Ртищев говорил, что, не находя в трактате ни малейшего намека на уступку требуемых провинций и не имея на то высочайшего повеления, он не уступит четверти аршина и будет защищаться силою оружия. «Думаю также, – присовокуплял он
[216], – что и вы без особой воли вашего государя не покуситесь ни на какое насилие, без объявления войны самими государями, по существующим правилам во всем свете. А потому, если вы имеете от своего государя фирман, чтобы начать войну, то обяжите меня присылкою копии с оного, дабы, при неизбежном в сем случае кровопролитии, мы оба могли оправдать себя перед судом всей Европы – ваше высокостепенство в том, что действовали по воле султана вашего государя, а я, что при всех миролюбивых расположениях моего великого императора, чуждающегося всякого напрасного пролития крови человеческой, невольно вынужден был встретиться с вами в поле и насилие ваше отвратить силою оружия».
Сераскир не отвечал на это письмо, а полученные в Константинополе известия о новых успехах русского оружия во Франции заставили Порту отложить до времени свои притязания. В половине августа сераскир поспешно отступил, и главнокомандующий получил возможность принять меры к водворению спокойствия в Грузии и в сопредельных ей мусульманских провинциях.
Глава 8
Кончина Мир-Мустафы, хана Талышинского, и Джафар-Кули, хана Текинского. Назначение новых правителей. Волнение в ханстве Шекинском. Меры, принятые Ртищевым к прекращению волнений. Жестокость Измаил-хана Шекинского. Необходимость административных преобразований в крае вообще и уничтожение ханской власти в мусульманских провинциях в особенности. Распоряжения Ртищева в этом направлении. Возвращение в Казикумух бежавшего в Персию Сурхай-хана и его присяга на верность. Бедственное положение царевича Александра и переговоры с ним Ртищева
В половине 1814 г. скончался Мир-Мустафа-хан Талышинский, и владение его было передано старшему сыну умершего Мир-Хасан-хану. Вслед за тем было получено известие, что 22 августа того же года умер от горячки Джафар-Кули-хан Шекинский
[217]. Ханство по трактату должно было перейти в управление старшего его сына, но как последний не состоял в русском подданстве и находился аманатом в Персии еще со времен правления Ага-Магомет-хана, то по просьбе самого Джафара император Александр утвердил наследником Шекинского ханства второго его сына полковника Измаил-пашу.
По получении известия о смерти Джафара генерал Ртищев отправил в Нуху генерал-майора Ахвердова, приказав ему собрать к себе всех родственников хана, почетнейших беков и в присутствии их ввести Измаил-пашу в управление Шекинским ханством. Ахвердов при особом церемониале привел Измаила к присяге и передал ему бриллиантовое перо, как знак ханского достоинства, и письмо главнокомандующего, утверждавшего его в правах правителя текинского народа. При этом, по поручению главнокомандующего, генерал-майор Ахвердов просил нового хана поступать с подвластным ему народом кротко и правосудно, а в особенности с армянским народом, «не обременяя его излишними податями, против прочих жителей мухамеданского исповедания, и наипаче не взыскивая под каким бы то ни было предлогом или названием особой подати за веру христианскую, так как вера сия есть господствующая во всей Российской империи»
[218].
Притесняемые прежними ханами и обязанные платить особые деньги за право исповедовать христианскую религию, армяне неоднократно просили избавить их от хана и прислать для управления ими или русского чиновника, или даже солдата. Такое желание большей части населения было для главнокомандующего прекрасным предлогом к тому, чтобы со смертью Джафара уничтожить ханское управление и слить навсегда шекинское владение с империею. Сомнительная преданность ханов и правителей разных областей и возникавшие вследствие того почти беспрерывные беспорядки должны были бы убедить в необходимости уничтожения вассального отношения ханов к русскому правительству. Но в то время думали иначе, и часто случалось, что по смерти хана, нам преданного, восстановляли в ханском достоинстве человека заведомо сомнительной преданности и при этом считали неделикатным вмешиваться во внутренние его дела. Так было и с Ртищевым. Не отвечая на жалобы армян удовлетворением, главнокомандующий отсылал их для разбора претензий к тому же хану, который выдергивал им зубы, беспощадно бил, сажал в тюрьму, брал до 5000 рублей штрафа, и оставались все армяне «без помощи и без призрения»
[219].
С другой стороны, некоторые старшины жаловались Ахвердову на притеснения покойного Джафара и, зная, что Измаил-хан еще более жестокого характера, просили, чтобы народ шекинский был под непосредственным управлением русского правительства, а власть хана вовсе уничтожена. Генерал Ахвердов отклонил эту просьбу и лишь только уехал, как в предместье г. Нухи было замечено волнение народа.
В текинском владении существовало три партии: одна вовсе не желала иметь хана, другая держала сторону бывшего владельца слепого Мамед-Хасан-хана, жившего в Тифлисе, и, наконец, третья была на стороне изменника Селим-хана, который тотчас же прискакал из Персии и, скитаясь по разным местам, вел тайные переговоры со своими приверженцами. Хасан-хан из Тифлиса также работал в свою пользу, и таким образом обе стороны волновали народ.
Собравшийся в предместье г. Нухи народ стал требовать, чтобы ханский диван был закрыт и чтобы никто не признавал власти нового хана. Находившийся в крепости Нухе с ротою Севастопольского полка капитан Данибегов, по совету с ханом, успел вытребовать к себе четырех главных предводителей мятежа, и когда узнал от них, что народ не желает иметь у себя ханом полковника Измаила-пашу, то Данибегов посадил их в крепость и потребовал, чтобы толпа разошлась. Шекинцы удалились и, собравшись за форштадтом, стали укрепляться.
Данибегов взял тогда 70 человек нижних чинов с одним орудием и, подойдя к толпе, потребовал, чтобы она разошлась по домам. «Робкая чернь» просила прощения, но коноводы не остановились на этом. Подговорив до 250 человек, они, через владения джаро-белаканских лезгин, отправились в Кахетию, а оттуда в Тифлис, с жалобою к главнокомандующему. Ртищев приказал их пропустить, но, не доезжая до Тифлиса, остановить в карантине, окружить батальоном и 100 казаками, отобрать оружие и, выбрав 16 человек из числа почетнейших, представить ему. Депутаты, в числе которых был и мулла, заявили главнокомандующему о своем нежелании иметь Измаила своим ханом, как врага религии всего населения. Шекинское владение было населено армянами, исповедавшими христианскую религию, и магометанами секты Омара. Измаил-хан был Алиевой секты и, следовательно, враждебен даже и магометанскому населению. Ртищев убеждал депутатов покориться обстоятельствам, но они отказывались, и тогда главнокомандующий приказал арестовать их и судить военным судом. Наиболее упорствовавшие 23 человека были наказаны шпицрутенами и сосланы частью в Сибирь, частью в Оренбург, а остальные отправлены для водворения на прежних местах жительства. Слепой Мамед-Хасан-хан, с десятилетним сыном, также выслан на жительство в Харьков
[220].
