражу самым нелицемерным образом. При всем пособии от российского правительства не можете вы ожидать, чтобы войска могли гоняться за малыми шайками и наказывать легкие грабительства, но конница ваша может их преследовать всюду и заставлять абхазцев повиноваться вашей власти».
Всех бежавших за границу и возвратившихся с покорностью князь Горчаков просил прощать и возвращать в свои жилища, но дядей владетеля Арслан-бея, Ростом-бея и Таяр-бея ни в каком случае в Абхазию не допускать. Им никакой пощады даровано быть не может, говорил князь Горчаков; «пролитая ими кровь русская да будет метиться до потомства, и именем высшего начальства возлагаю на вашу светлость обязанность преследования их всюду».
Видя, что абхазцы смотрят на нового владельца как на иноземца, не знающего родного языка, и что они неохотно будут повиноваться ему, князь Горчаков взял аманатов от всех наиболее влиятельных фамилий и отправил их в Мингрелию, под надзор князя Левана Дадиана. Без этой меры трудно было сохранить спокойствие в Абхазии, а еще более заставить народ повиноваться молодому владетелю. Вскоре после отъезда князя Горчакова Дмитрий Шервашидзе отправил своих посланных к джихетским князьям, некогда подвластных абхазским владельцам, с требованием не пропускать Арслан-бея и не дозволять ему проводить войска по их владениям. Джихетские князья отказались исполнить требование и отвечали, что не признают князя Дмитрия потомком дома Шервашидзе.
– Если бы он был из Шервашидзевой фамилии, – говорили князья посланным, – то не отдал бы своей земли русским. Если он истинный сын покойного Сефер-бея (князя Георгия), то пусть выгонит русских из своего владения и из Сухума.
Цебельдинские князья также мало повиновались владетелю, и ничтожная власть князя Дмитрия продолжалась недолго: 16 октября 1822 г. он скончался, будучи отравлен приверженцем Арслан -бея, абхазцем Урусом Лаквари. Ближайшим наследником после Дмитрия был брат его Михаил, 16-летний юноша, преданный России и успевший отличиться в 1821 году при разбитии толпы мятежников. По ходатайству Ермолова император Александр произвел Михаила в майоры, назначил ему ежегодно по тысяче рублей содержания и утвердил владетелем Абхазии.
Глава 20
Меры к покорению Чечни и Дагестана. Заложение укрепления Герзель-аула и крепости Бурной. Устройство просек на пространстве между укреплением Неотступным Станом и крепостью Грозной. Экспедиция главнокомандующего в Кабарду и ее последствия. Попытка завести меновую торговлю с закубанцами. Действия генерал-майора Грекова в Чечне в 1822 г.
Волнения, возникшие в Абхазии, и меры к их прекращению не отвлекли внимания генерала Вельяминова 1-го от главнейшей цели главнокомандующего – подчинения русской власти населения Дагестана и Чечни. В октябре 1820 г. укрепления Неотступного Стана были настолько готовы, что один гарнизон мог оборонять его от всяких покушений неприятеля. Оставив в стане две роты 43-го егерского полка, генерал-майор Сталь 2-й с остальными войсками, 8 октября, выступил к Герзель-аулу и обратил его в укрепленный пост. Октября 19-го работы были уже окончены, укрепление Герзель-аул вооружено 10 орудиями и занято ротою 43-го егерского полка.
Вызвав к себе до 50 человек качкалыковских старшин, генерал Сталь задержал их у себя в виде аманатов и 21 октября, с отрядом из трех батальонов пехоты, 300 казаков и 12 орудий, прибыл в Гудермес. Жители были взволнованы появлением русских войск, но явились с покорностью. По требованию Сталя они заняли своими караулами все пространство между реками Гудермесом и Сунжею, доставили скот на порцию отряду и нарядили 200 человек рабочих с топорами. Селения Андрей, Аксай, Костек и Кошгелды выслали тысячу рабочих, а брагунцы и девлетгиреевцы – 700 рабочих. Присоединив к ним 500 человек солдат, генерал-майор Сталь приступил к рубке леса, и с 21 по 26 октября было вырублено более пяти верст в длину и от одной до полутора верст в ширину. Зная по опыту, что всякое сопротивление или нападение на русский отряд влекло за собою смертную казнь или ссылку в Сибирь аманатов, чеченцы не показывались и с грустью смотрели на уничтожение их вековой защиты. Рубка леса, произведенная в разных направлениях, имела столь сильное влияние на жителей, что большинство их решилось покориться. Гребенчуковцы прислали в Грозную депутатов с просьбою принять их в подданство и обещали выдать аманатов; их примеру последовали гехинцы и шалинцы. Собравшиеся в Грозной уполномоченные от горцев присягнули на верность и обязались платить ежегодно с каждых десяти дворов по одной рогатой скотине.
